Никита Марычев - Очищение духом. Трилогия

– Куда пойдём? – спросил Рилан.

– Не знаю, – улыбнулась Ривелсея. – Ты ведь лучше меня знаешь, наверное, куда можно направиться. Мне только не очень нравятся пыльные улицы и повозки, которые поднимают в воздух весь этот песок.

– Понятно, – сказал Рилан. – Тогда пойдём к реке. Там совсем не пыльно и очень хорошо. В такую погоду лучше места во всём Анрельте не сыщешь. Авеир вообще весь город освежает, я имею в виду влажный воздух. Не будь его, тут бы всё уже, наверно, высохло. Только и проблем бывает много, Авеир ведь неспокойный, он по осени, когда дожди, и затопить что-нибудь может. В прошлый год четыре дома целых водой снесло, да и вообще весь берег подмыло, если бы потом не мороз, то просто бы беда вышла. Мне это как раз Белтон и рассказывал, он ведь каменщик, так они с его бригадой просто тогда на работе сгорали, одновременно в воде по колено плавая. Тут такое, знаешь, было…

На тему, что ещё здесь было, Рилан распространялся всё то время, пока они приближались к берегу Авеира. Слушать его было очень весело и интересно, потому что он почти любое событие всегда мог показать в таком свете, в каком оно становилось занимательным и смешным. Ривелсея невольно переняла у него эту манеру и, когда стала рассказывать сама, то легко и быстро в этом же ключе описала свои похождения в Анрельте. Рилан выслушал с большим удивлением, поскольку действительно, рассказ был необычен, но, рассказанный легко и весело, он приобрёл совсем другой вид. Ривелсея, понятно, рассказала не всё, а только про Стекольщика, про которого Рилан вряд ли знал меньше неё, и про то, как она сходила в гости к Зенрису и к Рейтону, при этом на всякий случай не называя ни адресов, ни имён. Любопытство Рилана, конечно же, этим не исчерпалось и разгорелось ещё сильнее.

– Ривелсея, – сказал он. – Ты рассказала прекрасную захватывающую историю, которая, пожалуй, ничуть не менее увлекательна, чем мой рассказ про стражников, и в чём-то даже может её превосходить. Но ты ни словом не обмолвилась о том, зачем ты выпытывала у Стекольщика что-то там про какое-то Посольство и зачем, тем более, ходила к личностям, представленным тобой не в лучшем свете, которые, к тому же, не способны даже принять как следует столь очаровательную гостью. Я ведь понимаю, ты не просто от скуки это делала?

На что Ривелсея мягко ответила:

– Знаешь, Рилан, ты столько всего интересного мне рассказал, ничего при этом не скрывая, что и мне уже хочется сказать правду. Ту её часть, которая не повредит ни мне, ни тебе. Я веду очень тонкую работу и даже не уверена, что всерьёз смогу что-то сделать, однако на самом деле я очень стараюсь. Рилан, я тебе верю, как никому в Анрельте (и это было практически правдой). Ну а то, что я действительно делаю, лучше вообще никому не знать. Так просто безопаснее для меня самой.

– Ничего себе, – проговорил Рилан. – Как всё запутано! Твоя загадочность, Ривелсея, меня уже будоражит просто. Нет, правда – столько таинственности на одну-единственную девушку – это явный перебор. Ну всё-таки, дай мне ещё какой-нибудь намёк, и я больше спрашивать не буду, хотя так интересно!

– Я борюсь со злом, – ответила Ривелсея.

Рилан хмыкнул.

– Исчерпывающе, – сказал он. – Это, конечно, звучит, как в сказке, но почему-то мне кажется, что это близко к правде. Ну, Ривелсея, ты меня очень заинтересовала. Конечно, я не знаю, что ты там делаешь, но если нужна помощь, то я тебе с большим желанием помогу. Ты только скажи.

Сначала Ривелсея хотела отказаться, но потом, подумав, что хоть один союзник в этом не слишком доброжелательном городе на всякий случай может оказаться нужным и полезным, сказала:

– Хорошо, Рилан, спасибо, если что, я тебе скажу. Обязательно.

– Да? – спросил тот. – Это твоё обещание на прошлое очень похоже, которое ты мне давала в прошлый раз, когда мы только встретились, если помнишь, конечно.

– Помню, – с улыбкой сказала девушка. – Ты не беспокойся, оно всё ещё действует.

– Вот и хорошо, – ответил Рилан. – Тогда пойдём, я тебе мельницу водяную покажу, она тут не слишком далеко, заодно и по берегу прогуляемся. Ты, может, такого и не видела никогда. Это у нас один человек тут сконструировал, сам, по собственному своему плану. Он изобретатель, видимо, великий, потому что работает отлично его машина, за год он не только кучу денег выручил, но и известность огромную приобрёл, все к нему только теперь и приезжают с зерном со своим. А как он цену снизил за помол с сорока монет до двадцати пяти, то тут уж озолотился просто, потому что никакого соперничества ему не стало. Я и сам каждый раз езжу, когда мне надо.

Мельница, до которой они дошли с Риланом минут через двадцать, действительно была необычной, каких Ривелсея ещё не видела. На берегу стояло большое каменное здание из коричневого кирпича, квадратной формы, вода в Авеире у этого здания сильно клокотала, и среди брызг и пены было видно, как в ней быстро вращаются несколько каких-то колёс. У дверей здания стояло несколько повозок и толпились люди, человек, наверное, десять.

– О, – сказал Рилан, увидев их. – Старик и сегодня работает даже, хотя вообще-то сегодня нужно спать, отдыхать и гулять. Как мы, например. Хотя, конечно, останавливаться для него никакого смысла нет, он ведь сам на мельнице не работает, он только иногда приезжает проведать, как дела идут, и получить, что заработано.

Ривелсея смотрела на Авеир, на его течение, да и просто по сторонам. Они с Риланом находились в высокой точке Анрельта, и вид потому был очень широк и красив. Внизу, за рекой, тянулись прямыми и перпендикулярными друг другу линиями несколько улиц, но они занимали не слишком большую часть видимого отсюда мира, поскольку почти целиком Анрельт построен на доминирующем по высоте берегу. Дальше, уже за городскими стенами, практически всё пространство было занято зелёным цветом. При этом оно не было пустым, небольшие домики и целые их скопления громоздились повсюду вперемешку с маленькими рощицами и садами, которые отсюда почти друг от друга не отличались. Солнце освещало всё это многообразие и делало его радостным и счастливым. Несколько дорог, по одной из которых сюда когда-то прибыла и Ривелсея, уходили вдаль, а горизонт терялся в лесах. Леса всегда манят издали, Ривелсее и сейчас захотелось промчаться по всем этим долинам, нырнуть в зелёную тишину между деревьями, как давным-давно, далеко-далеко отсюда, про всё забыть и гулять там, ни о чём не думая, лазить по оврагам, поросшим папоротником и мохом, и искать лазурный лист – редкое и хорошо прячущееся растение, которое, однако, является очень ценным в смысле врачевания. Этого растения за всю жизнь Ривелсея нашла не более полусотни кустов, хотя и излазила все овраги и низины вблизи Росолесной. Зато она хорошо помнила, что именно оно лучше всех унимает силу и изгоняет яды. Вот только не надо пить настоя лазурного листа слишком много, поскольку от него просто неудержимо хочется спать.