Ульяна Гринь - Заоблачная. Я, ведьма. Сказка для больших девочек

Впрочем, дружок оказался вполне симпатичным. Чёрненький такой, быстроглазый, на чеченца совсем не похож, а больше на индейца – крупным носом и широкой челюстью. Что мне в нём решительно не понравилось – так это длинные волосы. Терпеть не могу, когда парни отращивают косу по пояс! Некоторым идёт, конечно, но, во-первых, не всем, а во-вторых, это же конкуренция нам, барышням! Впрочем, индеец свои волосы зачесал в хвост, ещё и тесёмкой переплёл, чтобы получилась этакая палка.

Алим представил его:

– Машенка, Ладачка, знакомтес, ето Агей, мой дуруг! Ладачка, будеш с ним харошай девачкай?

– Алимчик, всё будет в порядке! – пропела Маруся, хватая кавалера под локоть. – Поехали, а то такими темпами прямо к закрытию и припрёмся!

– Машенка, звёздачка мая! – Алим чмокнул подружку в пухлую руку, обнимая за талию. – Дла тэбя я сниму вэс клуб на вэс дэн!

Агей молчал, жуя жвачку, не глядя ни на кого, чем вызвал у меня новый приступ отвращения. Ляпнул бы хоть какую бестактность или пошлость, всё легче бы было. Стал бы своим, нормальным. А так – какой-то столп бессловесный, словно телохранитель. Может, так и есть?

– Ты Алима охраняешь? – спросила я внаглую, глядя ему в глаза, и он поднял веки, глянул на меня, как будто только заметил моё присутствие. Передвинул языком жвачку слева направо и вежливо ответил:

– Нет. Я его друг.

И всё. Опять меня нет. Странный тип, непонятный, никогда таких не встречала. Вроде не замечает ничего вокруг, а мышцы в постоянном напряжении, как у сторожевого пса, которому дали команду охранять.

В клубе было темно, душно и много народу. Мне, как всегда, стало не по себе – не люблю скопища людей, дышать тесно и жутко пахнет потом. Маруся всегда крутила пальцем у виска, потому что сама никакого особенного запаха не ощущала, а мне он просто бил в нос, доводя чуть ли не до обморока. Вот и сейчас я явно учуяла гламурный аромат немытых тел, и меня аж передёрнуло от отвращения. Оставив Марусю с Алимом возле стойки, я пробралась в глубину зала и плюхнулась на низкий диванчик, обитый кожей молодого дермантина, уже довольно заметно потрёпанной в середине. Хорошо, что сегодня я в штанах, ибо скай противно липнет к голым ногам. Агей с упрямством юного барана протиснулся вслед за мной сквозь галдящую толпу полуодетых девушек и мальчиков, переодетых рэпперами, молча развалился рядом. Нужен он мне здесь был, как черепахе зонтик, но я могла только криво покоситься на парня. В конце концов, Алим попросил быть лапой, а его я уважала за почти нормальное отношение к женскому полу.

И во всём этом базаре, как будто мне было мало, проснулась моя ведьма.

Это я её так называю. На самом деле это самое обычное ощущение предстоящей опасности, или надвигающейся неприятности. В животе включился крохотный, как крысёныш, буравчик, начал грызть внутренности своими острыми зубками, и я поморщилась. Теперь сиди, просчитывай все возможные гадости жизни, могущие приключиться в самое ближайшее время! Ни о каком расслабоне и речи быть не может. Блин, лучше бы я осталась в общаге пережёвывать обиду брошенной женщины…

Пальцы сами собой нашли амулет, затеребили гладкие бусинки, нанизанные на нитку. Это всегда успокаивало меня, притупляя страх перед будущим. И сейчас тёплые искорки закололи ладонь, наполнив тело лёгкостью, тишиной, умиротворением. Словно я неожиданно оказалась совсем одна и не в шумном зале, а в берёзовой роще поутру. Даже не знаю, откуда такое чувство могло возникнуть в моём сознании, в жизни не была в лесу на рассвете! Но факт – ведьма утихомирилась.

Агей неожиданно наклонился ко мне, и я отшатнулась, чисто рефлекторно, мало ли… Но он интересовался не мной и не моим целомудрием, а амулетом. Примечательный нос парня едва не коснулся деревянного кругляша с вырезанным кривым крестом и, по-моему, даже зашевелился. Я недовольно огрызнулась:

– Чего?

– Ничего, – буркнул Агей, сверля меня буравчиками карих глаз. Как будто ведьмы мне было мало!

Машка плюхнулась рядом, держа Алима за руку. Этого не отпустишь – тут же пойдёт чесать хвост обо всех встреченных девушек! Маруся у нас практичная мадама, её девиз «Всё своё вожу с собой!»

– Мы заказали коктейли для всех! – сообщила она, перекрывая молодецким криком громкую музыку. – А потом шампанское для девочек и водка для мальчиков!

– Маш, в живых хоть останемся? – проорала я ей на ухо. Маруся весело хрюкнула:

– Иди ты, Яцкевич! Один раз живём, расслабься!

– Не могу! Опять в животе крутит!

– Брось! Что с нами может случиться? Алимчик же здесь!

Вот гусыня! Алимчик ей весь белый свет застил! Я отвернулась от подружки и наткнулась на Агея.

Взгляд тёмных глаз пронзил меня насквозь, и я зачем-то принялась вспоминать, нет ли у меня в трусиках дырки. Была бы – он бы, наверное, и её заметил, словно сфотографировал снаружи и изнутри. Очень, знаете ли, неприятное ощущение! Я придвинулась ближе к Марусе, решив полностью игнорировать навязанного мне спутника. Чёрт возьми Алима, меня маньяки и чиканутые не привлекают!

Вечер шёл своим чередом, мы пили, пили, танцевали, опять пили… Машка обнималась с Алимом, и я с пьяной головы хихикала над гениальной мыслью, что он сейчас её высосет, как вампир, через губы. Индеец с цепкими глазами не делал никаких попыток к сближению, и это тихо радовало меня. Ещё немножко, и нас отвезут в общагу, можно будет свалиться без сознания на продавленный матрас, обнять подушку и впасть в кому…

Я даже не знала, насколько близка к истине!

Когда меня подняли с диванчика, крепко держа за талию, моя ведьма снова принялась трепыхаться внутри. Вот зараза, ну ни минуты покоя! Я попыталась слабо сопротивляться, но индеец был непреклонен. Меня вывели на улицу, заботливо пихнули в большую блестящую новым лаком машину и сунули в руки сумку. Краем сознания я поняла, что Машка сидит на переднем сиденье рядом с Алимом, а Агей около меня на заднем. Впрочем, мне было уже пофиг. Начни он приставать ко мне, я бы и не стала отбиваться. Но машина тронулась, и Агей спокойно сидел в своём углу. И то хорошо!

До общаги от клуба было четверть часа черепашьим бегом. Но ночью у моих сограждан обычно просыпалось желание куда-то ехать, у всех сразу и у каждого по отдельности. Поэтому мы продвигались медленно и уверенно мимо вжикающих по дороге иномарок. Грузовики тоже просыпались под вечер, как охотящиеся совы, натужно гудели моторами, обгоняя легковушки. Я, чувствуя дикую усталость, погрузилась в беспокойную дрёму, морщась от работающего внутри буравчика. Хоть бы уже приехать…

Приехать нам было не суждено. В один момент всё вокруг наполнилось протяжным тревожным рёвом сигналящей фуры, которую Алим, видимо, не заметил, и удар сотряс машину, бросив нас в разные стороны. Буквально за секунду до столкновения я сжалась в комок на сиденье, ощутив непреодолимое, необъятное желание защитить всех сидящих рядом. Серебристое свечение на миг окутало нас, заполнив машину, а потом удар, крики, сирены… И темнота.