Василий Лягоскин - Проклятие Роксоланы. Пятая история из цикла «Ах, уж эти мужики!»

– Да, – первыми подступили эллинки, – что так поразило тебя? Опухшая физиономия Селима? Или ужасная судьба Халиде, его жены?

– Нет, – качнула головой Валентина, – просто у меня перед глазами стоят, и не хотят уходить их детишки – мальчик и девочка. А если бы это были наши дети, Витя?

– Наши?!!

Виктор Николаевич вскочил с постели в великом возбуждении, не заметив, как в сторону, на пушистый ковер, отлетел ноутбук, и картинно закатил глаза, собираясь подобно хозяину отеля рухнуть в обморок.

Надо сказать, что Кошкин как раз работал над разгадкой очередного стихотворного пароля Валентины Степановны. Ему оставалось пару раз стукнуть пальчиком по клавиатуре, и вот она – возможная разгадка нового путешествия. Но – не случилось. Виктор Николаевич готов был забыть не только про все компьютеры на свете, но даже про свою любимую историю, когда супруга буквально добила его, заодно заставив подруг открыть в изумлении отсутствующие рты:

– Пора нам, Витенька, заводить своих детишек. Я как раз хочу двоих – мальчика и девочку…

– Ура! – первой заорала Дездемона, – чур, я девочке имя придумаю!

– Тише ты! – шикнули на нее сразу четверо встревоженных женщин, – не видишь, Николаичу плохо!

Пятая, сама Валентина, уже сидела на ковре рядом с распластавшимся на нем же мужем, и баюкала его голову, прижатую к нежной груди. Он словно уже ощущала в руках легкое тельце ребенка…

В общем, к утру все были в относительном порядке; помирились после нешуточных ссор по поводу имен будущих детей: поделились с Валей, а через нее и с Николаичем ценными советами по воспитанию малюток, на что Кошкин, до сих пор в прострации качавший головой, едва слышно прошептал:

– Хорошо, что я в древнюю Спарту не попал…

А потом самая юная, и самая нетерпеливая Дуньязада воскликнула, прогнав незаметно подступающий ко всем сон:

– И чего мы ждем? Давайте приступать!

– К чему? – хохотнула еще более веселая Дездемона, уже понявшая, какой ответ последует от арабской принцессы:

– Как к чему?! Давайте начнем детей делать!

Тут уже не выдержали все; даже Виктор Николаевич заржал, забыв и о головной боли, и о змее с кошаком, и о несчастном хозяине отеля. А потом замолчал, плотоядно облизав губы пересохшим языком.

– Нет! – решительно возразила Валентина Степановна, – сначала выгоню всю дурь алкогольную из тела и души – до последней капельки. Во-вторых – к этому шагу я буду готова только после того, как буду уверена – больше ничто, никакие путешествия, не отвлекут меня от наших крошек… (после общего хора горестных возгласов она добавила) по крайней мере, до того, пока они подрастут настолько, что их можно будет оставить с папой.

Она опять прижала голову Николаича к общей на шестерых груди, и полузадушенный муж прохрипел сквозь соблазнительную плоть:

– Ну и брось свои приключения к чертовой матери; у нас и здесь, в двадцать первом веке, найдется, чем заняться.

– Не могу, – Валентина со вздохом отпустила супруга, – вот прямо сейчас что-то зовет меня в неведомое:

Она действительно взмахнула рукой, которой сжимала рукоять невидимого кнута, и Виктор Николаевич сам не заметил, как оказался сидящим в дальнем краю необъятной кровати – с ноутбуком на коленях, и взглядом, прикованным к экрану. Ровно через минуту Кошкин торжественно заявил:

– «Калевала»… карело-финский эпос. Как тебя далеко занесло… В самую Лапландию, на родину Деда Мороза.

– Дед Мороз… это кто? – осторожно спросила принцесса Дуняша.

– Это сказка, – серьезно ответил ей Николаич, – сказка про север, про жгучие морозы, про места, где живут северные олени, а коварные Снежные королевы завлекают в ледяной плен доверчивых мальчиков.

– Я не хочу на север, – Дуньязада готова была разразиться рыданиями.

Одного она не учла – Валентина Степановна давно забыла – что это такое, рыдать и биться в истерике. Кошкина очень удачно вспомнила шакала Табаки (общий вопрос: «А кто это такой?!»), и его знаменитую тираду: «А мы пойдем на север!», и заявила – громко и непреклонно:

– Завтра же… нет – сегодня! Да, сегодня же летим в Финляндию. И знаете почему?

– Почему? – горестным хором воскликнули подруги.

– Почему? – еще громче спросил Николаич, готовый немедленно отправиться хоть на Северный полюс – только вместе с супругой.

– Потому что, – Валентина обвела всех победным взглядом, – в Финляндии давно объявлен сухой закон.

– Это ты «Особенностей национальных охоты и рыбалки» насмотрелась, – проворчал Виктор Николаевич, опять приникая к клавиатуре ноутбука.

Скоро и он, и Валентина мирно дремали под одной простыней, а с экрана радовали зрительниц герои всех серий «Особенностей». Не знающие потребности в отдыхе эллинки, русская княгиня, и Дуняша с Дездемоной, крепко обнявшиеся внутри мерно сопевшей Кошкиной, неведомым образом начинали примерять к собственным буйным характерам повадки горячих финских парней…

Валентина, а за ней и Виктор Николаевич прошли вдоль строя склонившихся в поклонах служителей отеля с лицами властителей, одаривших подданных неземной благодатью одним лишь своим появлением. Насладившись поистине королевским завтраком (а заодно и обедом – время-то было уже почти двенадцать), поданном в отдельном зале, один неизвестный миру олигарх и шесть красавиц в одном теле, которое этот «олигарх» бережно поддерживал под локоток, в последний раз насладились ласковой соленой водичкой Персидского залива, и отбыли в аэропорт, сопровождаемые почтительной и облегченной улыбкой хозяина отеля, на этот раз оставшегося безымянным. Никакой компенсации за полученные душевные травмы Валентина, несмотря на яростное возражение Ярославны, не потребовала. Даже не стала интересоваться, куда дели останки несчастных животных. Хотя в душе смутно ворохнулось неясное предчувствие, заставившееся тревожно зашевелиться подруг.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.