Юлия Давыдова - Хранитель талисманов. I

В его руках была шкатулка с приклеенной к крышке запиской. Никита быстро пробежал её глазами и пошёл на кухню.

– Так, не открывай без меня, – прочитал он ещё раз, одновременно стараясь просунуть под крышку шкатулки лезвие ножа. – Я скоро приеду. Иван.

Никита отбросил нож. Шкатулка не открывалась. Но раз «не открывай без меня», значит, теоретически её можно открыть.

Взгляд парня упал на топор, стоящий возле печки. Он взял его, прицелился и ударил по красивой шкатулке. А в следующую секунду отлетел к противоположной стене под оглушительный треск последних лампочек. Ураганный ветер и яркий свет вырвались, словно взрывная полна. Стены дома дрогнули.

– И почему я не удивляюсь? – сказал Никита, поднимаясь.

Свет быстро становился прозрачным, выпуская очертания предметов. Всё, что было на кухне, парило. В святящемся воздухе плавали тарелки, полотенца, шарики воды, а над столом покачивался в такт невидимым волнам сверкающий предмет. Это было лезвие, размером с большой кухонный нож, острое с обоих концов. Его идеальная поверхность, покрытая красивейшим рисунком, сияла.

И едва Никита подошёл ближе, лезвие, словно стрелка компаса повернулось в его сторону. Покачалось, наверное, прицеливаясь, и молниеносно ринулось на человека. Никита успел поднять руку, но боли не ощутил. Только приятный холодок проник от кисти до локтя, в том месте, где лезвие целиком расположилось под кожей.

В то же мгновение все парящие предметы рухнули на пол. Свечение исчезло из воздуха, и парень остался в полной темноте. Он пошевелил рукой. Пощупал. Лезвие едва чувствовалось. Если бы Никита не видел собственными глазами, как оно вошло в его руку, он и не понял бы, что оно внутри. Несмотря на отсутствие боли и крови, голова всё равно кружилась.

Неровным шагом он вышел на улицу и остановился на середине двора, глубоко вдыхая ночной воздух.

– Иван, какого чёрта? Что происходит?

Какое-то чувство заставило внимательней посмотреть на землю под ногами. Дождь закончился, луна вышла из облаков, и Никита неожиданно различил следы колёс. Он присел, рассматривая оставленный совсем недавно рисунок протектора. Это были не шины «камри» или его «УАЗика». Чужая машина.

– Эй, парень! – весёлый окрик пронёсся по двору.

Никита резко повернулся на голос. Казалось, окликнули издалека, но человеческие фигуры выросли совсем рядом. Он не успел ничего сказать, его сбили с ног, вжали в грязь. Последним ощущением был удар в висок и резкая боль. Никита потерял сознание.

Кто-то засмеялся совсем рядом:

– Надо же, Рилева всё ещё отравляет нам жизнь. Ивана я бы сам сожрал по кусочку заживо. Гад, не попадается никак. Сначала сам воскрес из старого рода, а теперь ещё и это…

Никита ощутил не сильный удар ногой в спину. Другой голос произнёс:

– Скорее всего, он планировал забрать шкатулку в ближайшее время, а парень даже не должен был её открыть.

Кто-то ощупывал руку, сильно нажимая в месте нахождения лезвия.

– Интересно, Иван по поколениям ближе к белым волкам, но талисман его не выбрал в хранители, а этого почему-то зацепил.

Никита открыл глаза. Он сидел на земле возле яблони позади дома. В лицо бил яркий свет – горели круглые фары военного внедорожника. Два человека стояли напротив. На них почти не было одежды, сетчатая ткань едва закрывала тела, зато на руках поблёскивали металлические наручи.

Ещё один сидел на корточках рядом. У него были чёрные глаза, короткие тёмные волосы и молодое лицо. Только тяжёлый взгляд принадлежал явно опытному монстру.

– Здравствуй, хранитель, – улыбнулся он.

Никита промолчал в ответ на приветствие и черноглазый без размаха двинул ему в челюсть. Боль дошла аж до самого горла и в глазах парня на мгновение потемнело.

– Ну и манеры в вашем мире, – засмеялся черноглазый. – Чего молчишь? Здороваться не принято?

– Что вам надо? – прошептал Никита, сплёвывая кровь.

Черноглазый улыбнулся, обнажив слишком большие, совсем не человеческие клыки.

– Может, убьём его? – произнёс один из помощников. – Отрежем руку, наконец?

– Нет, – черноглазый взял парня за шею, одним рывком поднимая на ноги. – Он первый хранитель за двести лет. Повелитель захочет посмотреть на него.

– Пакуем?

– Я не согласен, – прошептал Никита.

Черноглазый улыбнулся:

– Ты смотри, смешной. Давайте иголку.

Один из помощников достал из машины небольшую шкатулку, но черноглазый вдруг остановил его.

– Хотя,.. – произнёс он, хищно оглядывая парня, – можно и по-другому.

Его клыки увеличились и заострились в одно мгновение, а в следующее он вонзил их в шею Никиты. Тот успел только выдохнуть. В тело ринулась страшная боль, словно в кровь попал смертельный яд. Парень начал оседать на землю, судорожно пытаясь сделать вдох. Сознание потемнело.

Таркор отпустил его, облизал губы от крови.

– Зачем это? – спросил помощник. – Повелитель прикажет убить его, так или иначе.

– Если парень доживёт, – усмехнулся оборотень.

Прохлада земли привела Никиту в чувство. Он лежал в холодной луже всё под той же яблоней. Черноглазый связывал ему руки, а двое других разошлись по сторонам, как часовые. Никита понял, что без сознания пробыл совсем недолго, может пару секунд. Шея болела адски, словно над сонной артерией поставили клеймо.

Таркор поднял его, дотащил до открытой дверцы машины, но кинуть на сидение не успел. Из темноты сада стремительно вылетели два огромных зверя. Реакция «часовых» была молниеносной. Они ринулись вперёд, отрываясь от земли в прыжок, наручи на руках раскрылись по всей окружности заострёнными лезвиями, но волки оказались быстрее. Мощным ударом они свалили людей и сомкнули челюсти на их шеях.

Таркор рванул Никиту на себя, закрываясь им, словно щитом. По шерсти чёрных зверей пробежал синий огонь, они вдруг оторвались передними лапами от земли и… встали! Плечи распрямились. Уже человеческие фигуры осторожно двинулись вкруговую, заходя с двух сторон. Свет фар, бьющий в их спины, мешал разглядеть лица.

Один из них прорычал:

– Таркор!

Черноглазый оскалил клыки в улыбке. Одной рукой он крепко прижимал к себе Никиту, но вторая была поднята. Каменная фигурка пчелы качалась в воздухе, слушаясь движения его пальцев. Острая игла тонкого блестящего жала смотрела прямо в шею парня.

Таркор улыбнулся:

– Щенки. Вы оба. Ивану следовало прислать кого-нибудь постарше.

Один оборотень отступил на шаг:

– Можешь идти, отпускаем.

Фигуры напряглись и присели, словно прижатые к земле пружинки.

– Да что ты? – засмеялся Таркор. – Ты, щенок, меня отпускаешь. Хотя…

Он хищно оскалился и указательным пальцем подтолкнул пчелу. Жало мгновенно вошло в шею Никиты. Волки ринулись одновременно, но Таркор, как игрушку отшвырнул человека, весом девяносто килограммов и лезвия его наручей разрезали воздух.