Эльвира Суздальцева - Герой должен умереть

Щелк! Щелк! Щелк! Червь яростно рвал книжную плоть.

Один из всадников обернулся, и заметил Джера. Черноволосая женщина со шрамом на лице взглянула на героя в упор, удивленно нахмурилась, пришпорила лошадь и понеслась прямо на него, с занесенным мечом.

И тут послышался радостный визг:

– Прыгай!

На этот раз охотник не заставил дважды себя просить и прыгнул прямо в легкое мерцание, в змейки черных значков. Через тонкое мутное окно увидел всадницу, которая осадила коня и с победным видом оглядывала место, где только что стоял Джер.

– Фух! Ну, выбрались! Препаршивенькая, на самом деле, книжица, скажу я тебе. Предсказуемая, плоская, и автор дурак. Не чета Теринге твоей.

Герой огляделся и злобно посмотрел на карлика, который беспечно поправлял истрепанную хламиду.

– Изволь ответить, где мы на этот раз?

Их окружала абсолютно голая, точно выжженная равнина. Сухая земля была покрыта трещинами, на фоне пасмурного неба кривились силуэты мертвых деревьев. На горизонте виднелась гряда скал. Чуть ближе высились каменные останцы. Все серое, неживое, даже воздух неподвижный и какой-то ненастоящий. Джер вздрогнул. Прошлое! Неужели он попал в страшные былые времена, которые так старался забыть?

– А, это! – Книжный Червь махнул рукой. – Извини, куда проще, туда и прогрыз. Это мертвая книга. Неоконченная, брошенная или попросту высосанная из пальца. Отойдем подальше от проема.

Джер расстегнул воротник. Невозможно вдохнуть полной грудью, кажется, что пробираешься сквозь мягкое масло, липкое и скользкое. К этому месту он не мог испытать ничего кроме отвращения – ни любопытства, ни страха – ничего. Точно оно и не существовало вовсе.

– Кто же здесь может жить? – прохрипел герой.

– Те, кому не нужен воздух.

– Он не нужен только мертвым.

– Именно. Здесь обитают неживые герои – без прошлого, без будущего, замкнутые на той истории, в которую имели несчастье попасть.

Впереди почудилось легкое движение. Джер сделал с десяток шагов и увидел странное существо, сидящее на сухом поваленном стволе. Очертаниями оно напоминало человека, но похоже было на скелет, обтянутый серой кожей, без намека на мускулы, с застывшим лицом, лишенным всякого выражения. Остатки жизни в этом существе выдавало только подрагивание плеч, да тонкие прозрачные ноздри чуть раздувались.

Джер тронул человека за плечо, сухое и холодное. Он опустился на корточки и заглянул в безжизненные глаза.

– Ты тоже герой?

– Оставь его! – крикнул Червь из-за спины. Послышалось уже привычное пощелкивание.

– Кто же посмел? – прошептал Джер. – Как можно так поступать с нами?

Человек чуть повел белками глаз, вдохнул глубже. Ощутимая сила волнами шла от Джера, сильного, смуглого, с горячим дыханием.

– Кто ты? – свистящим выдохом произнес человек, и вдруг подался вперед, в слабом голосе послышались умоляющие нотки. – Неужели?… неужели она передумала?

– О чем ты?

– Богиня… богиня, предавшая меня и мой мир…

– Предавшая?

– Она лгала… Я был героем… таким же сильным и настоящим, как ты… а потом… она стала лгать… она писала неправду… книга закончена… а мы хуже, чем мертвы. И мир мертв… и мы… и мы… – человек захрипел тяжело, и чуть, отдышавшись, продолжил. – Нет, ты не отсюда… другая энергия… иная сила… хорошо быть настоящим…

– Стрелок…

Карлик стоял рядом с ними, а в нескольких шагах от него мерцало окно.

– Идем с нами! – Джер встряхнул несчастного за плечо. – Идем в мою историю…

– Ты что творишь?! – рявкнул Червь и от души ударил героя под локоть. – Мертвого тащить в свой мир! Хочешь, чтобы и он превратился в пустыню?!

– Теринга такого не допустит. Она вернет жизнь этому несчастному! Он не виноват…

– Ничего она не вернет! – перебил карлик. – Только хуже сделает. Она не знает этой книги, не знает, кем он был и кем должен был стать. Мертвого в силах поднять лишь тот, кто смог убить. Пора, Джер.

Посреди пустынного умирающего мира искрилось окно с черными змейками букв. Человек, не ощущая более живого тепла руки Джера, снова впал в оцепенение.

– Боги, – с горечью произнес охотник, поднимаясь. Он представил, как взывал к своей богине изможденный, посеревший от горя герой, которого она превращала в ничто, как наблюдал он за медленной гибелью горячо любимого мира, где он мог… должен был… что? Уже неважно. Будущее навсегда утеряно, а герой обратился в собственную тень.

В проеме за страницей виднелась светлая лестница и небольшое окно. На подоконнике стояли в керамических вазах с землей растения. Прежде, чем сделать шаг, Джер еще раз оглянулся на неподвижную тень, на безжизненное пространство, и прыгнул в новый мир вперед карлика, схватил одну вазу и успел-таки перенести ее через порог, заметил напоследок буйный зеленый росток, так резко выделяющийся на покрытой трещинами земле.

Книжный Червь промолчал.

Я провожала взглядом странного человека в черном пальто. Скамейка вдруг показалась холодной, легкий ветерок – колючим, а еле уловимые нотки весны превратились в промозглость. Я перекинула сумку через плечо, запихала в нее блокнот и бодро поскакала вверх по лестнице, к пробудившемуся городу.

Переделав необходимые дела, я пообедала в уютном ресторанчике и отправилась работать. В моем кабинете всегда полумрак – не переношу солнце! Стеллаж ломится от книг, огромный рабочий стол завален распечатками, зарисовками, набросками. И обязательно – чайничек с зеленым чаем.

Включаю ноутбук, открываю папку под названием «Книга правленая. Самый-самый последний вариант!», выуживаю оттуда основной файл, прокручиваю вниз и зависаю в прострации на полчаса. Не могу выдавить из себя ни строчки.

Ненавижу это состояние! В такие моменты я почти физически ощущаю, как время летит мимо, буквально хлещет по щекам, просачивается в окно. Мчатся минуты десятками, а толку – ноль. Столько времени проходит ни за грош! Я давно убрала из комнаты все часы, обычно ставлю будильник на телефоне на время окончания работы и кладу его в прихожей. Интернет-кабель тоже безжалостно выдергивается из гнезда и сворачивается кольцами с глаз долой, чтоб не было соблазна влезть в очередную убийцу времени нажатием кнопочки. Провод ведь лень постоянно разматывать! У меня строго отведено время на поиск в сети нужной информации, и на время творчества я убираю абсолютно все, что может отвлечь.

Но сейчас и это не помогает. Барабаню пальцами по столу, вскакиваю, прохаживаюсь по комнате, нахожу среди кипы бумаг рисунок с изображением Джера. Внимательно вглядываюсь – карандашные черточки темных глаз с вызовом смотрят с листа.

Наконец, решительно придвигаю кресло к столу и начинаю писать, постепенно с головой погружаясь в мир Двух Солнц.