Виталий Пажитнов - Даль, мироздание, суета сует…

© Виталий Владиславович Пажитнов, 2016

ISBN 978-5-4474-2432-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Немного вышло с утра небольшого улова у Брейди, возвращавшегося в город сквозь редкий окраинный пролесок с небольшой но всё-таки довольно-таки тяжёлой котомкой, на дне которой находилось несколько больших плодов мангового дерева, несколько съедобных земляных корней, и старый, но вроде-бы вполне пригодный немного проржавевший пистолет примерно сорокалетней давности, который можно было вполне успешно продать на городском рынке, связка ключей от амбарного навесного замка, находящегося в небольшом пригородном посёлке примерно в четырёх километрах от города, а так-же и два мешка с прожаренным кофе и небольшого довольно сильно потрёпанного, но всё-таки сохранившего в себе несколько потрёпанных но верных облигаций по десять и пятнадцать лир бумажник, который он отыскал на полу того самого амбара ключи от которого позвякивали у него в сумке (на которые он совершенно неожиданно наткнулся проходя мимо этого небольшого поселения, и которые – о, счастье, принадлежали как он без особого труда разглядел на небольшой пометке на брелке его старому должнику, довольно старому и вечно брюжжащему Энну), который ещё два года назад одолжил у него хоть и не очень большую, но всё-таки вполне приличную сумму, и с тех пор, естественно постоянно ссылаясь то на приехавшего племянника, то на потерю большой суммы на рынке, то на плохой урожай…

Так что сам виноват, а кофе и несколько десятков лир – это небольшое но всё-таки какое-то моральное подспорье, и пусть Энн не ворчит, даже если вдруг обратит внимание на небольшую убыль в своём амбаре, – надо было вовремя рассчитываться, и отдавать старые долги.

Так, не очень спеша и осторожно пробираясь сквозь редкие но весьма вредные заросли колючек, окружавшие все подходы к городским стенам Брейди выбрался на дорогу ведущую прямо к большим и имеющим весьма грозный вид городским воротам, и отряхнувшись и поправив свою кепку довольно уверенно и легко пошагал по направлению к небольшой двери в огромной аркаде ворот, уже открытой для простых прохожих (большие ворота на въезд и выезд будут открыты только через два часа), и кивнув привратнику, лениво лежавшему на небольшом но удобном кресле положив ноги на журнальный столик, и читавшему газету, который слегка приподняв голову точно так-же кивнул ему в ответ миновал пропускной пункт, и не спеша побрёл мимо небольших и порю даже немного покосившихся домов этой с виду не такой уж и богатой окраины города к своей такой-же довольно небогатой с виду и местами так-же немного покосившейся хижине, в которой он прожил уже лет девятнадцать, и которая тоже находилась у самой городской стены, примерно в получасе медленного и неспешного хода от Восточных городских ворот.

Сюда он перебрался в двадцать пять лет, после окончания своей семилетней, и к чести ему можно сказать совершенно безупречной военной карьеры, которую он оставил в ранге капитана морской службы (очень тесно связанной с контр-разведкой и доступом ко многим совершенно секретным сведениям). Отставка случилась из-за не очень тяжёлой, но всё-таки вполне опасной травмы ноги и небольшой, но всё-же очень неприятной болезни глаз, которые случились во время проведения одного очень важного и совершенно секретного манёвра, связанного с испытанием совершенных моделей морской глубоководной техники, а так-же ко всему этому и по совершенно неожиданным семейным обстоятельствам, в следствии автомобильной катастрофы, в которой самым прискорбным образом скончались его жена и мать, а серьёзно пострадавший отец тяжело хворая прожил ещё пол года на руках уже демобилизованного сына, но после этого врачи, какими-бы сверхмогущими они не были, больше ничего уже сделать не смогли.

Что-же касается Брейди, то его болезни и последствия очень яркой подводной вспышки, произошедшей во время проведения одного ответственного подводного испытания силой медицинских поправок, которые в этой стране были действительно на очень высоком уровне в течении семи месяцев практически полностью сошли не нет, и он опять ходил, упражнялся в лёгком кроссе и смотрел в даль уже совсем не хуже чем пять лет тому назад. Да, но армейскую карьеру он решил уже больше не продолжать, и потихоньку почти окончательно переехал в эту небольшую, совершенно невзрачную с виду, но на самом деле очень удобную и уютную хижину, доставшуюся ему от родителей (которая, как и почти все дома на окраине несмотря на весьма невзрачный вид представляли из себя «немного замаскированные» по какому-то веянию моды и одному из приказов Правителя самые настоящие апартаменты класса «А» с подземными этажами, гаражами и бассейнами). Но всё-же, несмотря на это район этот так и назывался в городском наречии «районом бедноты», а у Брейди после переезда на чистый воздух и соловьиные трели окраины осталась ещё и прекрасная двухкомнатная квартира в деловом и очень престижном центре города, в которую он иногда заезжал на тайные свидания и совещания, а иногда и задерживался на две-три недели, когда нужна была его опытная техническая помощь или сведения и консультации по совершенно секретной тематике.

Но, тем не менее из своей очень уютной, хоть с виду и несколько потрёпанной и уединённой жизни на окраине, где очень много зелени и совсем недалеко от его дома журчит очень чистый ручей он совершенно серьёзно, даже несмотря на многие уговоры друзей и знакомых вроде-бы даже и не думал отказываться, и на все разговоры – «А не перебраться ли вам обратно, и…» он только недоуменно пожимал плечами, если даже и не покручивал пальцем у виска: – «Да что вы, шутить вздумали, мне и здесь ведь не очень то и плохо». После чего все разговоры кончались.

Да, итак в это ещё совсем ранее утро Брейди вернувшись из одной из своих почти традиционных вылазок в пригород, происходивших примерно два раза в месяц в эту пору становившейся уже поздней весны и раннего лета, в то время, когда он просыпался очень рано, (или вообще не ложился, коротая летнее время за раскуриванием трубки и попивая кофе с вечерним пасьянсом), и прислушиваясь к очень ровным и очень мелодичным соловьиным трелям, зевал, одевался, брал на всякий случай небольшую котомку для каких-нибудь случайных плодов манго, и зажав в зубах свою любимую дорожную трубку потихоньку и не очень спеша выбирался побродить по небольшим, но весьма живописным местам по другую сторону большой городской стены, дверь в воротах которой ему уже по обычаю беспрекословно открывали давно уже знакомые привратники, и он без малейшей боязни заблудиться в этих, пока ещё не сильно тронутых ни разумом, ни всяческим техническим прогрессом местах совершенно свободно прогуливался, очень легко определяя очень нетрудные ориентиры, а если заходил далеко, то просто приподнимал голову и немного посмотрев на звёзды очень быстро выходил на нужные ему места.