Лариса Малмыгина - Гримасы навязанной молодости. Вторая книга трилогии «Неприкаянная душа»

«А ведь Повелитель Стихий, возможно, тоже будет на Голгофе! – неожиданно опомнилась я. – Сможет ли земная женщина устоять перед его красотой»?

Начинался новый день, наполненный треволнениями и ложью. Взглянув на календарь, я еле осмыслила, что наступило двадцать четвертое июня.

– Куда вы пропали? – нещадно насилуя телефонный аппарат, оглушительно вопрошал Куприн, – Набралась куча нераскрытых дел!

– Куча подождет, – прервала я эксцентричного абонента, стараясь припомнить, куда же на этот раз укатил Сергей.

– Извини, что захожу с севера, – нес ахинею Жук на другом конце провода, – вчера чуть не сплел лапти, зато вернусь с покупкой.

Боже, он бредит?

– Не бойся, не Сидора срезал, все шито-крыто, завтра впадаю в спячку, – продолжало ораторствовать насекомое.

– Говори по-человечески! – проклиная воровскую феню, заорала я.

– Когда ты бросишь своего лоха и заживешь со мной в постоянных захватывающих приключениях? – икнув, залебезил криминальный авторитет.

– После дождичка в четверг, и когда рак на горе свистнет, – бросая осточертевшую трубку, обозлилась я.

К вечеру телефон решил отдохнуть.

«Слава Богу, – подумала я, присаживаясь на диван и вспоминая об исчезнувшем муже. – На какой континент на этот раз умотал мой сверхделовой супружник»?

– Алиса, – внезапно материализовался запыхавшийся Карлос, – одевайся, нам надо лететь.

– Куда? – встряла Марго, в маленьком животике которой бесновались будущие котята.

– Сбегаете? А кто будет кормить беременную женщину? – показывая острые клыки, возмутился любящий отец несчастных крошек.

– Хотела на Лысую гору? – игнорируя претензии главы кошачьего семейства, уточнил домовой. – Еле добился визы.

– А украинский язык? – прощаясь с Повелителем Стихий, ахнула я.

– Коверкай русский, – усмехаясь в пышные усы, коварно посоветовал дух.

– Ты завел растительность на лице? – приглядываясь к Жемчужному, рассмеялась я.

– А чем я хуже Тараса Бульбы? – развел руками элементал. – Полетели!

Две худосочные метлы подскочили к нам с услужливостью уличных проституток.

Не чувствуя угрызений совести, я лихо запрыгнула на одну из них и, подражая булгаковской Маргарите, радостно заорала:

– Невидима!

– Кто будет кормить беременную женщину? – продолжал вопить белый кот, но парочка безумцев, задыхаясь от нетерпения, уже летела навстречу своей судьбе.

Темнело. Метелка, словно одержимая фанатичной идеей террористка, неистово мчалась на бескрайние просторы Самостийной Украины. Рев ветра заглушал посторонние звуки, настраивая на одну мажорную ноту. Рядом с наслаждением несся Карлос и пристально смотрел вперед, сжав зубы и сцепив кисти рук на тонком основании эксцентричного транспортного средства. Постепенно приближалась земля, заговорчески помаргивая усталым путникам маленькими беспокойными огоньками. Луна в своей последней четверти равнодушно освещала местность, на которой толпились неясные, с трудом видимые призраки

– О! О! О! – заголосили рядом с нами обнаженные женщины с распущенными волосами, спускаясь на деревянных и металлических швабрах с темных туч.

– А! А! А! – раздалось им в ответ с плешивой поверхности родной планеты, решившей и постановившей сдать нечестивому братству в аренду на двенадцать часов миниатюрную часть своей незадействованной суши.

Коснувшись ногами иссохшей травы, домовой по-отечески обнял мои плечи.

– Молчи, слушай и запоминай, – осматривая окрестность, прошептал он.

Потрясенная, я шире распахнула глаза.

Старая костлявая колдунья, неуклюже присев на корточки, дребезжащим голосом по-украински начала декламировать заклинания. Внезапно связка хвороста кровавым язычком вспыхнула в ее левой ладони, а правую руку мегера решительно погрузила в кружку, примостившуюся между колен.

– Айе-Сарайе! – протяжно завыла бесноватая, принуждая стаю молодых веселых ведьм прислушаться к ее крику. – Айе-Сарайе!

В глубине каменного бокала появился неясный свет, и малюсенькое существо резво выскочило из его недр, преобразившись в гигантского козла с синим пламенем между рогами.

– Хар, хар, шабаш, – попадали на колени приглашенные дамы и кавалеры и, отталкивая друг друга, принялись исступленно лобызать волосатую задницу парнокопытного.

– Что они делают? – пролепетала я и попыталась крепче прижаться к Жемчужному.

– Смотри внимательнее, – усмехаясь в хохлацкие усы, заявил Карлос.

Повинуясь совету друга, я осторожно подошла к чудовищу и с ужасом обнаружила, что к озабоченному заду пана Козлика прилеплены девичьи губки, охотно отвечающие на восторженные поцелуи истеричных фанатов.

– Ничего себе, – обращая на себя внимание стоящих рядом психопаток, ахнула я.

– Уважайте наши обычаи, – толкнула меня острым кулачком в бок одна из них.

– Метр Леонард! – со страстью невостребованного в мире людей существа неряшливая дама предпенсионного возраста обхватила руками огромные копыта героя-любовника.

Многочисленные костры взорвались революционными огнями и осветили золотой трон, на который торжественно взобрался Идол Зла. Лунная соната Бетховена печально полилась по необитаемой местности, представляя резкий контраст с торжествующими воплями умалишенных.

Предсмертные крики маленьких детей раздались в наэлектризованном воздухе: то в религиозном экстазе резали принесенные жертвы симпатичные женщины, призванные самой природой рожать и любить.

– Они похожи на террористок-смертниц, – согревая прерывистым дыханием окоченевшие пальцы, содрогнулась я.

Терроризм – религия Зла, – выуживая из карманов мантии лайковые перчатки, согласился домовой. – Придет время, трагедия в Беслане потрясет Вселенную.

– Летят! – заорали отдельные голоса. И стадо возбужденных тварей с интересом задрало лохматые головы, пытаясь рассмотреть еще невидимых долгожданных гостей.

Мгновение, и черный баран со светящимися глазами в окружении статных чертей опустил на землю прелестную нагую девушку, безуспешно пытающуюся спрятать лицо в распущенных каштановых волосах.

– Царица бала, – с завистью зашептали ведьмы и грубо орудуя локтями поползли к ней, не ощущая шероховатой поверхности банкетного взгорья.

Отшвырнув пылких полюбовниц, пан Леонард величественно спутился с блистающего трона и неторопливо подошел к обездвиженной жертве. И тогда началась черная месса. Сгруппировавшись, воинствующие лица мужского пола с энтузиазмом проделали в горе неглубокую ямку, в которую с наслаждением помочился кумир, а затем, отталкивая друг друга, рядовые делегаты от всевозможных государств. Визжа от будоражащего нервы предчувствия стержневого сатанинского ритуала, колдуньи одним духом сорвали с себя прозрачные одеяния и окропили страждущие физические оболочки мужиков животворной уриной совместного производства.