Василий Криптонов - По ту сторону Алой Реки. Книга 2. Потерявшие судьбу

Вопрос относился к заключенным. Те сперва молчали, потом заговорила женщина, и Сиера узнала безжизненный голос той, что пыталась заступиться за подвешенного:

– Так вот ты какая… Мы думали, старухой окажешься.

Сиера глядела в ее пустые глаза. Женщина сама походила на старуху, хотя ей едва ли минул третий десяток. Седая, тощая. Мышц, казалось, не осталось вовсе. Но вот обтянутые кожей кости пришли в движение, она поднялась и подошла к решетке, не отводя глаз от Сиеры. Улыбнулась чему-то – жуткий оскал.

– Отпусти ты ее, мальчик. Это наша Смерть. На нее одну молились.

***

Сиера влетела в комнату и повалилась в кресло у камина. Вслед за ней вошел, трясясь не то от гнева, не то от страха Сардат. Вот и все…

Барон закрыл глаза и увидел медленно и красиво падающие в пустоту осколки идеального мира, в котором он был единовластным повелителем. Скоро все закончится, а он, кроме облегчения, не испытывает ничего. Как тяжела оказалась для него вечность…

– Прости меня, – шепнул Модор.

– Простить? Тебя? – Сардат подошел к столу, за которым сидел барон, и наклонился. – Ты больной? Молись, чтоб я тебя только один раз убил!

– Что там? – Спокойный голос Аммита.

– Там… Сам иди глянь, если хочешь. Я эту суку чуть на месте не прибил, да за нее слово сказали.

Барон открыл глаза и посмотрел на Сиеру. Маленькая, потерянная, она съежилась в кресле, словно даже не понимая, где находится. Что в ней осталось от той живой улыбчивой девчонки, что плясала ночью у костра? Ничего, кроме воспоминаний – чужих, вытянутых вместе с кровью. Все залила кровь.

– Прости меня, – повторил Модор.

Вздрогнула. Подняла взгляд. И теперь, когда в ее глазах впервые загорелось алое пламя, когда белки затянуло чернотой, Модор ощутил всю глубину бездны, в которую загнал себя и ее.

– Спокойно, милая. – Аммит встал между ней и Модором. – Не делай ничего такого, о чем я тебя заставлю жестоко жалеть. Твой благоверный нам еще нужен. – Он повернулся к Модору и, кончиком меча коснувшись его подбородка, заставил поднять голову. – Вы же – союз, я правильно понял?

– Да, – выдохнул Модор.

– Редкое явление. И надо быть поистине редкой паскудой, чтобы та, что вступила с тобой в союз, хотела тебя убить.

– Ты в подвал спустись! – проворчал Сардат. – Там и лошадь захочет его убить.

Аммит продолжал буравить Модора взглядом. Из голоса исчезли все теплые нотки, даже извечная насмешка куда-то потерялась:

– Предводитель партизан. Огромный человек, которого зовут Ратканон. Меня интересует, где он.

Барон перевел дух. Сердце то останавливалось, то запускалось. На мгновение животный страх поднимал знамя победы, но тут же оказывался погребен под смирением. Пора, пора успокоить эти метания. Сжав кулаки, Модор остановил сердце. Последние мгновения можно прожить достойно.

– Ты ведь не пытаешься меня напугать? – холодно спросил он Аммита. – Ты, вижу, стар и мудр. Таких, как я, должен насквозь видеть. Я дам тебе то, что ты хочешь, а взамен…

– Погоди-погоди, один миг! – перебил его Аммит. – Модор, ты что, торгуешься со мной? Я что, похож на бабку с рынка? Тебе дали возможность проявить благородство, а ты решил, будто говоришь с дураком? Что ж, ладно. Торги так торги.

Острие исчезло. Аммит стремительной тенью переместился к креслу, схватил за волосы Сиеру и запрокинул ей голову. Лезвие меча легло на горло.

– Не смей! – Барон вскочил, но оказавшийся рядом Сардат швырнул его обратно. – Я просто хотел просить, чтобы вы не тронули ее!

– Просить, вот оно как! – приподнял брови Аммит. – Когда просят – стоят на коленях, целуют обувь, рвут на себе одежды. Но не диктуют условия с таким видом, будто имеют на это какое-то право.

Сиера тихонько ахнула – из-под меча потекла красная струйка. Обогнула ключицу и углубилась под одежды, провожаемая взглядом барона, повторяя путь, которым никогда больше не пройдут его губы, его пальцы… Модор заставил себя отвернуться.

– Я расскажу все, все, что угодно. Убейте меня, подвесьте в подвале – как хотите. Оставьте ее в покое! Я и так забрал у нее все, и ничего не смог дать взамен.

Он прятал взгляд от Сиеры, от Аммита, от Сардата. Посмотрел в сторону двери, но там стоял с глупейшей рожей Рэнт. Модор закрыл глаза руками.

– Ратканон, – напомнил Сардат. – Где?

– Ратканона забрал граф, – заговорил Модор. – Насколько мне известно, его вчера утром отправили в Кармаигс в качестве ценного дара его величеству Эрлоту. Караван пошел горным трактом, и я просто даю добрый совет: не суйтесь. В охрану Кэлпот назначил лучших бойцов. Нет такой силы, что их остановит. Разве что сам Эрлот встанет на пути.

– Эрлот скоро ляжет, это я тебе обещаю, – заявил Сардат.

Модор затрясся от смеха. Даже остановив сердце, он уже не мог контролировать себя.

– Эрлот? Ляжет? Да ему меньше года потребовалось, чтобы сломать миру хребет! Чем скорее ты поймешь, что мир уже мертв, тем меньше испытаешь разочарования, Сардат.

Судя по голосу, Сардат наклонился над ним:

– Мое имя из твоей вонючей пасти звучит как оскорбление. Давай-ка повежливей. Говори, как убрать из лесу твоих псов.

– А что? – Модор, смеясь и плача, посмотрел на него. – Не можешь их всех убить? Да они ведь близко не Эрлот! Нет-нет, ты попробуй! Мои бойцы – тоже хороши, куда сильней меня, но с теми, что стерегут Ратканона, не сравнить. Иди, да попробуй! – Модор вскочил, голос сорвался на визг. – Что вы придумали? Освободить всех людей, одолеть всех вампиров, создать прекрасный мир, где все друг друга любят? Ты! – обратился он к Аммиту. – Ты, перворожденный, как позволил втравить себя в этот бред? Тебе ли не знать, что мир – это вонючий подвал, в котором мрази вроде меня режут скот? А больше нет ничего, не было и не будет! Ни любви, ни смеха, ни радости, ни танцев у костра – ничего! Иди и убей моих псов. Прошу, умоляю – убей, сожги все, что мне принадлежит, кроме нее!

Мечась по комнате, спотыкаясь о складки ковра, барон Модор избегал одного: кресла, в котором сидела Сиера. Боялся напоследок увидеть в ее глазах ненависть. Лучше уж презрение. Пусть смотрит, как на мерзкого жука, забравшегося на подушку.

Одновременно с этой мыслью вспыхнула алым пламенем другая: а что если не убьют? Что если сейчас эти двое непонятно кого посмеются и просто уйдут, оставив их наедине в развороченной комнате? Двух мертвецов, лишенных огненного пристанища, обреченных предаваться вечному разложению, глядя друг другу в глаза.

Нет! Этого он им не позволит. Барон Модор – кто угодно, только не трус. Он не станет цепляться за мертвую жизнь, когда впереди – совсем рядом, только руку протяни! – течет через годы и века такая живая смерть.

***

То и дело все заволакивает алая дымка. Сардат стоял, сунув руки в карманы, сохраняя видимость силы, но понимал одно: это слишком. Новый мир с каждым шагом становился сложнее и безумнее. Умирающие от истощения люди заступаются за ту, что их убивает. Сумасшедший садист-барон на коленях вымаливает жизнь ненавидящей его девушки. Что случилось со всеми этими людьми? Что так необратимо извратило их сознание?