Эли Крав - Ученик Верховного. Первые уроки

Вот мы и на месте: деревья расступились и выпустили нас на узенькую – чуть шире метра – полоску песка на берегу реки. Секунда – и я уже стоял по колено в воде. Сам не заметил, когда успел скинуть сандалии и рубаху. Обернулся, чтобы махнуть рукой – пошли, мол, купаться, – но понял, что таким способом Тольку расшевелить тоже не удастся. Он сидел на траве в шаге от песчаной полосы и глядел куда-то за реку. Купаться расхотелось – какая радость плескаться одному? Я вышел из воды и сел рядом. Так мы и сидели молча, пока я собирался духом и уговаривал себя. Как вывести друга из такого состояния, я не знал, и очень надеялся, что сумею ему помочь, когда разберусь, в чем дело. Я вздохнул, представил себе Книгу с заклинаниями и нырнул в его мысли.

«Все хорошо!», «все прошло!», «больше ничего не случится!» – эти фразы носились в его мозгу по кругу и выталкивали меня обратно.

Теперь понятно, почему у Тольки такой идиотский вид: поталдычь-ка про себя пару-тройку фраз неделю кряду – и вправду свихнешься!

Ладно, попробуем по-другому! Нужно за что-нибудь зацепиться, чтобы меня не выносило. Например, представить то, что помнили бы мы оба. Возьмем это: захожу я, значит, в сарай, а Толя стоит у стены. Надо бы поискать это в его памяти…

Во второй раз войти оказалось легче, и вскоре память отозвалась похожей картинкой, увиденной его глазами: вот я, Колька, вхожу в сарай и останавливаюсь у двери, а я, который Толька (только бы не сойти с ума! только бы не сойти с ума!), улыбаюсь, как победитель. Ух ты, как четко и здорово все выглядит через стеклышки очков! Раньше, когда я чужие очки мерил, все вокруг выглядело ужасно размытым. Но у меня-то зрение в порядке, а они, очкарики, вон как, оказывается, видят! Ну хорошо! Мы, значит, в сарае и я, стоящий у двери, говорю, что нет никаких «особых способностей», что это был прикол и розыгрыш. А я-Толька улыбаюсь еще шире. Напротив меня на крышке ободранного ящика из-под картошки лежит суковатая палка. Я поднимаю ее в воздух, не касаясь руками. Но Колька не обращает внимания. Тогда я кидаю палку ему в руки. И промахиваюсь! Кольку крепко прихватывает по голове. Ой! Я же не нарочно! Да чего теперь оправдываться? Вон какое злое у него лицо (неужели у меня действительно была такая зверская рожа, или это Тольке так с перепугу показалось?)! Ну всё! Боюсь, что дружбе теперь конец. И мне тоже… Он мне сейчас как даст (ну какой же он глупый! я б на него ни за что руку не поднял)! А может, у меня еще есть шанс? Колька отходчивый, и если куда-нибудь смыться, он может успокоиться и простить. Только куда из сарая деться? Дверь только одна, и у нее стоит Колька. Может, попробовать то новое заклинание? Вдруг получится?

Перед глазами что-то вспыхнуло, и земля ушла из-под ног. Это похоже на прыжок с обрыва в реку, но там хоть видно, куда летишь, а тут – только цветные пятна перед глазами. Страх быть побитым уже казался мелкой неприятностью.

И вдруг – бум, грохнулся на колени, но не сильно, будто упал с небольшой высоты. Я стоял на четвереньках на большом теплом камне. Можно даже сказать, на горячем. Ай! Я вскочил на ноги – камень просто обжигал.

Огляделся, и холодок в груди, прошедший было после падения в неизвестность, разлился по спине противным липким потом. Камень оказался островом в бескрайнем, до самого горизонта, красно-бордовом море, от которого и исходил этот жуткий жар. А над ним – светло-красное небо с рыжеватыми облаками.

Пот тек с меня уже сплошным потоком и от жары, и от ужаса. Никаких экспериментов больше не хотелось. Осталось единственное желание – вернуться домой. Я прочел заклинание перемещения, но ничего не произошло, только молния вспыхнула на горизонте. Повторение заклинания тоже ничего не изменило. Страха я уже не испытывал, просто одеревенел как-то – не мог ни рукой шевельнуть, ни ногой. В голове вдруг стало пусто-пусто, ни одной мысли. И только шипение огненного моря вокруг. И какая-то черная точка над горизонтом – там, где только что мелькнула молния.

«Вот и все! Доигрался, колдун-самоучка! – это появилась первая мысль. – Вернуться не могу, а значит, осталось либо помереть с голоду на этом голом камне, либо сгореть в море!»

Я нащупал в кармане какой-то гвоздик и кинул его в огненную волну, лениво облизывающую подножье скалы. Тот вспыхнул и сгорел на поверхности, не успев даже утонуть.

Между тем черная точка заметно увеличилась. Похоже, что-то летело ко мне. На помощь или?..

Летящий уже вполне различим – это черный всадник на черной крылатой лошади. Боюсь, ничего хорошего он мне не несет.

С его приближением на меня накатывают новые волны ужаса – я вижу, что это не лошадь, а клыкастое и когтистое чудовище. Даже на такой жаре меня начинает бить мелкой дрожью. А подо мной голая скала – ни убежать, ни спрятаться! Они подлетают еще ближе, и я понимаю, что всадник напоминает человека только издали. Кажется, что весь он состоит из огромных шипов и клыков размером с кинжал. Меня уже даже не трясет, а просто дергает из стороны в сторону, так, что очки съезжают на самый кончик носа и грозят свалиться в жидкий огонь.

Тут всадник открывает рот, нет, пасть, и кричит, нет, ревет так, что даже камень подо мной дрожит: «Ты-ы-ы-ы… ЧЕЙ?!»

– А-а-а-а-а-а-а-а!.. – кричу я.

– А-а-а-а-а-а-а-а!.. – кричит вместе со мной Толик.

Меня так резко выкинуло из его воспоминаний, что теперь дико болела голова. Сидевший рядом Толька посмотрел на меня огромными от ужаса глазами. Кажется, он все понял. Возмущенный, он вскочил и тут же повалился на песок, зажав ладонями виски. Видимо, головная боль у нас одинаковая. Что это может значить? Что у нас еще общего, кроме боли? Воспоминания?

Мысли, словно тяжелые валуны, с трудом ворочались в моей больной голове. Почему меня выбросило из его воспоминаний? Из-за крика? Это там, в воспоминаниях, Толя кричал. И сейчас тоже! И я вместе с ним… Уф, как голова болит! Ничего не соображаю…

Я кричал потому, что был им, Толькой, в его воспоминаниях, а он потому что… тоже!? Это значит, что из-за меня он вспомнил все то, что так старался забыть? Он ведь может серьезно на меня обидеться!

Мне стало совсем нехорошо, и я завалился на песок.

Проснулся от холода – наступила ночь. Тольки рядом не было. Голова еще болела, но уже не так сильно. Я с трудом поднялся и пошел домой, шатаясь, будто пьяный. По дороге почему-то вспомнил заклинание перемещения, которое никогда не учил, но пользоваться им побоялся.

Как обидно! До разгадки, кажется, один шаг. Еще немного, и все бы прояснилось! Но Толька, наверное, совсем на меня обиделся. И что теперь? Дружбе конец? Нет, ни за что!

После того случая на реке Толька вернулся к нормальной жизни, но меня стал сторониться. Наверное, его уже меньше мучили ночные кошмары, потому как теперь черный всадник снился мне. Хорошо хоть не каждую ночь, иногда и выспаться удавалось.