Александр Беляев - Семя зла. Хроники затомиса

– Но это несправедливо! – крикнула Рати. – Какое мне дело до тех кредиторов, которым ты будешь платить по счетам! Я сама хочу это видеть! Я хочу видеть, как ты горишь в Аду, пусть даже я буду гореть в соседнем пламени!

– Боюсь, в соседнем не получится, – усмехнулась Дурга, – наши грехи различны и отрабатывать их мы должны по-разному.

– Но я ни в чем не грешна, я – жертва!

– Богам лучше знать, если бы ты была святой, то уже давно обитала бы в Раю. Наверное, не все так просто, мы все оказались завязаны в единый кармический узел, и хоть Рам и не убивал тебя, он все время винил себя в твоей смерти. Ты же так долго убеждала себя – уже после смерти, – что это он убил тебя, и не хотела ему простить, что Высшие Силы распорядились весьма неожиданным образом! Мы все поубивали друг друга в облике диких зверей и птиц. Правда, извини уж, по какому-то недоразумению ты вновь оказалась жертвой.

– Но это несправедливо!

– Зато ты развязала карму и сможешь уйти из земного пространства, в котором ты в качестве призрака измучила и себя и Рама. Спроси его сама, намного ли ты стала ему желанней после того, как мучила его столько при жизни, и хоть и не убила его сама, однако запустила цепочку событий, приведших его к гибели!

– Но я его не убивала!

– Он тоже не убивал тебя!

– Но его убила ты!

– После этого я убила себя, однако я бы никогда не пошла на это, если бы он не стал тем, чем стал благодаря тебе.

– Я все равно уничтожу тебя! – вскрикнула Рати, и вдруг вырвала из своей груди кол и обрушила его на голову Дурги, словно увесистую дубину. На лице Дурги отразилось недоумение, затем ее недоуменная гримаса разъехалась пополам, и кол рассек бывшую жрицу от макушки до земли, словно был каким-то сверхотточенным клинком, и держал его в руках могучий воин, а не хрупкая девушка.

Картина была впечатляющей, однако на Рама (будем для краткости называть его так) она не произвела особого впечатления, поскольку в астрале он проделывал подобные вещи многократно. Взять хотя бы его победоносное сражение с целым отрядом рыцарей, где он раскраивал их вместе с доспехами и вдоль, и поперек, и насквозь, поэтому он прекрасно знал, что через пять минут Дурга будет стоять перед ними цела и невредима и скорее всего ответит Рати чем-нибудь подобным. Если же принять во внимание ее магические возможности при физической жизни, можно было предположить, что для Рати этот поединок кончится плачевно. Поэтому видя торжество, вспыхнувшее в глазах Рати, Рам покачал головой и сказал:

– И это ты называешь местью? Месть была, когда орел задушил барса, правда и сам погиб, а это только астральные забавы, не пройдет и пяти минут, как она восстановится и устроит тебе взбучку, и ущерб от этой взбучки будет куда серьезней, чем можешь устроить ей ты. Ты что, за время пребывания в тонком мире ничего подобного не проделывала?

– Ну и что! – Рати яростно пнула одну из половинок Дурги, которая уже начала терять очерченность. – Зато у нас есть пять минут и эти пять минут никто не помешает нам быть вместе! Я так ждала этого все годы! А что будет потом, и что она со мной сделает не важно. Если боги милостивы ко мне, а я это заслужила, то они превратят пять минут в вечность, в загробном мире время может протекать по-разному.

Рати раскрыла объятья, астральные одежды сами собой испарились, и как мысленно отметил Рам, формы ее теперь стали гораздо более совершенными, чем при жизни. Рам отступил и вытянул руку вперед, желая остановить порыв своей давней мимолетной любовницы. Находясь в сознании Андрея, он сознавал, что пребывает здесь с какой-то важной, правда ему неведомой миссией, и тратить энергию на жалкий астральный секс, который не приносит ничего, кроме разочарования, не входило в его планы. А вдруг этой энергии как раз не хватит для успешного выполнения миссии! Он знал, что в его жизни все ситуации как правило стремятся развернуться по наихудшему варианту.

– Подожди, подожди, – произнес Рам (он, почему-то, испытывал жалость и боязнь обидеть это несчастное, зацикленное на нем существо – оно ведь так настрадалось!), – пойми, здесь все это бессмысленно, неужели ты не знаешь, что секс в астрале не дает ничего того, что дает в жизни, это жалкая пародия, неужели, находясь здесь, ты этого еще не узнала. Надо, уж если ты умерла, настраивать себя на другие задачи, а секс здесь – одно лишь разочарование, все эти годы ты пребывала в иллюзии, думая, что если я умру, то в посмертии смогу дать тебе то, что не успел должной мере дать при жизни.

Но Рати уже не слушала его, очевидно, маниакальная идея владеть Рамом была ее посмертной отработкой и тем якорем, который привязывал ее к физическому плану, не давая уйти в более подходящие для посмертия сферы. Она впилась губами в Рама и обвилась ужом вокруг его шельта, превращаясь всем своим существом в сплошную эрогенную зону.

«А может, – подумал Рам, – это у меня все так бледненько в астрале, может у одержимых, которые отрабатывают какую-либо страсть, в посмертии все гораздо серьезнее, может это развяжет ее кармический узел и она сможет покинуть физический план, тем более тело Рама уже умерло. Ну что ж, придется подарить ей астральный секс, хоть лично мне это нисколько не нужно».

Подумав так Рам преобразил свою форму подходящим образом, превратившись в сексуального гиганта, способного удовлетворить целый взвод страждущих женщин, хоть прекрасно сознавал, что форма здесь не имеет принципиального значения и главное – энергия. Ну что ж, он подарит ей немного энергии, нельзя же думать только о себе. Забыв о раскроенной пополам Дурге, он занялся с Рати каким-то фантастическим сексом, чем-то наподобие секса двух цветков в анимационном виде изображенным Аланом Паркером в фильме «Стена». Находясь в непрерывном совокуплении, они превращались то в растения, то в животных, то снова в людей, то, возвращаясь к истокам – в двух амеб. При этом Рам все время был как бы сторонним наблюдателем, и если и не испытывал каких-то ярких сексуальных ощущений, то, по крайней мере развлекался причудливой сменой форм, все же в астрале он обычно не мог менять их так запросто и в таком разнообразии. Очевидно секс с Рати наделил его такой возможностью. С другой стороны он чувствовал, что у Рати все происходит несколько по-другому, гораздо серьезней, чем у него.

«Ну ладно, – подумал Андрей в шельте Рама, – пусть насладится если ей это так необходимо – если не я, то хоть кто-то…

Неожиданно их причудливое действо в мгновение прекратилось – между ними полыхнуло розоватое пламя и их отбросило друг от друга на несколько метров. Рам удивленно оглянулся и увидел что справа и слева от него стоят две Дурги, причем одна розовая, другая – голубая и каждая держит в руке по изящному женскому мечу. Очевидно между лезвиями этих мечей и возникла та самая вспышка по типу вольтовой дуги, которая разбросала двух незадачливых любовников в разные стороны.