Оксана Гринберга - Седьмая

– Лика… Я не понимаю, как все получилось!.. Я не хотел! Не знаю, что на меня нашло, – заныл Димка. – Ведь я люблю только тебя, а это помутнение рассудка… Она ничего, совершенно ничего для меня не значит!

– Еще один шаг, Димочка, и ты – труп! – пообещала ему.

Наверное, что-то в моем голосе было такое, отчего он замер.

– Меня тошнит от твоих оправданий! Ты не мужик, а… китайский веник! – поморщившись, вспомнила слова Варвары Павловны. – Любишь ты только себя, так что… Выметайся отсюда, видеть тебя больше не хочу! Пришлешь завтра вечером такси, отдам тебе твои вещи.

Он все же шагнул ко мне, видимо, надеясь хоть что-то исправить. Не верил, что все закончилось – вот так, глупо, из-за ничего для него не значившего секса на столе! – поэтому собирался загладить свою ошибку. Все еще думал, что я его прощу, но задохнулся, замер, потянулся к шее, оттого что перехватило дыхание.

И я смотрела, как он царапал горло, затем, покачнувшись, упал на колени. Наконец, разрешила ему вздохнуть.

– Ты ведь всегда меня побаивался… Интуитивно чувствовал, что со мной что-то не так. Что не такая, как все! И ты был прав, Димочка!.. Ведьма я, одна из сильнейших… Таких мало, поэтому молись горячо и истово, чтобы такие больше никогда не встретились на твоем жизненном пути. И радуйся тому, насколько сильно тебе повезло. Я ведь не обиделась на твою измену, а ведь могла бы!.. Могла бы обидеться так, что ты бы не выжил. Но дура здесь я, потому что так долго тебя терпела. Уговорила себя, что люблю, а ты… Ты – тюфяк и тряпка!

– Лика…

– Выметайся, пока не передумала! И если еще раз тебя увижу – считай, сердечный приступ тебе обеспечен. Хотя быстрая смерть – слишком уж просто… Инсульт, Димочка, и полный паралич! Каким бы овощем ты хотел стать?

Поймала его испуганный взгляд.

– Прочь!

Не знаю, что он увидел в моих глазах, но рванул к выходу так быстро, что даже забыл ботинки.

Дверь за ним закрылась, и я стёрла со щеки непрошенную слезу.

***

Ночь на дворе стояла совсем уж летняя, а вот порывы северного ветра не давали забыть о том, что в Эн..ске все еще весна. Но я, все в той же длинной юбке и легкомысленном топике на шелковых бретельках, совсем не мерзла на одинокой лавочке под окнами своего дома возле того самого куста сирени, где этим утром разговаривала с Маргаритой. Наоборот, мне было очень тепло. Да и звезды из-за выпитого алкоголя светили как-то по-особенному ярко, а луна казалась огромным блином в полнеба – золотисто-желтым, в темных «пропеченных» прожилках – и грела меня своим светом не хуже разложенного костра.

Почти во всех окнах давно уже погас свет, а я сидела одна-одинешенька… Смотрела то в небо, то на черноту улицы, по которой давно уже никто не проезжал. Впрочем, компанию мне составляла бутылка дорогущего бренди из Димочкиных запасов – единственное, что не засунула в его чемодан. У бутылки к тому же оказалась отвинчивающаяся крышечка, в которую было вполне удобно наливать и очень даже удобно пить. Еще на лавочке подле меня – двадцать пять роз в цвет крови, перевязанные атласной лентой, – последний подарок моего последнего любовника – и фотография псковских девочек, которая не давала мне покоя с самого утра.

После Димкиного ухода – ну, пока еще была трезвой! – я все же позвонила Стасу, и мы с ним долго разговаривали на эту тему. Договорились, что я поработаю с фотографией пару дней, а потом, вне зависимости от результата, он позвонит в Москву. Еще можно было позвонить французу, Первому Парижа, чья визитка до сих пор лежала в моем кошельке, но Стас заявил, что незачем, потому что это – внутреннее дело Восточного Ковена.

Да и звонить – ни в Восточный, ни в Западный – пока что не с чем. Внятных результатов, кроме того, что я напилась в гордом одиночестве, у меня не было. О псковских проблемах мне совсем не думалось, вместо этого я размышляла… Что же во мне не так, раз все мои мужчины – и один, и второй – мне изменяют? А ведь я их любила… Каждого по-своему, но любила. Заботилась, угождала, старалась быть красивой и желанной, но из этого ничего не вышло. Ни в первый, ни во второй раз. Наверное, во мне есть что-то неправильное. Заводской брак, обрекающий на провал все длительные отношения и заставляющий всех моих мужчин пускаться во все тяжкие.

Я – испорченная деталь в механизме Вселенной, и двух раз мне вполне хватило, чтобы в этом убедиться. Третий урок будет излишним.

Вновь отвинтила крышку и выпила за то, что впредь обойдусь без серьезных отношений. Ни к чему хорошему они не приводят, одни лишь нервы и слезы. Правда, ребенка мне очень хотелось… Давно уже, почти год.

Значит, будет, но я воспитаю его одна! Он унаследует мой дар – уверена, родится мальчик! – и пойдет намного дальше, чем его мать. Намного дальше, чем была его прабабушка – Третья Эн..ска. Быть может, когда-нибудь он даже станет Первым. Я ведь тоже могла, если бы не вышла из Ордена и не уехала из Москвы…

Выпила еще, морщась с непривычки. Голова кружилась, луна подпрыгивала на небе, а вокруг нее водили светящиеся хороводы звезды. И я подумала… Мне уже двадцать семь. Семьи нет, детей нет, да и пить я так и не научилась. Первое уже не поправить, на второе все еще есть надежда, а вот последнее…

Может, дело в подходящей компании?

– Выходи! – приказала прячущемуся в кустах оборотню. Он лежал там уже давно и почти не дышал. Ответственно караулил, уверенный, что я его не заметила. – Думаешь, хорошо спрятался, никто тебя не видит?

В кустах отчетливо вздохнули.

– Ты забыл о запахе, – сказала ему. – Давай уже, перекидывайся!

Резкий скачок магических потоков, после чего в кустах отчетливо зашуршали – оборотень натягивал одежду. Я усмехнулась. Да уж, с этим у волосатых братьев выходила еще та возня! Если не раздеться перед перевоплощением, то бегать им голышом, разыскивая новые штаны взамен утраченных в момент мощнейшей трансформации!

– Ничем мы не пахнем, – угрюмо сообщил мне светловолосый парень в черном тренировочном костюме, шагнув из темноты. Ему было лет девятнадцать-двадцать, и я его вспомнила – видела на кладбище этим утром.

Он себе еще венок на шею напяливал, дурень!

– Вообще никакого запаха, – добавил он. – Я… Я спрашивал!

– Сядь, – указала на лавочку. Подвинула цветы, взялась за бутылку. – Как тебя зовут?

– Маркус.

На алкоголь и сигареты магический организм с повышенным метаболизмом реагировал плохо, но…

– Значит так, Маркус! Я тебя нашла, поэтому тебе придется со мной выпить, – сообщила ему. – Считай, штрафная. К тому же надо хоть как-то перебить твой запах псины…

– Не могу я… Я за рулем! – попытался было отнекнуться оборотень.

– Ничего, прогуляешься! – усмехнулась в ответ. – Свежий воздух, знаешь ли, полезен для собачьего здоровья.