Никита Марычев - Очищение духом. Трилогия

Для них обоих возможность с кем-то пообщаться в крепости ратлеров была редким шансом, поэтому Айлед и Ривелсея после занятий не спешили уже расходиться, а стали дожидаться друг друга, чтобы обсудить прошедший день, тренировки, Мастеров и принципы клана ратлеров. «Отдавая что-то другому, ты отнимаешь это у самого себя и становишься слабее. Бескорыстная помощь нерациональна и неразумна, поскольку для Разума любая потеря является ненужной. Ратлер должен накоплять, а не раздавать», – эти фразы почти слово в слово много раз произносили Келлнарт и Веттар Нарт. Ривелсея бы не сказала, что им было хорошо вместе с Айледом, но поодиночке было действительно плохо, это она очень хорошо успела понять за два месяца в Цитадели Порядка.

У Айледа с самого начала Ривелсея вызывала намного больше симпатии. Он поражался её твёрдости и благородству, спокойствию, непосредственности, а то, что она обучалась у сильнейшего из трёх Мастеров, добавляло Ривелсее ещё больше уважения с его стороны. Несмотря на то, что обучение у Веттар Нарта совсем не приятно само по себе, зато это было очень почётно среди ратлеров. Айлед, несмотря на то что каждый день видел на её теле все следы методов Веттар Нарта, всё равно ей завидовал. К тому же, хотя он вряд ли сознался себе в этом, Ривелсея была ему просто довольно симпатична как девушка, одна из очень немногих девушек, которых ему довелось здесь встретить.

Что касается самой Ривелсеи, то она по-прежнему любила Веттар Нарта. Эта любовь не покидала её, как всякое безумное чувство, она росла с каждым днём. Предпоследний месяц обучения ратлерским искусствам Ривелсея запомнила как один из самых тяжёлых в своей жизни. Она изнемогала и от тренировок, и от любви. Любовь, которую она питала к Веттар Нарту, с самого начала носила оттенок безумия, а теперь она наконец вышла за последнюю черту и перевоплотилась в бушующую страсть. Терпеть Ривелсея больше не могла, ей не хватало ни человеческой выдержки, ни ратлерского терпения. На занятиях она смотрела на Мастера таким взглядом, что, не будь тот сильнейшим рыцарем Разума, ему наверняка сделалось бы не по себе. Она плохо слушала его наставления, с жадностью ловя лишь каждый звук голоса, прекраснейшего и самого дорогого для неё голоса, и подолгу не отводила глаз. Веттар Нарт смотрел обыкновенно сквозь неё, и его, казалось, не слишком волновало, насколько внимательно слушает ученица. Но однажды, во время очередного занятия, когда Ривелсея вместо того, чтобы запоминать принципы ратлеров, прямо-таки поедала глазами Великого Мастера, он вдруг замолчал, а потом спросил:

– О чём ты думаешь, ученица? Я ведь вижу, что не о путях ратлеров. Ты считаешь тему неважной или просто отвлекаешься? Если первое, то ты не права: это очень важный выбор, который делается лишь раз в жизни, и его вскоре придётся сделать и тебе. Твоя дальнейшая судьба во многом зависит именно от этого.

Я повторю ещё раз. Вернейшие – рыцари порядка – организуют союзников клана, это их основная забота и, поверь мне, непростая. Путь мудрейших, или рыцарей мудрости – это восстановление порядка и справедливости, а сильнейших, рыцарей мощи – борьба со многими формами зла. Ещё немного, и ты встанешь перед этим выбором, прежде чем пройти последнее испытание и быть посвящённой в ратлеры. Но ты отвлекаешься на мысли, недостойные ратлера, и слушаешь невнимательно. Этим ты нарушаешь важное правило Ордена: прежде всего думай о деле. Понимаешь, ученица, ратлер не может отвлекаться и забывать о главном, иначе это плохой ратлер. Ты, – сказал Веттар Нарт, и голос его сильно изменился, в нём в первый раз прозвучал не металл, а человеческие нотки, – моя ученица, и постарайся пройти жизненный путь так, чтобы мне не было стыдно. Это – твой долг, Ривелсея!

Эти слова изумили Ривелсею трижды. Во-первых, Веттар Нарт первый раз позволил себе полкапли откровенности, во-вторых, он произнёс фразу с восклицательной интонацией, заменившей ему обычную холодность слов, и в-третьих, он назвал её по имени. Такого не случалось ещё ни разу, и от всего этого в Ривелсее разразилась целая буря чувств и эмоций. Веттар Нарт, видимо, всё же ценил её. Вот только её ли саму или своё время и усилия, которые затратил на то, чтобы превратить эту слабую самоуверенную девушку в начинающего ратлера?

Ривелсея этого не понимала, вернее, не хотела понимать. Её разум яростно отвергал самое очевидное из-за того, что это очевидное было слишком горьким и неприемлемым. Одной искорки жизни, внезапно появившейся в Веттар Нарте и угасшей через одну секунду, хватило, чтобы внутри его ученицы вспыхнул целый пожар непобеждённых страстей. Её любовь постоянно, в течение двух месяцев, разбивалась о железную стену непоколебимого спокойствия Веттар Нарта. Теперь же, когда эта стена на мгновение рухнула, Ривелсея больше не могла сдержаться. Плотину, в которой появляется трещина, за несколько минут сносит водой. Лицо Ривелсеи изменилось так, как не изменяет его, наверно, ни страшная ярость, ни горькая скорбь. Волна неистовой страсти растеклась в её силе и объяла всё тело. Прервалось даже дыхание, и голосом, срывающимся от любви и какого-то сладкого безумия, она воскликнула:

– Великий Мастер… Великий Мастер… Поверьте, я никогда вас не предам, потому что… потому что… я люблю вас!

Тихо было вокруг. В Цитадели Порядка вообще всегда очень тихо. В огромных вековых деревьях, растущих там, почти нет птиц, и листья колышутся с очень слабым шелестом, поскольку сильный ветер не может там возникнуть и не может, преодолев воздушный заслон, прилететь извне. И снега не было – даже сейчас, зимой, но зимняя тишина во много раз превосходила летнюю. Не было ни треска насекомых, ни шелеста листьев, которые давно облетели. Небо казалось необычайно высоким, а белые дождевые облака, возникающие внезапно в самом центре небосклона, ту же распылялись на мелкие пушистые ватные клочки. Такой эффект также создавали могучие воздушные столбы башен Цитадели.

Тишина висела долго, и Ривелсея стала изнемогать в ожидании ответа. Она смотрела на Веттар Нарта, и лицо её от переполнявших душу эмоций было ярко-розовым. Страсть, кипевшая сейчас в ней, была столь сильна, что ей тяжело было даже стоять на месте. Хотелось забыть обо всех правилах и законах, обвить руками его шею, прижаться к его груди и поцеловать, впиться губами в его губы, растаять в его руках – таких мужественных и могучих. Ривелсее с большим трудом удавалось удерживать в себе этот порыв. Минуту или две она боролась со своим внутренним естеством и с содроганием ждала от Веттар Нарта ответа.

Он стоял в своей привычной позе, широко расставив ноги и немного припадая на ту, которая была здорова, скрестив руки на груди и запахнувшись в свою доходящую до колен чёрную мантию, и волосы Веттар Нарта, имевшие коричневатый оттенок, свободно ниспадали на его плечи. Лицо его, как и всегда, имело выражение сумрачное, а глаза стали ещё более жёсткими, чем обычно. Наконец он сказал: