Роман Смеклоф - Тридцать один. Ученик

Я вздрагивал во сне, в животе урчало, отвлекая от прекрасных грёз о зерновой каше из академии.

– Земля! Земля!

Проснувшись, я так резко разогнулся, что влетел затылком в полку.

– Зачем так орать? – пробормотал я, выходя с кухни. – Земли что ли не видел?

Признаться, мне и самому было интересно. Я еще никогда не выбирался за границы Черногорска, не считая своей родины. А тут настоящий другой мир!

Перегнувшись через борт, я рассматривал землю. Ничего особенного, тёмная полоска на горизонте. Тоже мне, перемены. Сплошное разочарование. Ожидаешь императорский цирк с великанами и фейерверками, а получаешь сельский балаган с пьяненькими клоунами. Может быть, мы никуда не переносились, а так и остались в нашем мире?

Я обернулся к мостику. Спрошу у дяди, не убьет же он меня. Но за штурвалом никого не было. Я плотоядно облизнулся на капитанский мостик. Представил, как надеваю треуголку и раздаю приказания команде. Почему бы нет. Надо пользоваться удачным моментом. Дядя сам говорил, что скоро моя жизнь станет его. Так пусть становится прямо сейчас.

Поднявшись по ступеням, я подкрался к штурвалу и положил на него руку. Тёплое, словно живое, дерево задрожало под пальцами. Я лихо посмотрел в лицо приключениям, и у меня снова отвисла челюсть. Если так пойдет дальше, скоро придется её подвязывать.

Ради справедливости – было от чего обалдеть. Как только я коснулся штурвала, далёкая земля приблизилась. Я нарочно попробовал несколько раз, прикладывая и убирая руку. Остров наплывал и удалялся, когда я трогал рулевое колесо. Но поразило даже не волшебство, а сам новый мир. Я получил кое-что покруче великанов, жонглирующих вопящими клоунами.

Из пенящихся волн вздымался цветущий остров-многоэтажный дом. В самом низу со скал сбегала пузырящаяся вода. Из зарослей выбивались сочные зеленые стебли. Лианы обвивали гибкие стволы, тянущиеся вверх и переплетающиеся с корнями еще одного слоя земли, нависающего над предыдущим. Эта толща из камней, кустов и торчащей из скал травы скал тоже льнула к следующему этажу. А дальше всё повторялось снова, опять зеленая чаща, перемежающаяся пригорками и оврагами, и снова неустанные ветви стремятся ввысь, лишь для того, чтобы опутать корни нового слоя земли.

С корабля, не остров, а точь-в-точь слоёный пирог. Только на каждом корже вместо кремовых завитушек росли деревья, кусты и трава, а марципановые фигурки заменяли скачущие рогачи. Похожие на пресловутого оленя, но без теста и в лохматых шубах, словно заботливая мамочка утеплила их на зиму.

В середине острова, на одной из прослоек над щиплющими траву рогачами, кралась чупакабра. Под коротким серым мехом бугрились мышцы. Между оскаленных клыков мелькал длинный раздвоенный язык. Хвост подрагивал от возбуждения, а на перекошенной морде, раздувались большие влажные ноздри. Только четыре неподвижных глаза не мигая смотрели на добычу.

Здорово подглядывать за такой жутью издалека, так и тянет поиздеваться. Я даже сострил:

– У чупакабры ноздря нюхает, а глаз неймет…

Зверюга неожиданно прыгнула вверх и исчезла в слое корней и травы, моментально выскочив снизу, рядом с одним из меховых оленей. Рогач лишь повёл ухом, не успев даже повернуть голову, как чупакабра вцепилась ему в горло. Брызнула кровь.

Я отпрянул от штурвала и замер.

– Тебя всё же стоило макнуть для порядка, – совсем не злым голосом сказал дядя, укоризненно глядя на меня.

Увлеченный красотами слоёного мира, я даже не заметил он подобрался.

– Учитель, извините, – покаялся я, склонив голову.

– Тебе одного обряда не хватило?

– До архимаговых подштанников.

– Тогда, кыш! На первый раз прощаю.

Я отошёл, пропустив к штурвалу Оливье.

– Учитель, а что за земля перед нами, это Тролляндия? – дрожа промямлил.

Дядя занял своё место и, взглянув вперёд, ехидно крякнул.

– Сдрейфил, ученик?

Я опустил глаза.

– Скачи от радости. Туда, – он махнул рукой к слоёному острову, – нам не надо.

Я шумно выдохнул.

– За все Черногорские империки, не полезу туда опять, – признался он. – Говорят, есть дыры и похуже, но я бы поспорил. Такого сумасшедшего лабиринта с ненасытными тварями, во всех тридцати мирах не сыщешь, – и добавил порозовев. – Но в самой тёмной, кромешной глубине этой бездны чудищ, пасётся Великий Свин.

– Кто? – не понял я.

– Какой ты всё же скучный и дремучий. К тому же единственный в тридцати мирах кто не знает об острове Божественного бутерброда! На море, на окияне, посреди острова на чёрной поляне, стоит Свин печёный: в заду чеснок толчёный, с одного боку режь, а с другого – соли, да ешь. Да?

Я уже открывал рот, когда дядя зыркнул на меня и продолжил.

– Завали клюз, крысёныш. Вопрос риторический. На этот остров никто не суётся. Хотя любой пират отдал бы руку и ногу, чтобы посадить в трюм Великого Свина.

Оливье замолчал. Я немного выждал, чтобы не получить очередную порцию нравоучений, и спросил:

– Что в этой свинье такого?

Дядя закрутил ус.

– Если отрезать от Свина кусок мяса, он сразу нарастет вновь. Его нельзя убить, он очень долго живет. Но главное, он вечный источник хавки, чтоб мою шхуну в водоворот засосало.

– Правда?

– Абракадабра! – рассердился мастер Оливье. – Откуда мне знать, заморыш, я его не пробовал.

Мы задумчиво помолчали.

– Пойду, о троллях поучу?

– Вали.

Я спустился вниз и вернулся на камбуз. Разочаровано пробежался по пустым ящикам, заглянул под стол. Кушать хочется всё больше и больше, а нечего.

– Быть учеником виртуоза на голодный желудок – тяжело. Какой я по счету?

В ответ послышалось хихиканье. Я поднял голову и, сняв книгу с полки, погладил обложку.

На ней мгновенно проступила надпись: ревнуешь?

– Шутишь? Потрясающе. А сколько их всего было?

Появились две цифры: три и ноль.

– Тридцать? – я попробовал загнуть пальцы, но их почему-то не хватало. – Со мной тридцать один. Ого! Часто менялись?

Книга не ответила. То ли задумалась, то ли не хотела говорить.

Подумав, что вопрос, и правда, глупый, я сказал:

– Надо валить, пока всё плохо не кончилось? Оливье предлагал остаться в Черногорске, когда приплывём.

На обложке появилась голова, пожимающая плечами.

– Тык, – не стал допытываться я. – Есть время подумать… Про троллей покажи, пожалуйста, – вспомнив несчастную судьбу предыдущего ученика, попросил я.

Пробежав глазами описание, схему разделки и способы охоты, я остановился на рецепте печёного троллева колена.

Побольше чеснока на ногу – тролли отвратительно воняют. Для рассола душистый перец, имбирь, мускатный орех, лавровый лист, соль и светлое пиво – лучше брать у гномов пещерное забористое, тогда не надо ковыряться со шкурой, сама облезет. Добавить дикий мед, масло и мягкую горчицу.