Линда Леусс - Путь Дракона. Том 3. Атака

Я подошел к столу, насыпал в стакан снадобье Доктора и налил воды. Выпив его залпом, я сел и попытался расслабиться. Через четверть часа зелье начало действовать и мысли прояснились. Не важно, будет она меня любить или нет, но она будет моей, и я обязательно женюсь на ней, свяжу ее узами крепче, чем она может себе представить.

Спланировав дальнейшие действия в отношении строптивой девчонки, я решил, что теперь-то уж наверняка вернул контроль над своим телом и приказал позвать Велену. Не прошло и минуты, как она скользнула в дверь и кинулась ко мне, словно ждала моего зова в коридоре.

– Я так по тебе соскучилась! Так ждала, что ты меня позовешь, – обнимая меня, шептала она.

Я велел ей заткнуться и стал стягивать с нее одежду. Она стонала в моих руках, но я ничего не чувствовал. Мне была нужна не она, мой организм отказывался заниматься этим с Веленой. Она привычно скользнула вниз и, аккуратно расстегнув мои брюки, попыталась возбудить меня ртом, но нужное состояние так и не наступало. Она меня не возбуждала.

– Велена, хватит! – наконец раздраженно сказал я, она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

– Что ты в ней нашел?

– Пошла прочь, ты мне больше не нужна.– Я встал и застегнул брюки. Она быстро оделась и вышла, не сказав больше ни слова.

Поздно ночью, перед отправкой в Иллари, я зашел в комнату Алариэль и долго стоял около кровати, глядя на лежавшую в ней девушку. Она спала, ее лицо было спокойным и очень красивым. Алариэль выглядела такой беззащитной, такой хрупкой и нежной, какой может быть только юная, едва вступившая в возраст невесты эльфийка. Я с легкостью мог свернуть ей шею, и сегодня был близок к этому, как никогда, и это стало бы самой большой ошибкой в моей жизни. Она была невестой Каллара, занималась с ним любовью и любит его, ведь я сам видел, как она смотрела на него. Воспоминания о том вечере зажгли огонь ненависти к ней и к моему брату. Я буду властелином миров, многие подчиняются мне беспрекословно, но Алариэль стоит выше моей власти. Я беру ее силой, но она все равно властвует надо мной, одна часть меня готова ползать перед ней на коленях и унижаться, чтобы она сказала хоть одно слово, другая готова растерзать от ненависти, ревности и оскорблений. Все мое могущество не способно заставить ее назвать меня по имени. Я смотрел на спящую Алариэль и думал о том, что сломаю ее сопротивление, во что бы то не стало. Это станет моей целью после завоевания миров.

Мои верные воины, вооруженные человеческим оружием, атаковали стражу Иллари с западного и восточного крыла. Надо отдать должное гвардейцам отца, они продержались дольше, чем мы рассчитывали, но что могут сделать луки и мечи против автоматов и гранатометов. Крэммы добили тех гвардейцев, которые остались в живых после атаки обращенных, и беспрепятственно вошли во дворец, добивая раненых и заглядывая во все комнаты в поисках живых гвардейцев. Я шел по знакомым с детства залам и испытывал смешанные чувства. Иллари больше не был моим домом, за много лет изгнания я отвык от роскоши дворцов, но в то же время слишком многое в нем осталось прежним, таким, каким я помнил с детства. Следом за мной шел Коул, с интересом оглядываясь вокруг и переступая через лужи крови, разлитые тут и там на отполированном до блеска полу. В домашних покоях мертвых гвардейцев стало больше или их тела просто не успели убрать.

– Прикажи все тут убрать! – бросил я через плечо, перепрыгнув через очередную кровавую лужу.

– Уже приказал, здесь бой кончился чуть более четверти часа назад, – пропыхтел у меня за спиной Коул, – видишь, у них кровь еще течет.

Дойдя до нужной двери, я распахнул ее и вошел в опочивальню отца, где был в последний раз пятнадцать лет назад, когда мой заговор раскрылся. В покоях отца ничего не изменилось, на стенах висели те же гобелены, вытканные матушкой в юности, у окна стоял старинный стол из тирса, заваленный бумагами и манускриптами, к которым отец никогда не притрагивался и не позволял убирать. В соседней комнате виднелась все та же широкая кровать под пыльным балдахином и часть коллекции мечей, развешанных на стенах. Окна были задрапированы плотными, темно-лиловыми шторами, потому что отец не выносил яркого солнечного цвета, а освещение ограничивалось тремя осветительными шарами, отчего комната была похожа на пещеру. Все было темным, затхлым и унылым. Даже запах в комнате остался прежним, в опочивальне пахло пылью, ароматическими лепешками, мазью от болей в суставах и потом. Покои остались прежними, а вот отец изменился. Он сильно сдал за эти годы. Я помнил его крепким мужчиной. Сейчас же передо мной в старом, потрепанном кресле у камина, в ночной рубахе, с прикрытыми теплой шкурой ногами, сидел уставший от жизни, желчный, больной старик с потухшим взглядом, Наверняка, отец слышал шум битвы за дверями, но не удосужился даже подняться и снять нож со стены, чтобы защититься от возможного нападения. Мне стало стыдно за то, что эта старая развалина – мой отец.

– Здравствуйте, отец, – он подслеповато сощурил глаза, пытаясь разглядеть в тусклом свете шаров, кто с ним разговаривает. Я пододвинул кресло и уселся напротив него, он наклонился вперед, впился мне в лицо взглядом и тут же отшатнулся, словно увидел призрак. «Узнал, старый демон!», подумал я, испытывая к родителю какие угодно чувства, кроме радости от встречи. Его старческая немощь вызывала омерзение и брезгливость.

– Давно не виделись. Вы по мне скучали? – За моей спиной Коул закрыл дверь и встал позади моего кресла, опираясь на спинку.

Отец посмотрел на Коула и тут же снова уставился на меня, скорей всего последние десять лет жизни он мечтал убить стоящего перед ним инкара, но когда ему представилась эта возможность, отец даже не узнал своего смертельного врага, убийцу любимой дочери. Я не стал долго держать его в неведении.

– Это Коул. – Я указал рукой на стоявшего за моей спиной инкара. – Вы его помните? – Лицо отца помертвело, он схватился рукой за грудь, но так и не поднялся с кресла. «Его ненависть выдохлась. Стухла от редкого применения» – с отвращением подумал я. – «Жалкое зрелище!».

– Зачем ты здесь? – отдышавшись, спросил, наконец, отец.

– Хм, вижу, что после стольких лет разлуки вы мне все-таки не рады. Тогда буду краток, потому что свидание с вами и мне не доставляет никакого удовольствия. Я желаю, чтобы вы отреклись от власти и передали корону мне.

– По какому праву ты требуешь моего отречения? – отец сжал подлокотники так, словно хотел их раздавить.

– По праву сильнейшего, – рявкнул я – по праву старшего сына!

– Никогда! – прошипел он, прожигая меня яростным взглядом. – Никогда тебе не править темными, ты, предатель!