Мария Норд - Песнь Элмара

– Новость уже слышал?

– Про Элофора? – догадался Бэлеграс.

– Да.

– Да. Я из Элфина сейчас.

– Этого, конечно, никто не ожидал, – мрачно произнёс Итильхир. – Когда он был мёртвым, было даже спокойней. Что Элгонд говорит?

– К осаде готовится. Боится.

Итильхир приподнял брови.

– Я сомневаюсь, – возразил он. – Элгонд просто осторожен. Возможно, у него план есть какой-то. Он тебе ничего не говорил?

– Стал бы, – хмыкнул Бэлеграс. – Да, надо самим напасть.

– На Элмар? – скептично произнёс Итильхир. – Или на Муилдор?

– И туда, и туда. Как элмарцы.

– Мы не элмарцы, – сдержанно возразил Итильхир.

– И чё? Численное у нас превосходство.

Итильхир вздохнул, как бы усмиряя своё раздражение.

– Не в численности дело, а в их умении. Он уже два города в моей области взял. Зачем ему такие мелкие города, это уже другой вопрос. Бэлеграс, я понимаю Элгонда. И ты понимаешь. С элмарцами нам ни в одиночку, ни сообща не справиться.

– Элмарцы тоже умеют умирать, – заметил Бэлеграс.

– Да, но как-то сложно.

Бэлеграс пожал плечами. Впервые в жизни он не захотел спорить и, оставшись при своём мнении, просто решил промолчать. Может, Элофор и победит своих бывших соплеменников, но тогда ему придётся сразиться с Харадмином и альвами. В тот раз боя не состоялось. Что ж, он будет в этот раз. И элмарцы, наконец, поймут, что кто-то может быть равен им, если даже не лучше их. Бэлеграс вдруг поймал себя на мысли, что теперь ему этой битвы хочется. Да, ему хочется доказать, что альвы ничуть не хуже тех же элфинцев или таурлондцев. Может, его даже начнут уважать. А, если он превзойдёт Элофора, так его и бояться будут. Так что, может, настоящее положение дел ему на руку? Ну, по крайней мере, из предательства элмарца он хоть какую-то пользу вынесет.

Наверное, Элофор был прав, сказав раз, что у него нет друзей и что те, кто называют себя подобными, на самом деле лишь ищут собственную выгоду под крылами его защиты. Вряд ли он мог тогда предположить, что в его жизни произойдёт такое, но замыслы и действия своих друзей и союзников он смог предугадать почти точно. Если бы он сейчас мог узнать о мыслях Бэлеграса, он бы, наверное, решил, что всем просто хочется найти самую большую выгоду из его смерти или предательства. Тот, кого он когда-то осмеливался называть лучшим другом, теперь готов был убить его только ради своей славы. Бывшие союзники первым делом думали о том, как бы отнять его жизнь, а не простить или, хотя бы, проявить сочувствие. План брата действовал как нельзя лучше. Если бы Элофор знал обо всём этом. Наверное, он бы не строил своих планов уничтожения Муилдора, не лелеял желание отомстить Тарэмину, не жертвовал бы собой ради жизни брата. Он бы безоговорочно перешёл на сторону муилдорца, уничтожил бы и Элфин, и Таурлонд, и Харадмин, а под конец разорил бы и все тёмные земли, оставшись единственным повелителем Альбиона. Если бы он знал, что ждёт его по возвращении из плена.

– Чудесное утро, не находишь? – заметил Тарэмин, бредя по дворцовой террасе, в сопровождении элмарца. Элофор промолчал. Он видел утра и получше. В его любимом городе каждое утро – это новая жизнь, прекрасная, нежная, светлая. Каждое утро светло-серые камни домов превращаются в рубины, каждое утро капли росы блестят в траве и листьях деревьев, больше напоминая знамёна альвов. Каждое утро слышится дивное птичье пение, такое громкое, что его звонкое эхо отражается во всех уголках реки, ещё покрытой мягким покрывалом тумана. Сейчас в Элмаре именно такое утро. А вечером рубины превратятся в сапфиры, на небе появятся алмазы звёзд и всё затихнет. Только негромкий голос ночной птицы изредка прорвётся сквозь эту тишину, да журчание воды у стен города какой-то особой музыкой донесётся до открытых окон его дома. Мог ли теперь мрак Муилдора сравниться с этой красотой? Затянутый густым серо-розоватым туманом тёмный город, почти лишённый деревьев и травы – вот, что Тарэмин назвал чудесным утром.

– В Элмаре так же красиво? – снова спросил Тарэмин.

– Лучше, – ответил Элофор, закутываясь в лёгкий плащ от пронизывающего утреннего холода. Тарэмин усмехнулся.

– Я мог бы и догадаться, что ты скажешь, – он, наконец, отошёл от перил и повернулся в сторону левого крыла, до которого не мог дойти уже с четверть часа. – Ну, пошли.

Элофор молча последовал за ним. Они прошли под арочным входом, вглубь крыла, по коридору, освещённому редкими факелами, и вошли в огромную тёмную комнату, как Элофор догадался по особым отблескам на стенах, арсенал. Тарэмин что-то буркнул, вышел на несколько секунд и вернулся с факелом. Элофор смог увидеть часть комнаты, вернее сказать, залы, огромной, почти как в Элфине. На стенах висели луки, щиты, секиры, мечи, боевые топоры, колчаны со стрелами и цепы, на полу лежали связки копий. Элофор дотронулся до висящего рядом с ним цепа.

– Сильное оружие, правда? – произнёс Тарэмин, заметив его действия.

– Такое не люблю, – ответил Элофор, оставив цеп в покое и наполовину вытащив висевший рядом фламберг 4 4 Фламберг – большой двуручный меч с волнистым лезвием. Преимущественно, представлял вооружение пехоты. . Лезвие из первосортной стали было остро заточено. А идеальное равновесие делало оружие удобным для владения, даже не смотря на размер.

– Хороший меч, – заметил он.

– Ещё бы он был плохим, – усмехнулся Тарэмин. Элофор, насколько позволял тусклый свет факела, осмотрел залу. Уже более трёх месяцев он не прикасался к оружию. Это было слишком долго. Как хотелось выхватить какой-нибудь меч и, бросив вызов стоявшему здесь муилдорцу, вступить в схватку, с такой силой, чтобы искры полетели от ударов лезвий. Если бы он мог сейчас устроить поединок здесь! Одно из лезвий, точно, обагрилось бы чьей-нибудь кровью. Элофор даже знал, чьей. Но, увы, сейчас эти действия не принесли бы должного результата, он прекрасно понимал это. Нехотя, с величайшим трудом пересиливая своё желание битвы, Элофор медленно разжал руку, отпустив рукоять фламберга. Меч, как по команде, скользнул в ножны. Элофор отступил на шаг, дабы оградить себя от всё возрастающего искушения снова вытащить этот меч и воспользоваться им.

– У тебя столько же? – спросил Тарэмин, несколько настороженно наблюдая за действиями Элофора и на всякий случай, положив руку на рукоять своего меча. Элофор отрицательно покачал головой.

– У меня весь дом с эту комнату, – ответил он. Тарэмин усмехнулся.

– А у меня таких комнат пять.

– Рад за тебя, – Элофор, скрестив руки на груди, повернулся к Тарэмину. – Так, что?

– То есть, что «что»?

– Разговор.

– Ах, ну, да, – муилдорец рассмеялся. – Тебе как всегда, всё, сразу и по делу. Чтобы время не терять, да?