Марина Бочарова - Повесть о гомункуле. Фэнтези-роман

У парадного входа во дворец Людовик услышал, что его ищут. Ну, нет! Он, стараясь скрыться за кустами багровых роз, как раз буйно цветущих, прокрался к тайному ходу… Сиделкам не полагалось знать о тайной дверце за статуей Геракла, который в львиной шкуре с копьём в руках стерег сад. Одно из ответвлений длинной и узкой лестницы вело прямиком в кабинет Короля. Он располагался в мужском крыле, и вторым, уже известным сыну выходом из него, была спальня. Людовику пришлось приложить силы, чтобы отодвинуть в сторону книжный шкаф, вовсе не рассчитанный на ручки ребенка. Когда же принц вышел в кабинет, он увидел два удивленных лица. Первый человек был его отец, а второй – начальник тайной стражи, Генрих Черный, прозванный так из-за повязки на лице, что прикрывала отсутствующий глаз. Высокий, прямой, с красивой шевелюрой, несмотря на годы, и, как всегда считал Людовик, знавший всё и обо всех.

– Молодой человек, объяснитесь. Что вы тут делаете? – строгие глаза отца тяжело смотрели на сына. Тому стало не по себе, но сказать, что хотел, не помешало:

– Я был в саду. Мне так не хотелось идти спать, и я залез на дерево. Вот, – Людовик выдохнул, – скоро там встретились два человека. Меня они не заметили. Один сказал, что завтра утром к тебе придут. До того, как ты встанешь. Но ведь так никто не делает? Правда?

Лицо Короля перестало быть суровым, и Генрих заметил, как отлила кровь от его не бледных щек.

– Что ещё сказали те люди?

– Они зачем-то хотят щенка посадить в подвал. Но ведь у нашей борзой совсем ещё маленькие детки. Зачем это?

Король оперся рукой на стол, смотря в пол.

– Не он ли? – спросил он уже у начальника тайной полиции.

– Возможно. Позвольте вопрос его светлости?

Король кивнул.

– Не видели ли вы их лиц?

– Нет, не видел. Но один ходит как индюк. Да, я помню, как шагает эта птица. Так наши казначеи ходят. А второй ходит, как крадется. У нас во дворце так не принято.

– Мой Господин, у вас замечательный сын, – неподдельно восхитился Генрих, поворачиваясь к Королю.

Тут в дверь комнаты стали стучать, настойчиво, но негромко.

– Кто это? – ровным голосом спросил монарх.

– Я ищу маленького господина, – услышал он почтительный хрипловатый голос. Узнав главную няньку, он отворил дверь.

– Людовик здесь, – сказал он ей, пропуская внутрь комнаты, сам же повернулся и быстро зашел в кабинет. Король вывел за руку сына, к неудовольствию последнего, отдавая его старой прямой женщине.

– Не беспокойтесь, он был все время тут. Отведите его в комнату матери. И до тех пор, пока я сам не отопру, не подходить к двери. Заприте и горничных.

Нянька молча поклонилась и вышла вместе с принцем.

Голос Короля был спокоен и без какой-либо заботы. Но она служила не в одном знатнейшем семействе столицы уже три десятка лет, и отлично понимала, что значат эти приказы. А вот молодым горничным вовсе не стоит знать сразу, почему их посадили под замок в своих комнатах…

Король и Генрих Черный не ложились спать в ту ночь. Капитан тайной стражи позвал тут же своего помощника, который сидел в коридоре под видом лакея. Тот побежал поднимать с постели доверенных людей. Солдат решили не звать.

Фрейлинам королевы, как и свите короля, ничего не сообщили, чтобы случайно не обнаружился ещё один предатель и доносчик. Ведь двор знал, что если вдруг вздумается отправляться на ночные похождения, то возвращаться стоило очень рано, ибо его светлость вставал наравне с жаворонками. И первым делом шел на прогулку, обходя при этом, по привычке, мужскую часть дворца.

Стражу снаружи покоев решили не менять. Король, Генрих Черный и его люди спрятались в кабинете. Где-то на заднем дворе вдруг проснулся петух и горласто запел, прогоняя всех чертей и бесов. В этот момент к спальне подошли два человека в плащах. Стражники, молча кивнули, и отставили в стороны свои алебарды. Один человек, все это время тяжеловато топавший, взял свою связку ключей и одним из многочисленных ключей открыл дверь.

В комнате стоял полумрак. За окном только-только просыпалась заря. Жертва лежала, закрывшись одеялом, и очень тихо спала. Человек, семеня ногами, подбежал к огромной кровати на возвышении и сдернул одеяло… Подушка! О, он дурак! Из кабинета выбежали Генрих Черный и его люди, в мгновение ока, скрутив убийцу. Несколько человек уже связывали за дверью спутника и двух солдат, которые не сразу поняли, что другого утра для них уже не будет. Генрих отдернул капюшон, и только после этого из кабинета вышел король.

– Доброе утро, братец, – он нарочито растягивал слова.

В тот же вечер Людовик с матерью и отцом расположились у камина в кабинете Короля. Мальчик сидел на коленях матери и изучал ажурную золотую брошь у самой шеи королевы. Его занимала тонкая работа, и в переплетениях тонких линий ему виделись свои собственные узоры. Мать гладила его нежной рукой по волосам, стараясь сильно не прижимать к себе – к осени она ждала второго ребенка. Внезапно Людовик повернулся к отцу:

– Папа, как было бы прекрасно создать себе друга! Который никогда не предаст тебя, как тот человек утром. И всегда будет с тобой.

– Как это – создать? Все люди рождаются, а потом некоторые из них становятся друзьями. Друзей выбирают, находят, встречают. Но не создают.

– Но ведь Галатею создали, и она стала хорошей женой, – упорствовал принц.

На это отец только рассмеялся, а мать поцеловала сына в голову со словами: «Какая фантазия!» В возрасте Людовика впечатлений и открытий огромное количество, и странная беседа улетела прочь весьма быстро. Но идея легла на дно памяти и там осталась.

В тот год для Людовика произошло событие куда более важное, чем разоблачение предателей. Родился второй принц и младший брат. В тот момент стояли последние дни ноября. Злой северный ветер дул остервенело, порой переходя в ураган. Мрачной бесконечной грядой тянулись на горизонте лесистые горы, растерявшие свое гордое золото осени. За ними перекатывались тягучие темные волны северного моря. Простой народ смотрел на все это, крестился и шептал как древнее заклинание: «Скоро Сумерки Богов. Скоро Сумерки Богов…»

Няньки вынесли белый сверток и дали на руки Королю. Отец всмотрелся в бледное личико второго сына, и показал его Людовику. Тот бросил взгляд на брата и отвернулся. Он уловил, что у отца тяжело на сердце, и это чувство передалось и ему.

– Лучше бы это была девочка, – тихо произнес принц.

– Это твой брат, Людовик, – встала на защиту старшая нянька, стоявшая рядом, прямая как жердь и с непроницаемым лицом, – ты должен будешь его защищать и заботиться о нём.

– Он станет одним из твоих генералов, – негромко сказал отец.

От этих слов мальчика передернуло, и он выбежал прочь из комнаты. Так на женской половине, в мире старшего принца и его матери, появился третий важный человек. Младшего принца назвали Франциском, как знаменитого святого.