Ян Бадевский - Предельные Чертоги

Браннер на Миядзаки отчаливал глубокой ночью, но пассажиров уже запускали в каюты. Ольгерд не сомневался, что его наниматель переговорил с капитаном и доплатил за транспортировку опасного хищника. В былые времена браннеры на Миядзаки вообще не ходили. Путешественники тратили недели, чтобы добраться в Снордур, Верн или Сток, а уже там пересаживались на «облачные рейсы». Сейчас в королевстве процветала торговля, и воздушная гавань Ламморы оживала на глазах.

Путники взошли по спиральной лестнице на причальную мачту. На борт гондолы вел трап, зафиксированный канатами и стальными кольцами. Проем люка едва заметно светился.

Ольгерд задрал голову. Над ним возвышался исполинский живой пузырь. Шарообразное существо мерно покачивалось в восходящих потоках. Снасти скрипели от вибраций браннера. На небе проступили первые звезды. Туловище небесного зверя было подсвечено фонарями верхней палубы.

Дыхание браннера сливалось с шумом ветра. Дневная жара схлынула, уступив место долгожданной прохладе. Грозовые тучи не спешили загромождать горизонт – очередная проблема для фермеров.

Коэн взял билеты в просторную двухъярусную каюту по левому борту. В нижней комнате поселились супруги со своим питомцем, верхнюю Коэн занял единолично. Ольгерд даже представлять не хотел, сколько золотых пришлось отстегнуть посреднику за такие апартаменты. Гондола была вместительной – ее подвесили к гигантской стратосферной особи, выведенной умельцами Радужного Моста. Заводчикам удалось приспособить существо к полетам в нижних слоях. На это ушло несколько столетий.

Разложив вещи по полкам, Ольгерд покинул каюту и направился в ближайшую харчевню. Мерт легла спать – она слишком устала за день.

Выходя из каюты, Ольгерд нащупал рлочий разум.

Жди здесь.

Зверь покорно улегся возле стены с иллюминатором.

В харчевне Ольгерд достал приличный кусок говядины. Уложив мясо в деревянное ведро, мастер ножей расплатился с хозяином и вернулся на браннер. До отправления оставалось несколько часов.

– Зря бегал, – сказал Коэн.

Ольгерд остановился возле спуска на нижний ярус.

– Ты о чем?

– Мясо есть у капитана. Я договорился еще месяц назад, когда он стоял на Миядзаки.

Мастер переварил услышанное. Получается, Коэн был уверен в его согласии. Даже не рассматривал вариант отказа.

– Там кладовка есть, – сказал посредник, загадочно ухмыльнувшись. – Заглядывал внутрь?

– Нет еще.

– А ты загляни.

– Для чего?

– Увидишь.

Пожав плечами, Ольгерд спустился к спящей жене и отдыхающему от лета рлоку. Мерт свернулась калачиком на широкой кровати, прикрученной к доскам палубы. Рык наслаждался реалистичной прогулкой по ночной Ламморе.

Ольгерд сдвинул ширму, отделяющую каюту от кладовки. На него пахнуло холодом. Никаких полочек, вешалок и ящиков для обуви. Ледяная пещера, провал в иное измерение.

Задвинуть ширму.

Холод исчезает. Душное лето восстанавливает утраченную власть. Некоторое время Ольгерд стоит перед ширмой. Переделывать подвалы, погреба и смежные комнаты – это одно. Встраивать заполярье в тесный шкафчик – совсем другое. Коэн превзошел себя. Интересно, где он научился таким вещам? У Гримлиэля?

Проснись.

Рлок открыл глаза даже раньше, чем услышал зов хозяина. Хищник почуял мясо. Ноздри расширились, пасть оскалена.

Волна благодарности.

Ольгерд сдвинул ширму и поставил ведро в морозный беловодский полдень. Лютый холод моментально пробрал до костей, заставил дрожать всем телом, свел судорогой зубы.

Рлок не стал медлить. Нырнул в кладовку, набросился на мясо. Ольгерд задвинул ширму, и в каюту вернулось тепло. Видимо, ширма разграничивала пространства, препятствуя проникновению стужи на браннер.

Быстро раздевшись, Ольгерд лег на кровать. Обнял Мерт. Мысли путались, глаза слипались. Перед тем, как окончательно погрузиться во мрак бесформенных сновидений, мастер подумал о быстротечности времени. Годы летят, молодость откатывается подобно отливу. Что он успел сделать? Даже сына не родил. А ведь самое время. Миядзаки – отличное место для того, чтобы растить детей. Даже на Утесе, если ты смог построить надежный дом.

Разум мастера ножей стал проваливаться в забытье. Интересно, куда исчезают рлочьи экскременты, когда Рык живет в смежных измерениях? Ледяную пещеру в своем подвале Ольгерд регулярно чистил, применяя бытовые руны. Этому фокусу его научила Навсикая – девочка, которую Вячеслав взял к себе в ученицы. Чертишь руну, и все исчезает. Хорошая замена лопаты…

На путешествие к Срединному Морю ушло несколько недель. Браннер сделал промежуточную остановку в Крумске. Ольгерд хотел встретиться с Ратимиром, Трибором и Вестасом, но выяснилось, что у него в запасе лишь пара часов.

– Не до того, – сказал Коэн. – Мы спешим.

Вздохнув, Ольгерд завалился спать. Мерт пошла на рынок, а когда вернулась, они занялись любовью. Коэн пропадал на верхней палубе, о чем-то разговаривал с капитаном. Рык носился по просторам ледяной кладовки.

Ольгерд так и не разобрался в сути магии, которой пользовался его наниматель. Внутреннее пространство кладовки было слишком узким, его нельзя было просто засыпать снегом и преобразить чарами. Но и порталом вход в кладовку не являлся. Ольгерд провел эксперимент. Оделся потеплее, вошел в кладовку и, преодолевая снежные наносы, двинулся к горизонту. Мастер ожидал столкновения со стеной, но его не последовало. Около часа Ольгерд бесцельно брел по сугробам, не сворачивая, и не пытаясь запомнить дорогу. Никаких стен, никаких ограничений. И вдруг – исходная точка. Ольгерд сделал шаг и оказался в начале пути. Какое-то время он недоуменно смотрел на собственные следы, убегающие к горизонту. Затем махнул рукой и вернулся в каюту.

Без сомнения, Коэн научился проделывать некие фокусы с пространством. Мастер ножей хотел это понять, но не решался спросить напрямую.

Шли дни.

Ясная погода уступила место грозам и проливным дождям. Браннер поднялся над плотными рядами туч, и воздух на верхней палубе стал более разреженным. Супруги отсиживались в каюте, глядя на стекло иллюминатора, заливаемого водой. Чтобы убить время, Ольгерд писал дополнения к Дневнику Ирвандира.

За минувшие пять лет Ольгерд успел побывать в разных мирах. Одни планеты были описаны его предшественниками подробно, другие упоминались вскользь. Записи самого Ольгерда не претендовали на системность – он относился к своим обязанностям спустя рукава. Пришло время навести порядок в бумагах.

В перерывах между заполнением Дневника Ольгерд тренировался. Ножи, повинуясь его воле, кружили по комнате, меняли скорость и направление, срезали бумажные полоски с подвешенных к потолку листов. Этот способ тренировки Ольгерд придумал недавно. Лист бумаги крепился ниткой к гвоздю, который загонялся в щель между досками. Идея была в том, чтобы срезать как можно более тонкую полоску, не повредив нить. Так Ольгерд отрабатывал точность бросков и траекторий. Листы на движущемся браннере раскачивались, это создавало дополнительные сложности.