Василий Криптонов - По ту сторону Алой Реки. Книга 2. Потерявшие судьбу

– Да, – воскликнул он. – Теперь я их всех понимаю.

– Кого? – снова нахмурилась Ирабиль.

– Левмира, Аммита – всех. Тебя либо сразу обожать больше жизни, либо пристукнуть с первого взгляда хочется.

Не обращая внимания на горящие щеки (не то от вина, не то от смущения), И сказала мрачным голосом:

– Не пристукнул ведь.

Из замешательства Кастилоса вывела тарелка с куриным окорочком и картофельным пюре, опустившаяся на стол. Принцесса и Кастилос подняли головы. Высокий парень лет двадцати, с благородными чертами лица, отнюдь не походил на прислугу. Темно-синие глаза посмотрели на И, на Кастилоса.

– Это что? – Кастилос кивнул на тарелку.

– Называется «еда», – приятным, чуть глухим голосом сказал парень. – Здесь много чего можно получить, если правильно спрашивать. – Не дожидаясь приглашения, он уселся за стол. – Ну? Кто из вас двоих – герцог Кастилос Вэссэлот?

– Она. – Кастилос, глазом не моргнув, указал на Ирабиль.

– Так и подумал, – кивнул парень. Повернулся к принцессе, руки легли на стол. Лицо грозное, а в глазах почему-то улыбка. Это несоответствие заворожило Ирабиль, отвести взгляд оказалось не под силу.

– Вижу, замаскироваться у тебя ума хватило, – заговорил парень. – А потом что? Головой ударился? Зачем назвался на входе? Поздравляю, почтовые голуби уже в пути.

– Голуби? – пробормотала Ирабиль.

– Ага. Те, что с когтями на крыльях. Надо бы вытащить тебя на улицу, да как следует подвыбить дурь.

Принцесса шарахнулась, чуть не упала со стула. Кастилос, перегнувшись через стол, придержал ее за плечо.

– Хватит шутки шутить, – сказал, глядя на парня. – Кто ты, и в чем твоя проблема?

– Так мне теперь с тобой разговаривать, да? – обратился к нему парень. – Ладно. Ты кушай, детка. Прости за испуг.

– Детка? – возмутилась Ирабиль. На миг показалось, сердце вот-вот остановится. Взять бы, да приложить этого наглеца рожей об стол! – У меня есть имя…

– Которое я слышать не желаю, – отрезал парень. – Меня зовут Роткир, и это нормально. А если твое имя хоть немного связано с нашим досточтимым королем – лучше назови другое.

Подумав, И сказала:

– Ирия.

– Мне нравится, – кивнул Роткир и вновь обратился к Кастилосу: – Серьезно, мужик, ты поступил очень глупо. Не мог просто перелететь через стену? Здесь постоянно шныряют туда-обратно, никто бы внимания не обратил.

– Моя сестра, – Кастилос взглядом указал на И, – не умеет летать. К тому же я посчитал невежливым проникать в дом своего друга тайком. Он не хочет меня видеть?

– Он передает привет. Утром пришлет за тобой карету. Да, вот еще. – Роткир выложил на стол увесистый кошель. – Возьмете на рынке нормальное шмотье, и можете переехать в клоповник поприличнее.

Приоткрыв кошель, Кастилос вскинул брови. Принцесса тоже попробовала сунуть нос, но кошель захлопнулся. Сердитое выражение лица Ирабиль не укрылось от Кастилоса. Он толкнул к ней кошель. Внутри оказались золотые монеты. Одну из них И вынула. Повертела между пальцами.

Роткир смотрел на девушку с умилением, даже, кажется, прослезился.

– Твоя сестра давно из сказки?

– Три дня как. – Кастилос забрал монету и закрыл кошель. – Не надо показывать всем вокруг такие вещи.

– Почему? – захлопала глазами принцесса.

– Потому что тебя за этот мешочек убьют, изнасилуют, ограбят, а потом снова изнасилуют, – пояснил Роткир. – Впрочем, возможно, в другом порядке. Ладно. – Хлопнув руками по столу, Роткир встал. – Меньше болтовни, больше внимательности. С графом говорите очень осторожно, он будет не один. На все вопросы ответит сам, позже. Я всегда неподалеку. Если что понадобится – скажите толстяку, он меня отыщет.

– А что ты умеешь? – спросил Кастилос.

– Здесь? Все. Спокойной ночи.

Роткир ушел, не оглядываясь. Принцесса проводила его взглядом.

– Похоже, Эрлот дотянулся досюда, – вздохнул Кастилос, подливая вина. – Ладно, завтра разберемся. Эй! – пощелкал пальцами перед носом Ирабиль.

Девушка встрепенулась, краска залила лицо.

– Устала, – буркнула И, пряча взгляд.

– Заметно. Дело, конечно, не мое, но ты уж постарайся себя не забыть. Шестнадцать лет – это непросто, по себе знаю. А когда они вот так падают на голову, должно быть, еще сложнее. Так что держи себя в руках.

Глядя в тарелку, Ирабиль вспомнила Левмира и улыбнулась. Сохранить себя? Да запросто! С этой мыслью она выпила вина. А потом – еще и еще, будто пыталась утопить в нем какую-то надоедливую мысль.

Вдруг все мысли исчезли. Принцесса обнаружила, что висит на плече Кастилоса, который поднимается по ступенькам.

– Ты хороший, – вздохнула она, обхватив его руками. Прежде чем провалиться в сон, услышала ответ:

– Полезешь целоваться – налысо побрею.

От сумасшедшего визга – звука, который не должен издавать мужчина, – заложило уши. Ладони дрогнули, но Сиера не позволила себе укрыться от кошмара. Закрыв глаза, она, чуть дыша, продолжала сидеть в своем уголке, в норке, вырытой в позабытом в углу мусоре. Вонючие слежавшиеся матрацы, гнилые доски и даже кости людей. Никто в целом мире не знал, что происходит в этом подвале. Не должна была узнать и она. Но – узнала.

– Нормально? Живой? – Сиера услышала голос мужа и тихо-тихо подалась вперед, прильнула глазом к щели между двумя досками.

Барон Модор обнимал человека, подвешенного на цепях посередине маленькой площадки. Человек уже не визжал – попискивал, как мышь с переломленным хребтом, но и это лишь выходил из легких последний воздух.

– Как же ты меня напугал, малыш, как напугал, – бормотал барон, ткнувшись лбом в лоб человека. – Я думал… Думал, ты умираешь, малыш…

Из ладони барона свешивалась плеть, с которой на каменный пол стекала кровь.

Сиера знала, что не одна смотрит. Свидетелями безумия барона стали десятки людей. Это от их немытых тел, от их испражнений стоит такой смрад, что с бьющимся сердцем здесь невозможно находиться. Большую часть времени они стонут и плачут, отбирают друг у друга скудные пайки и надеются… На что-то, наверное, надеются.

Но однажды в подвал спускается барон в сопровождении адъютанта – этот и сейчас здесь, Сиера его не видит, но слышит хихиканье. Барон лично указывает жертву, и адъютант выволакивает несчастного или несчастную из клетки, заковывает в цепи, подвешивает на крюк.

– Еще немного, малыш, – просит барон. – Еще капельку потерпишь – и все закончится. Хорошо? Да?

Сиера слышит это уже раз в пятнадцатый, не меньше, но снова к горлу подступает тошнота. Ведь разве не с нею он разговаривает так же?

«Прости, малыш, я подвел тебя. – И пронизывающий ветер, все семь пресловутых ветров рвут одежды стоящих на скале над разоренной долиной. – Я во всем виноват, знаю. – И ветер сушит слезы. – Постарайся перетерпеть это, малыш. У тебя есть вечность, а она… Она многое стирает».