Максим Александров - Марафон жизней. Сборник рассказов

«Люди так боятся перемен, что строят неприступные деревянные норы и живут в них всю свою жизнь», – говорила ему матушка, родившаяся в человеческой норе и сбежавшая в лес, когда её захотели продать другому человеку.

Гвардеец резко взял вправо и помчался по елям в сторону деревянных нор.

«Да, Лак’Тайли прозванный Голова-на-плечах, ты заберешься в Деревянную Нору, где человеческие детёныши кормили тебя орехами в прошлом году!».

От светлой мысли у гвардейца открылось второе дыхание, и он припустил с двойной скоростью.

«Любовь их безгранична, у меня всегда были лучшие орехи и чистая подстилка», – шептала ему матушка перед сном.

Солнце совсем село, гвардеец вымотался и с трудом различал дорогу в темноте, он чувствовал, как за спиной смыкаются острые когти патруля.

«Еще немного, Лак’Тайли, прозванный Скачущий-без-устали». Впереди замаячил спасительный свет.

Смерть-с-небес выпрыгнул из чащи и резко остановился, лес обрывался и дальше стелился карьер. Там, где росли Деревянные Норы теперь сновали Стальные Медведи, разрывая, сгребая и выравнивая землю.

«Но запомни главное, что я поняла о людях. Люди действительно готовы продать все, если цена их устроит».

Лак’Тайли запыхался, боль в груди стала невыносимой. Бежать больше некуда. Он развернулся в сторону леса и в этот момент над ним распахнулись десятки совиных крыльев.

Брошь в форме звездочки – это все, что мне осталось от матери. После её смерти отец собрал все фотографии в доме и отнес в подвал, в котором не горел свет. Бывало, отец спускался вниз со свечой и всю ночь рыдал там, думая, что я не слышу. На следующее утро он накидывал старое пальто и уходил в город, прихватив с собой пару домашних вещей, что можно было легко продать. После несчастного случая с матерью он нездорово беспокоился, что я могу навредить себе или убежать. И запирал меня в единственной комнате с замком. В подвале, в полной темноте, исключая тонкий лучик света, проходившего сквозь наглухо заколоченное окно. «Я скоро вернусь», говорил он и оставлял мне с собой несколько одеял. Но один раз забыл.

Стояла середина ноября, и ударили первые заморозки. В тот день снова хлопнула дверь и вокруг сомкнулась привычная тьма. Мысль о забытых одеялах пришла только тогда, когда наступили сумерки и земля стала промерзать. Я поджал ноги, спрятал кисти рук в карманы и нащупал онемевшими пальцами знакомое тепло. Звездочка. Мамина брошь словно сияла во мраке. Жалкий свет из окошка собирался вокруг нее, танцуя и извиваясь. Завораживающее зрелище. Искорки на поверхности серебра собирались в картины. Нет, в целые истории. Далекие глубины космоса, холодные объятия Арктики, нечто страшное, холодное и… Прекрасное.

В тот раз отец вернулся только под утро. Я часто обращаюсь к этим воспоминаниям. Распахивается дверь и в лучах яркого света он, шатаясь, спускается по ступеням. Обнимает меня, неподвижного, и рыдает. А я засыпаю, не в силах пошевелиться.

С того случая отец перестал пить. Но я все равно тайком спускался в подвал с маминой брошкой и разглядывал игру света на серебряной поверхности. Так и собирались истории, которые выросли со временем в целые книги. Мне трудно сказать, злюсь ли я на отца. Жизнь наказала его за каждый из грехов. Но иначе, я бы никогда не открыл для себя этот мир. И еще ужаснее, не открыл бы его вам.

Эмиль Яковлевич увидел направленное на него дуло пистолета и побледнел. Он представил себе, как вылетающая из этого ствола пуля пронзает его тело, и совсем не рассчитывал, что его жизнь может закончиться так бездарно и быстро. Он сделал пару шагов назад, к двери, нащупал дрожащей рукой ручку и потянул на себя. Но дверь не поддалась. Подлые мысли завертелись в голове Эмиля Яковлевича, пальцы судорожно дергали ручку в разные стороны, дверь наконец открылась и выпустила его в спасительный коридор.

В графе «имя» ее свидетельства было записано «Жеральдина», а в качестве места рождения значилась Германия. Дина росла обычным ребенком. По утрам она съедала завтрак, брала портфель и шла в школу – мимо забора военного городка, дворничихи у входа, здоровалась – сначала по-немецки, потом по-русски, отсиживала в классе положенные часы и шла домой. Затем она съедала обед и выходила во двор, где чаще всего играла с мальчишками в войну. Она носила платье, но это была неподходящая одежда для таких игр. С девчонками она тоже играла, но они были скучны.

Потом семья уехала в Россию, их замотало по стране, и к восьмому классу Дина оказалась в небольшом городе, где-то между Казанью и Пермью. Родители удачно, как они полагали, устроили ее в школу для умственных спортсменов повышенного уровня. В классе все сидели парами, и только одно место за задней партой было свободно, туда Дина и села. Учителя были к ней равнодушны, соседкой оказалась болтливая толстушка Марта, с остальными отношения так и не заладились.

Благодаря Марте Дина быстро узнала все самые тусовочные места в городе, но везде скучала, пока не оказалась на репетиции группы «Девелоперз». На полу полутемной каморки, расположенной в пристрое мебельного склада, лежал облезлый ковер, в центре ковра стоял микрофон, стену подпирал высокий худой парень и что-то бубнил на бас-гитаре, далее высилась барабанная установка, в которой сидел толстый лысый малый и показывал чудеса, но главное чудо свершилось, когда к микрофону вышел он – длинноволосый, татуированный и веселый – Джокер. И полетели искры. Дина впервые в жизни почувствовала, как по коже бежит электричество.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.