Андрей Коннов - Прибытие

На свое одиннадцатилетие, Таня заказала весьма необычный подарок. За неделю до праздника, девочка устроила маме серьезный разговор. В котором она просила не делать изысканное и цветастое представление, а отвести ее… на полуостров Ямал. Даша отказалась, заявив, что «маленькой девочке будет трудно там». Идет учебный год, у Тани оценки редко взбирались выше «трех ступеней ада», и Даша желала хоть как-то ситуацию выправить. Но упрямый характер Олега взыграл в Тане с еще большей силой и яростью. Девочка требовала от мамы поездку на Ямал, на могилку к папе. И никак иначе. В противном случае, Таня пригрозила отправиться на север пешком. «Почти как Ломоносов…» – смеялась мама Даши, но самой героини было не до улыбок. Каждый новый день приносил тягостные разговоры о севере, о планах, как туда добраться и что там делать. Даша героически сопротивлялась. Но, однажды, увидела на столике Тани, в ее комнате, записку, в которой та недвусмысленно написала прощальное письмо. Даша трижды облилась потом, затем слезами, взялась за голову, позвонила маме… Пока Таня была в школе, Даша решала вопрос века. Вернувшаяся из школе девочка, увидела зареванную маму, которая согласилась на столь экстравагантное путешествие, лишь бы «дочка осталась дома». Таня прыгала от радости до потолка, но Даша… Даша не сломилась. Она не дала себе мысль о том, что эта поездка пойдет ей на пользу. Напротив, для Даши путешествие на Ямал стало сродни заходу на гильотину. Девушка внешне подавала признаки радости, но внутри дала себе настрой: при первой же возможности повернуть на дорогу до дома.

Место действия – о. Халэвнго, Обская губа (п-ов Ямал).

Над полуостровом, барахтаясь в потоках воздуха, летит кукурузник. Безлюдные космические пейзажи тундры – болотистые чащобы, окольцованные извилистыми речушками и редкими лесополосами. Смотря на все это из окна самолета, Даша боролась с внутренним страхом за Таню. Перед ней постоянно стоит образ Олега, его пронзительная улыбка, светлые и бездонные глаза, рыжие волосы. Осиная талия, накаченные руки… Даша влюбилась в Олега, и полетела ее душа в облака…

Прежде, чем самолет начал снижаться, его несколько раз тряхнуло. Кукурузник пошел на посадку, разрывая белую пелену. Сквозь бесконечно вертящийся пропеллер, стали видны очертания аэродрома острова Халэвнго. Даша погладила спящую на ее коленках Таню, поцеловав ее в лоб.

– Вставай, соня! – сказала Даша нежным голосом.

– О! Уже? Папа! – визгнула Таня, едва проснувшись, и прильнув к окну, – Боже, мама! Тут так красиво!

Даша повертела носом.

– Волжские пейзажи по живее будут, – пробурчала Даша под нос, предпочитая не связываться с восхищением своей дочери.

– Милые дамы, мы идем на посадку! – прокашлял громкоговоритель в салоне кукурузника.

Аэродром Халэвнго когда-то был центром притяжения полярников с материка. Сюда прилетали самолеты за горючим, привозя продукты для местной метеостанции «Нум». С распадом СССР надобность в станции пропала, рабочий персонал станции перевели на Таймыр, и про аэродром забыли. Теперь его постоянными служащими являются ветер и шальные призраки – в вечернюю зарю в окнах и дверях лучи уходящего солнца рисуют при помощи снежной скатерти силуэты людей. На диспетчерской башне до сих пор барахтается флаг с серпом и молотом. В кабинете начальника аэродрома висит покосившейся портрет Ильича, застыл во времени патефон, в столах остались забытые кипы документов (что в них знает лишь пыль и кромка льда). В ангаре стоит затерянный между двумя эпохами еще один кукурузник. Кто-то ушлый снял с него пропеллер и заднее шасси. Самолеты не садились на Халэвнго долгие два десятилетия. Кукурузник с Дашей и Таней на борту первый за долгие годы самолет в здешних краях. Рокот двигателя кукурузника беспощадно резал гулкую тишину тундры на части.

– Мрак, – ругнулся первый пилот Роман, смотря на заброшенный аэродром.

– Советское наследие… – задумался второй пилот Алексей.

– Того гляди, сейчас попрут зомби… – Роман притянул на себя рычаг.

– Чур сначала сожрут мелкую… Она слишком по умному на всех смотрит, – Алексей лишь к концу фразы понял ущербность своей шутки, глядя на прямолинейный взгляд Романа, в котором четко читалось: «Ахахах! Как смешно!»

У обочины взлетно-посадочной полосы стоит ржавая буханка. Возле нее, облокотившись локтями, с интересом наблюдают за кукурузником единственные обитатели острова – Савелий Карпович и Матвей.

Дверь кукурузника со скрипом открывается, и сначала на воздух выходит Даша.

– Как ты повзрослела, Даша! – Савелий Карпович полез обниматься.

– Жутко здесь, – мрачно ответила на комплимент полярника Даша.

– Север, – ухмыльнулся Матвей, – Он такой, атмосферный!

Савелий Карпович и Матвей схватили чемоданы, и потащили их в буханку. Таня уже из нее махала пилотам рукой, когда те пошли на взлет.

– Слава богу, мы летим в Салехард, обратно! – успокаивал сам себя Роман.

– Боишься тут заледенеть? – подмигнул Алексей.

– Боюсь, стать частью местной фауны, как те два… – Роман три раза перекрестился, – Два года назад мой брат завозил им продукты, с лодки, когда его танкер проплывал неподалеку. Говорит, один постоянно травит байки о каких-то Великих Проходах, второй вечно пишет у себя в кабинете «Бытие Севера». Бррр…

– Ну, надо же как-то скрашивать свой досуг!

– Отшельники-психопаты. Они уже давно замерзли, и это их мумии. Они съедят этих несчастных девушек, и завтра мы будем забирать их останки.

На эту фразу Романа Алексей выпучил глаза. Между пилотами воцарилась тишина, которую нарушил Алексей.

– Ставлю пять тысяч, что мы будем забирать трупы.

– Десять тысяч, и ты ведешь самолет до Таймыра!

– Идет!

***

Буханка резво мчалась по убитой временем дороге. Дивные пейзажи тундры сменились лесотундрой, где-то через четверть часа, пошли болота и озера. Сквозь заросли на открытые площади выбегают пары северных оленей.

– Здесь первый круг ада? – поинтересовалась Даша.

– Последний, – сухо ответил Савелий Карпович.

– Тут девственная природа-матушка, – мечтательно сказал Матвей, крутя руль буханки, – Это рай на земле обетованной!

– Адский рай, – пробурчала Даша, вжимая голову в шею.

– Олег так не думал, – начал Савелий Карпович, – Он здесь хотел остаться.

– Я знаю! – рыкнула Даша, – Он всегда предпочитал нашей семье север!

– Не злись, – попробовал разрядить обстановку Савелий Карпович, – Он же не со зла…

– Умер, не попрощавшись, – на лице Даши проступили слезы, – Обещал вернуться, так взял, остался здесь. Доволен, да?!

– Тут девочка маленькая, – с воспитательной интонацией сказал Савелий Карпович.