Александр Ерунов - Верховный стратег. Роман

Родерик кивнул.

– Ты, как и я, был сильно пьян и вполне мог не помнить этого разговора? – продолжил я.

– Но я же помню, – упрямо возразил рыцарь.

– Значит, забудешь! – отрезал я. – Иного выхода у нас просто нет. Ты не можешь переступить клятву, данную этому твоему Стратегу, а я не могу предать Эмильена. Кстати, что для тебя важнее – завладеть письмом или доставить принца к месту назначения в целости и сохранности? Если мы начнем выяснять отношения при помощи оружия, то далеко не факт, что удача будет на твоей стороне. И что тогда? Ты оставишь мальчика на мое попечение? Но пойми меня правильно, я вовсе не собираюсь лезть в вашу политику! Я предлагал Эмильену доставить его в Лабрассу еще вчера, но он отклонил мое предложение. Следовательно, это не входило в его планы, и я выполню только то, о чем он меня просил. Ну а ты продолжишь свой путь туда, куда до нашей встречи и намечал. Скажи, на твой взгляд, в моих словах присутствует здравый смысл?

– В целом – да, но я не смогу утаить от Верховного Стратега наличие этого письма. Если ты не отдашь его мне сейчас, то за ним в любом случае придут другие. Я же говорил, что он не упускает мелочей и все дела доводит до конца. Твое поражение в этой игре неизбежно.

– А вот на это мы еще посмотрим, – усмехнулся я.

– Дай мне его прочитать, и если в нем нет ничего, порочащего орден, я с легким сердцем отпущу тебя.

– Письмо запечатано, и таким же оно будет доставлено канцлеру. И потом, ты, кажется, уже забыл, что это я отпускаю тебя, а не ты меня.

– И что я скажу Верховному Стратегу? – угрюмо спросил рыцарь.

– Правду, – ответил я. – Ты скажешь, что оказался перед сложным выбором, и из двух зол предпочел меньшее. Ты ведь пытался завладеть письмом, но у тебя ничего из этого не вышло. Не понимаю, какие еще угрызения совести могут тебя мучить? Ты проиграл, и надо честно признать свое поражение.

– Я проиграл еще вчера, когда позволил втянуть себя в эту дурацкую авантюру с Черным Волком, – вздохнул Родерик. – Останься я в стороне, не было бы ни письма, ни всех прочих проблем, связанных с ним. Это действительно моя ошибка, и ее нужно признать.

– Странные вы люди, – насмешливо произнес я. – Поступок, которым можно гордиться, ты называешь ошибкой, а попытку подло убить товарища по оружию, стало быть, нет?

– Это рассуждения человека, не обладающего целостностью мировоззрения, – напыщенно произнес Родерик. – Нельзя судить о величии всего здания по одному его фрагменту. Только сложив их все вместе можно насладиться красотой замысла зодчего. Что же касается «подлости», то иногда малые жертвы позволяют предотвратить большие беды. Ты отказался от уникальной возможности познания истины, и теперь твой удел блуждать в темноте, не понимая смысла происходящих вокруг тебя событий.

– Не знаю как там считается в вашем ордене, а на мой взгляд, из множества маленьких подлостей можно сложить только одну большую, – с сарказмом ответил я. – Ну так как же, Родерик? Ты принимаешь мои условия?

– Других вариантов ты мне просто не оставил, – без особого энтузиазма ответил Эмерли.

– Тогда прощай! И постарайся понять, что ни одна хорошая идея не может взрасти на человеческой крови. Подлость всегда останется подлостью и отравит все ее здравые корни.

Я поднял все еще лежавший на полу кинжал, на удивление точно забросил его в колодец и вернулся в харчевню.

Я вернулся в свою комнату, быстро собрал пожитки и спустился вниз. Родерика Эмерли там уже не было, а за стойкой одиноко скучал старина Джек.

– Не подскажешь, – спросил я у него, – в вашей деревне можно у кого-нибудь купить хорошего коня?

– Зайди к кузнецу Биллу. У него есть неплохой трехлетка, и вроде как он не прочь был продать его. Не бог весть что, но достаточно резвый конь. И выносливый.

– Спасибо за совет. Ну, будь здоров, Джекоб! Надеюсь, еще свидимся.

Я не придавал особого значения угрозам Эмерли, но все же решил, что путешествовать верхом мне будет сподручнее. Да и затягивать с доставкой письма тоже не стоило. Хотя меня одолевали сомнения в том, что юный принц мог написать канцлеру что-то действительно важное, реакция Родерика на это послание доказывала как раз обратное. Хотя, как мне показалось, он и сам в большей степени перестраховывался, чем верил в важность содержащихся в нем сведений. Но, как ни крути, а намерение убить меня у рыцаря все же было неподдельным.

Мы тепло попрощались со стариной Джеком, и я направился в кузницу. Билл был одним из самых активных участников вчерашних событий, да и последовавшей за ней попойки тоже, но уже очухался и вовсю орудовал молотом. Мужик он был крепкий, такого хмелем не проймешь.

Встретил меня Билл радушно и, узнав о цели моего визита, с радостью согласился уступить мне коня. Каштан, как звали жеребца, не казался таким уж писаным красавцем, но у него были очень умные глаза, что всегда нравилось мне в лошадях. Вместе с ним кузнец предложил еще подержанное седло и узду, что тоже оказалось кстати. Совершив эти покупки, я тут же покинул Хагантану.

Сторож, как оказалось, за прошедший день существенно изменил свое мнение о моей персоне. Ворота он распахнул, едва только заметил мое приближение, и даже поклонился мне в пояс. Я кивнул ему в ответ и выехал на дорогу. Каштан, застоявшийся в конюшне, радостно взял галоп, но мне сейчас по душе была более спокойная рысь, а потому пришлось слегка осадить его. У меня впервые за прошедший насыщенный день появилась возможность спокойно обдумать все происшедшее со мной в деревне, и я погрузился в размышления.

И так, что я имел? Вполне естественно, что мой путь теперь лежал в Лабрассу. У меня было письмо принца Эмильена, которое я пообещал доставить канцлеру Микато, а свои обещания я привык исполнять. Как выяснилось, поручение это оказалось далеко не таким безобидным, как думалось вначале, и Родерик Эмерли уже пытался убить меня, чтобы завладеть содержавшимися в нем сведениями. Что мне было известно? Про самого принца я мало чего знал, но вот адресат был мне хорошо знаком. Более того, Наварус Микато в свое время сыграл определяющую роль в моей судьбе, да и в рядах императорской гвардии я оказался тоже с его легкой руки.

Наше знакомство с канцлером состоялось около семи лет тому назад. В то время я был юным авантюристом, в поисках удачи покинувшим отчий дом. Романтика приключений манила меня, а Лабрассу я считал лучшим городом в мире. Оправдались ли мои ожидания? В чем-то да, а что-то так и осталось для меня несбыточной мечтой. Приключений на мою долю и в самом деле выпало с избытком, и далеко не все они заканчивались триумфом. Я был наивен, доверчив, меня легко можно было втянуть в какую-нибудь безнадежную авантюру, чем бессовестно пользовались некоторые из собратьев по избранному пути. Именно одна из таких авантюр и свела меня с канцлером.