Лука Каримова - Until I Die. Прежде чем я умру

Ян закусил нижнюю губу, стараясь содрать зубами засохшую кожицу, привкус его собственной крови казался ему сладким медом, ведь он так давно ничего не ел.

– Вы сказали: не думай о богатстве, подразумевая эти души… – ангел указал рукой на оставшиеся шарики, – и бесчестии, имея в виду метод их добычи! –он заметил, как старец внимательно прислушался к его словам.

– Ты извлек неплохой смысл из сказанного мной! –он хрипло рассмеялся, проталкивая очередной шарик сквозь квадратную дверцу.

– Неплохая эпиграмма, для того, кто ее же и придумал, – впервые за долгое время Ян улыбнулся — не ожидал встретиться здесь с Луцием Сенекой! – торжественно произнес, — это же надо было додуматься, так неудачно покончить с собой! – он рассмеялся, — сначала запястья, потом ноги и, наконец, яд, который оказался без надобности. Абсурд! –ангел взял один из шариков и прислушался к стону боли внутри него.

– Согласен. Глупо было так умирать, но еще глупее поддаться страху казни, – спокойно ответил Сенека, забирая у него шарик, – ты ведь четко их слышишь. А мне вот приходится прислушиваться чтобы понять, о чем они плачут…

Ян не показывал своих эмоций, но от криков душ, в ушах стоял отвратительный звон. Когда его наказание в Нижней Аиде было окончено, ангел вернулся в Келестис другим…

Пребывание в мире темных заставило его по-другому взглянуть на солнечный свет, по-другому дышать чистым воздухом, наслаждаться полетами. В нем, что-то надломилось, но этого Ян никому не показывал. Он не перестал использовать черную магию, но теперь умело скрывал этот факт от окружающих.

Обычно, выходцами из Подземного мира среди людей, были демоны, бесы и суккубы. Реже вампиры. Все они числились сотрудниками Верхней Аиды. Здание бизнес-центра располагалось на Тверской. Никто из смертных не мог бы подумать, что по соседству с ними, так же спокойно работают темные силы. Между обеими организациями: Келестис и Аидой – испокон веков шла борьба за человеческие души.

Сотрудники Верхней Аиды, так же, как и в Обители светлых, вели свой учет, документацию, курьерскую службу доставки, транспортировку душ, и прочее. Все то, что уже проделал Ян, будучи в ссылке. Келестис с ее архангелами и ангелами-хранителями, заботились о целостности человеческой души. Еще до того, когда простой смертный мог оказаться на грани и впасть во тьму, к нему приставлялся личный Ангел-Хранитель, направляющий и оберегающий его. Все это делалось для сохранения равновесия между Светом и Тьмой. Однако, слишком много веков, ради этого равновесия проливалась кровь обеих сторон. Орудуя мечами, заточенными под светлую плоть, демоны и ифриты убивали архангелов, порой, заставляя чашу весов, перевесить в свою сторону.

Как-то раз, чтобы пристыдить Яна, архангел Рафаил 4 4 считается вторым по счету в ряду архангелов (после Михаила). Корень имени Рафаил (Raphael) также присутствует в современном еврейском слове Rophe, которое переводится как «врач», тем самым напоминая о традиционно приписываемых этому ангелу способностях целителя , второй после Михаила, высказал ему, голосом полным грусти и сожаления:

– Иоанн, сын мой… –так ангела называл лишь этот архангел, – Всевышний наградил тебя этой жизнью и оболочкой не для того чтобы ты придавался праздности, а оберегал и помогал смертным. Как Хранитель – это твоя прямая обязанность, –он развел руки в стороны – мы не можем уподобляться демонам, заниматься чревоугодием, сладострастием и не отдавать свой свет ближнему! –мудрый архангел, в образе старца, занимающийся врачеванием еще со времен древнего Рима. У него была длинная белоснежная борода. Она тянулась до пола, делая его похожим на чародея Мерлина из «Преданий о Короле Артуре», а яркие синие глаза, намекали на скрытую силу архангельской души. Рафаил всегда был облачен в светлую тунику с длинными рукавами, опоясанную кожаным шнурком. На ногах он носил исключительно сандалии, кто-то из ангелов клялся, будто это обувь самого Персея.

Этот разговор происходил, когда Рафаил лечил Яна. Ангел частенько наведывался в различные бары и пабы, где любили кутить темные. Пропустить пару стаканчиков ирландского виски, побеседовать за жизнь со знакомой демоницей, расслабиться – это он любил. Но стычки между светлыми и темными в таких местах, были не редкостью. Конечно же, когда телу наносился ущерб оружием темного, залечить такие раны, светлые могли только в лазарете Келестис, главой которого и был Рафаил. Как бы то ни было, но Иоанн было одно из имен Яна.

Что же касается темных, то в большинстве своем это были мускулистые и брутальные демоны, славящиеся своей стихией огня. Прожженные сердцееды, сплошь покрытые татуировками. У них был свой кодекс и свои правила, которые, тем не менее, постоянно нарушались.

Но для светлых их законы были непреложны. И Ян был обязан соблюдать их. Ангелу не хотелось вновь отправиться в Нижнюю Аиду, или, тем более, лишаться крыльев. Крылья – вот, что было для него всем.

Сунув ноги в домашние тапки, заботливо оставленные Анжеликой, ангел прихватил чашки с кофейником и направился на кухню. Хозяйки уже не было дома, и только в коридоре четко ощущался цветочный парфюм. Неудачно задев дверь в ванную, Ян пролил себе на руки остатки кофе. Кипяток обжег ладони, и ангел стиснул зубы, чтобы не выругаться, хотя мысленно выкрикивал проклятья.

Подставив обожжённые руки под ледяную струю воды в раковине, наблюдал как кожа сначала покраснела, покрывшись багровыми пятнами, а затем резко побелела. Быстрая регенерация тканей была очень кстати. Пока Ян держал руки под краном, ему отчего-то вспомнилась его собственная смерть.

«Это случилось в конце XIV века в Праге. Тогда, я занимал должность духовника Королевы. Ян Непомуцкий или Иоанн Непомук – простой люд произносил мое имя с надеждой и трепетом. Тот, кому дворянство, поверяло тайны своих душ, которые я так тщательно хранил. Серый Кардинал – вот кем я был…

Развитие конфликта, между Королем Вацлавом IV, вмешавшимся в дела Церкви и Высшим духовенством страны, привело к тому, что я впал в его немилость. По приказу Короля, я и двое моих учеников были схвачены и заточены в тюрьму. Я вспоминаю: вонь и сырость холодной темницы, шуршание крысиных хвостов по скользким плитам пола. Невыносимую жажду и голод, от которых мое старое тело впадало в постоянное беспамятство. Тьма, застилавшая мои тусклые глаза, была благословением Божьим – двум молодым священникам рядом со мной было отказано в этом счастье. День за днем, они истощались, делаясь похожими на скелеты, обтянутые серой кожей, их избитые, замученные от пыток тела со сломанными пальцами и ребрами, скручивались от постоянного холода, лежа каждый в своем углу на жалкой холщовой подстилке. Господь наш всевидящ – его слугам оставалось недолго мучиться. Мои протеже были избавлены от заточения – их отпустили… Я остался один и это дало мне легкую надежду на то, что скоро, и я буду избавлен от этих оков.