Ярослав Калака - Наряд. Книга III. Точка кипения

– Интересно…

– Ты прав. Ещё как интересно.

– Неужели удаётся соблюдать баланс?

– Представь себе, в основном, да.

– Ань, а что такое бродники?

– Так у нас в Южном кресте называют босоножек.

– Понятно. Почему не спишь?

– Тихо! Ты ничего не слышал?

– Нет! Подожди, сейчас…

– Дай мне фонендоскоп!

– Ну что?

– Да вроде бы ничего…

– Я тоже ничего не услышал. Давай спи.

– Хорошо.

– Ань!

– Да? Я уже задремала почти!

– Извини. Так разница-то в чём?

– Какая разница? А!.. Ты меня просто сбил своими бродниками. Слушай. Вестгейт-Ея – город Альянса на поверхности. В нём и военная база, и тюрьма, и вообще всё региональное начальство саксов. А с Каменной цитаделью они соседи. Первый вверху, а второй под ним, внизу. Понял?

– Да. Всё, прости, спи.

После привала мы пошли дальше. Проходы пещеры сузились, стали низкими настолько, что в них мы протискивались с большим трудом. Один за другим стали попадаться ракоходы и шкуродёры. Наконец, на одном из перекрёстков мы свернули в левый проход.

– Я его знаю, – сказал майор проводнику. – Приходилось бывать. Там тупик. Или, там есть… вертящийся портал с отверстием для статуэтки?

– Да, – тихо ответил окурок и повторил, словно эхо: – Вертящийся портал с отверстием для статуэтки.

Даже от моих глаз не скрылся тот факт, что наш невозмутимый дед почему-то сильно нервничает. Постепенно его беспокойство передалось всем нам.

– Сейчас, – сказал он. – Вставлю ключ. Когда портал перевернётся, вы аккуратно спрыгните с него на камень, который будет внизу. Но только – осторожно. Потому что за ним – пропасть, в которую очень легко свалиться. Всем всё ясно?

– Да, – ответили мы.

К этому времени все залезли в тупик, и было совершенно не ясно, каким образом наш бродяга собирается отыскивать в нём портал. Естественно, мы ошибались. Стоило Ивану Васильевичу взяться за дело, как один за другим отыскались несколько камней, в одном из которых была нужная нам скважина.

– Приготовьтесь! – попросил нас проводник, открывая свой рюкзак.

Хотя, скорее всего, он специально заранее положил необходимую статуэтку на самый верх, чтобы потом её не искать, нам показалось безумно долгим время, которое прошло до того момента, как ключ скрылся в камне.

Как и в первый раз, сначала ничего не происходило. Потом всё вокруг: и мы, и стены, и узкий мрак пространства вокруг, беспорядочно освещаемого нашими коногонами, безмолвствовали ещё несколько секунд. И только тогда, когда внутреннее напряжение в нас сказало «ну всё, теперь уже точно ничего не произойдёт, не будет!», механизм пришёл в действие.

Сжатые в считанные кубические сантиметры по эту сторону, мы никак не ожидали такого простора на другой стороне. Вероятно, это была самая настоящая тектоническая расщелина: спрыгнув друг за другом на камень под нами (он был величиною с автобус), мы оказались лицом к пропасти. За нашими плечами была почти отвесная стена.

Зигунов спрыгнул крайним, зажав в руке статуэтку, которую он извлёк обратно из отверстия, в которое до этого всунул для того, чтобы всем нам удалось сюда попасть.

– Где мы? – спросил начальник штаба Южного креста.

Портальная ниша, точь-в-точь, как и в прошлый раз, уехала на своё место, после чего нам всем стало немного жутко. Итак, как я уже говорил, за нашими спинами была стена, а перед глазами – пропасть. Где-то очень далеко внизу кровавым маревом, пёстрой лентой, извивающимся хлыстом светилась речка из лавы, а нам же было абсолютно некуда деваться с нашего островка.

– Спокойно! – почувствовал Иван Васильевич наше настроение. – Это такое место. Оно очень плохо действует на человека. Пустяки оно превращает в проблемы, а проблемы – в неразрешимые катастрофы. Короче, совсем как вегето-сосудистая дистония. Будете его слушать, оно вас погубит.

– Но у нас нет выхода! – всплеснула руками Илюшина. – Как мы попадём вниз? За что крепить верёвки?

– Выход есть, – ответил бродяга. – Вы же понимаете, что он есть, и знаете, точнее, догадываетесь, что я здесь уже был. Смотрите!

Он принялся что-то тщательно искать в стене. Наконец, он нашёл тайную кнопку, которая, словно по волшебству, выдвинула почти такой же громадный валун внизу нас, по левую руку, если стоять лицом к расщелине.

– Прыгаем туда, – сказал проводник. – Быстрее! Сначала вещи.

Когда мы очутились на новом камне, процесс поиска скрытого рычага повторился.

– Помогайте мне! – попросил Зигунов. – Не стойте просто так на месте и не слушайте себя! Здесь нельзя этого делать! Не думайте! Не разрешайте себе долго думать об одном и том же! Разговаривайте друг с другом хотя бы, неважно, на какую тему!

Камень, задействовавший очередную громадную ступеньку, был найден Андреем. После того как мы спрыгнули вниз, я понял, о чём были предостережения бродяги. Панический ужас захватил всё мое сознание без остатка. У меня затряслись руки, сначала лицо, а затем всё тело покрылись потом, но обо всём этом я не знал, потому что был без остатка поглощён другим чувством. Страх полностью овладел моим сознанием, точнее, не тот страх, который знаком нам с детства, а другое, такое же, по сути, но гораздо более сильное по своей силе чувство. Мне казалось, что мы сейчас полетим вниз, упадём, или я сам, помимо своей воли подбегу к краю и сорвусь в пасть пропасти… Чувство безысходной концентрированной тоски наслаивалось на этот сильный страх, соединяясь в своём эффекте с всё возрастающей паникой.

Это длилось несколько секунд, за которые я пережил маленькую смерть и прочувствовал до самого дна понятие «видеть жизнь в чёрном свете». Затем, так же неожиданно, как и нахлынуло, наваждение стало слабеть. Я с жадностью задышал полной грудью. Сердце в груди противно колотилось, никак не попадая в ритм.

– О Боже! О Господи, помоги же мне! – едва слышно прошептала девочка рядом со мной.

Я понял, что Аглая сейчас испытывает то же, что я только что пережил. Я схватил руку девочки, сжал её и зашептал на ухо:

– Сейчас пройдёт! Потерпи! Потерпи немножечко, ещё совсем чуть-чуть…

Фельдшер обняла подростка. Через короткий промежуток времени её, так же как и меня, отпустило. Через два камня стало плохо Александру Юрьевичу. Это было страшнее всего, потому что у майора было слабое сердце. Аглая что-то принялась шептать себе под нос.

– Что ты шепчешь? – спросила её Илюшина, в то время как Лиханов с Павловым поддерживали нашего лидера.

– Слова молитвы… – смутилась та.

– Тогда, пожалуйста, громче и заново, – попросила фельдшер. – Мне кажется, от этого становится легче.

– Хорошо, – согласилась девочка и начала заново: – Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…