Литта Лински - На грани. Книга первая

– Значит, во всем государстве нет никого более достойного занимать трон, чем Линсары или Таскиллы. Но Рейлор Таскилл погиб при Латне, а Лан – еще мальчишка. Если твой ребенок займет престол – это будет законно и справедливо!

– Ребенок?! – Тэсс гадливо поморщилась. – Отец, ты хоть понимаешь, что это значит?

Оро понимал. Понимал слишком хорошо. Лицо его на миг исказилось страданием, но затем вновь стало вдохновенным.

– Тэсс, думаешь, я не понимаю, какой кошмар быть женой этого человека? – Линсар опять мерил комнату шагами. – Но только жена способна подчинить мужчину. Даже лучшие друзья и соратники не могут влиять на короля так, как королева. Ты сможешь принимать решения за него – решения, которые пойдут во благо стране! Влюбленный мужчина, будь он самым властным тираном мира и последним негодяем, в руках разумной и благородной женщины станет воском. Ты… ты будешь править Эларом, а затем, если богини помогут нам сбросить Дайрица с престола, власть перейдет к твоему сыну.

Оро искренне любил дочь, при Ильдах он и помыслить не мог о короне, довольствуясь тем, что является главой одного из двух знатнейших семейств Элара. Но сейчас идея того, что его внук может занять престол, а до совершеннолетия ребенка власть будет в его – герцога Линсара – руках, пьянила его, вызывая одновременно терзания совести.

– Отец, определись, чего же все-таки ты хочешь? – тихий усталый голос дочери сбросил Линсара с воображаемого трона на землю. – Тебе угодно, чтобы я шпионила за Дайрийцем или управляла им?

– И то, и другое! – Оро обхватил дочь за плечи. – Я знаю, какая это жертва! Думаешь, мне легко? Эта война забрала у меня обоих детей. Эдан погиб, его не вернуть, а теперь я должен отдать свою дочь, чтобы смерть сына не была напрасной.

– Эдану это очень не понравится, – покачала головой Лотэсса. – Никогда бы он не позволил мне заплатить за победу правого дела такую цену! В твоих словах есть смысл и логика. Принося на алтарь свою жизнь, я могу спасти множество чужих. Терять мне тоже вроде как нечего. Я все это понимаю, но, отец, то, что вы задумали, до безумия мерзко! И хоть убей меня, я не соглашусь с тем, что благих целей можно добиваться такими способами! Я подумаю об этом, но пока ничего обещать не могу, – взгляд девушки потух, в голосе сквозила обреченность. Надежды не осталось. Не было даже смысла проявлять непокорность. Бремя ответственности за всю страну, которое Линсар возложил на хрупкие плечи дочери, давило так, словно она уже надела корону, соединив свою жизнь с судьбой ненавистного человека.

Отец благодарно кивнул и, еще раз обняв дочь, вышел из комнаты. Что ж, Лотэссу он убедил в своей правоте – это полдела. Осталось самое сложное: убедить себя, что все приведенные доводы смогут перевесить на чаше незримых весов предательство собственного ребенка. Доказать самому себе, что заговор, мудрая королева и коронованный внук стоят того, чтобы отдать дочь человеку, убившему сына!

***

Нармин, не отрывая лица от окна кареты, с восхищением взирала на столицу. Вельтана была совсем не такой, как представлялось жрице в смутных фантазиях, но все-таки прекрасной. Пусть не было ажурных башенок, белого мрамора и потоков солнечного света, которым надлежало заливать все это великолепие, однако истинный облик города производил куда более сильное впечатление, чем придуманный образ, подобный гравюре из детских книжек.

Основным цветом Вельтаны был серый, но, как ни странно, от домов и дворцов, сложенных из серого камня самых разных оттенков, веяло не тоской, а мрачноватым и слегка таинственным благородством. Грозовые тучи, скользящие по небу так низко, что, казалось, еще чуть-чуть, и они начнут цепляться за шпили зданий и остроконечные крыши, идеально вписывались в городской колорит. Небо и город словно составляли единое целое.

Все было так внове, удивительно и совсем не похоже на те пейзажи, к которым привыкла Нармин. Гений архитекторов разных эпох, воплощенный в гармонично сочетающихся друг с другом зданиях, производил на девушку, привыкшую к торжеству природы над творениями рук человеческих, неизгладимое впечатление.

Нармин родилась в маленьком городке, не сильно отличавшемся от окружающих деревень, но и это жалкое подобие города давным-давно осталось позади и почти стерлось из памяти. В храм Маритэ 9 9 Маритэ – Создательница и Хранительница мира, верховная богиня пантеона, принятого на большей части территории Доэйи. родители привезли девочку, когда ей было всего лишь восемь лет. С тех пор она не покидала обители, возведенной много веков назад на скалистом уступе, нависающем над неистовой горной рекой. Поначалу величие природы и отсутствие следов цивилизации, к одному из оплотов которой юная Нармин относила и родной город, пугало и угнетало будущую жрицу. Но с годами, не видя ничего другого, она не только примирилась с окружающим видом, но и полюбила суровые горы, вершины которых днем сверкали коронами вечных снегов, а ночью поддерживали усыпанный мириадами звезд небосвод, могучие деревья, покрывающие горные отроги, и вечный шум водопада, каскадами ниспадающего в речные волны.

Однако неведомые города все равно манили девушку со страниц книг – или являясь в странных и прекрасных снах. И вот, теперь она видит воочию столицу самого древнего, большого и могущественного государства мира. Вообще само то, что она здесь оказалась, можно расценивать как самое настоящее чудо. В который раз Нармин мысленно перебрала события, предшествовавшие ее появлению в Вельтане.

Когда верховная жрица Лавинтия вызвала Нармин к себе, та не очень удивилась. Ведь совсем недавно она стала старшей жрицей, самой молодой из старших жриц храма. Очевидно, владычица решила удостоить ее личной беседы, чтобы еще раз подчеркнуть, какая это ответственность. Нармин и сама понимала, что стать старшей жрицей до того, как исполнится двадцать лет, практически невозможно, за всю историю Храма исключения можно пересчитать по пальцам. Девушка не знала, чем вызвана такая честь. Она хоть и была не из худших учениц и не обделена способностями, но и к лучшим не принадлежала. Нельзя сказать, что такое неожиданное возвышение не вызвало разговоров в обители, но решения владычицы в Храме Маритэ оспаривать было не принято. Верховная жрица знает, что делает. И, должно быть, сейчас в личной беседе она расскажет Нармин, почему решила удостоить ее звания старшей жрицы в неполные девятнадцать лет.

Как ни странно, встретив девушку, владычица вовсе не повела разговор о посвящении воспитанницы храма в новый статус, а оседлала своего излюбленного конька.