Снорри Сторсон - Золото лепреконов

– Скажу вам сразу, моя леди, что я не люблю пустой болтовни. Мое время дорого. Мне не нужна ваша история, мне нужны ваши деньги, – Ириами кривил душой. История ему была очень даже нужна. Он любил послушать, как жертвы распускают сопли, выкладывая подробности своей интимной жизни вместе с золотом. Словно хорошая гончая, он уже взял след и, чуя чередную трагедию, капал слюной в предвкушении порции унижения и стыда. Ириами Красавчик собирался выжать из этой дамочки все до последней капли: горечь и боль, беспомощность и страх. Но главное, он неплохо на этом заработает. Барышня была не из бедных, и, если учесть то, с каким достоинством она себя держала – из древнего и весьма знатного рода.

– Меня это устраивает, – ответила девушка, подняв вуаль.

На Ириами взглянули холодные глаза истинной аристократки. «Такая молодая, а смотрит так, как будто испытала в жизни все», – удивился горбун. Заглянув в глаза карлику, молодая госпожа словно поняла, из какого теста он сделан и, вздернув носик, презрительно отвернулась.

«Ничего, скоро твой носик будет обнюхивать мои сапоги», – подумал горбун и вслух спросил:

– Чего вы хотите, моя леди?

– Я хочу заложить этот медальон, – сказала девушка, выжидающе склонив голову.

– Так закладывайте, – хихикнул карлик.

– Я хочу, чтобы он остался у меня, – сказала она с таким выражением на лице, что Ириами чуть не повалился под лавку от поднявшейся в нем волны смеха.

Но он сдержался. Не время глумиться. Это можно будет сделать позже. Но… она смотрела на него таким интересным взглядом! В нем читалось все: и надменность аристократки, и отчаянный призыв, и нежелание расставаться с фамильной ценностью, и верность дворянскому слову, и, самое главное, в этом взгляде была мольба о помощи.

– Я готов вам помочь, миледи, – кивнут карлик, еле сдерживая самодовольную улыбку, – но я не готов сорить деньгами. Где гарантии? Что может помешать вам забыть о моем скромном существовании, если кулон будет не у меня. Заложите тогда что-нибудь другое, вот хотя бы перстень… Это же ломбард, а не банк, и я не банковский леприкон. Почему, кстати, вы не пойдете в банк, если так уверены в том, чтоскоро раздобудете денег и будете способны выкупить свою вещь. Почему вы хотите одолжить денег у меня, дающего только под залог ценных предметов и оценивающего эти предметы, прошу заметить, не всегда адекватно их реальной стоимости?

– Вы ставите под сомнение слово чести? – дама нахмурилась.

– Если бы вы знали, барышня, сколько дворян, постарше вас возрастом, играли здесь в благородство, и сколько из них затем потеряло и титул, и честь, и саму голову? Поверьте, я, в некотором роде, стою на страже вашей… хм… чести, даже больше чем вы сами. – Красавчик уже понял, что несколько грубоват, что спешит, но его несло, и он не мог остановиться. Что-то в этой девушке вызывало его на откровенность.

– Здесь передо мною распинались, уверяя в своей честности, бароны и виконты со всех концов Граданадара. Если бы я им верил на слово и раздавал свои денежки, то давно бы уже пошел с сумой по миру.

Было видно, что разговор гостье неприятен, но крыть ей нечем. Она все понимала, но не спешила расставаться с медальоном. Помолчав некоторое время, она внимательно посмотрела в лицо горбуна и еле заметно улыбнулась, отворачиваясь. Затем сняла с белоснежной шейки кулон и положила его на стойку.

– Хорошо. Видит Бо, выхода нет! Итак, мне нужна тысяча золотых.

– Помилуйте, дамочка! Я, по-вашему, кто – ломбардщик или меценат? Да у меня такой суммы не найдется во всей конторе! Это невозможно, решительно невозможно!

Ириами кривил душой – вещь стоила гораздо больше. Горбун чувствовал магию, это была его врожденная способность. С первого взгляда он понял, что кулон обладает Силой, и один Бо знает, сколько он мог бы стоить, и, вполне вероятно, кулон нельзя было оценить вообще. Может быть, это был защитный амулет, а возможно, эта вещь способна убивать. В любом случае, тайна известна только владелице, и задача Ириами – выведать ее.

– Мне нужны эти деньги, и вы мне их дадите, – безапелляционно заявила дама.

– Но я не могу дать столько за простой кулон, – попробовал схитрить горбун.

– Вы знаете, что это за «предмет».

Гостья говорила со знанием дела. В её голосе и вражении глаз Ириами почувствовал сталь, что-то расчетливое и холодное, что-то слишком взрослое и циничное для девушки восемнадцати циклов.

– Что же этакая безделушка может делать? – с невинной улыбочкой спросил карлик.

– Не прикидывайтесь простачком, это вам не идет, – хмыкнула молодая аристократка. – Вы все понимаете очень хорошо, и я предлагаю очень выгодную сделку.

– А где гарантии, что эта вещь магическая? Вот если бы вы рассказали…

– Знаете, я до сих пор здесь сижу только потому, что ваш ломбард расположен ближе всех к… к моему дому.

«Почему она так сказала… к чему эта заминка?» – удивился внимательный горбун. Рядом с его ломбардом жили только ремесленники. Купцы держали свои лавочки чуть дальше, а ближе к главным улицам стояли таверны и королевский дворец… Будучи в курсе всех интриг в высших кругах, он не мог не отметить изысканность манер этой странной барышни, ее стойкость в стесненных обстоятельствах, сдержанность и силу духа. К тому же, он разбирался в драгоценностях и, по некоторым особенностям узорной вязи на кулоне, по гербу на перстне-печатке… Она жила во дворце… И тут Ириами вдруг сразу все понял. Он понял, КТО ЭТО и ЧТО за «безделушка» попала к нему в лапы.

Теперь нужно было сыграть правильно. Ведь перед ним, возмущенно фыркая, сидела герцогиня Сампы – Франческа Сампа, известная тем, что перестала стареть более ста циклов тому назад, оставаясь с тех пор юной красавицей, первой фрейлиной королевской династии. Франческа Сампа – прабабушка трех герцогов. Горбун взглянул на герцогиню по-новому, только сейчас отметив странную прелесть ее нереальной красоты. Казалось, Франческа выточена из цельного куска алмаза. Ничто не портило её облика, ни одной лишней чёрточки или изъяна не увидел он во всём гармоничном и изящном облике герцогини. Ириами любил драгоценные камни, и подобное сравнение показалось ему занятным. Только сейчас он понял, почему Франческа оказалась тут, решив заложить заветную вещицу. Дело было нешуточным…

– Простите, герцогиня, что не сразу понял, кто вы. Я не верил слухам, но вы… так редко бываете на публике, а я, сами понимаете, вообще не бываю «на публике»… и… и… вы действительно выглядите… очаровательно! – Выдавил из себя Ириами, выбираясь из-за стойки и склоняясь перед знаменитой аристократкой в светском реверансе.

– Вы хотели сказать… молодо? Что ж… я так понимаю, все эти ваши расшаркивания никак не повлияют на ваше решение, – хмыкнула герцогиня.