SLOTH - Карта забытых островов. Принц

Королева с теплотой наблюдала за сыном, и не сразу покинула его. С опаской она проводила того взглядом после заверений Ганса и уверенностью, что оставляет принца Сегемонии в надёжных руках.

– Вам следует одеться, – заметил Ганс, окидывая взглядом парня в ночном одеянии, в котором тот походил на чучело, – И голову привести в порядок.

– Хорошо, – согласился Артерий, слишком смущённый и слишком потерянный, чтобы перечить. Он проследовал за мужчиной в свой собственный гардероб.

И глаза принца разбежались от количества приятных на ощупь тканей, блестящих металлов и сверкающих камней. На вешалках висели кафтаны, рубашки, жилеты, штаны; на полках шляпы; внизу стояли ботинки, туфли; на стеллажах перстни, заколки. И всё было подогнано под него, специального для него. И снова всё вокруг показалось ему нереальным, готовым раствориться. Но всё это было.

Его длинные волосы, после того, как их тщательно расчесала молоденькая служанка, появившаяся по первому зову Ганса и молча исчезнувшая в дверях после того, как её работа была сделана, заправили в стоячий хвост, пустив по его длиннее золотые заколки, они стянули чёрную волну волос в одну сплошную упругую косу, тянущуюся по всей длине позвоночника.

Посмотрев на себя в зеркало, парень смотрел на незнакомца. Тот незнакомец глядел на него высокомерными серыми глазами и тонкими сухими губами с опущенными уголками. Тощие щёки, острый аккуратный нос и прямой лоб подчёркивали нечто надменное и эгоистичное, а смуглая кожа и длинная чёрная змея за спиной что-то демоническое. Незнакомец в зеркале носил дорогой тёмно-коричневый кафтан поверх бежевой рубашку и алый шёлковый платок на шее, штаны заправлялись в высокие сапоги. Принц был собран. Но если лицо казалось ему смутно знакомым, то вот всё остальное нет. В голове крутилось имя, по звучанию схожее с «серебро» и «серп», казалось вот-вот и она падёт на кончик языка, но память не давала подсказки.

– Артерий, – прозвучало имя из уст Ганса, парень не сразу понял, что обращается к нему.

– Да, – наконец отозвался он.

– Идём. Может, твои руки что-то вспомнят.

Ганс повёл молодого принца прочь из своей комнаты по величественным коридорам с широкими арками, они проходили мимо открытых залов, и парень мог мельком в них заглянуть. Каждый зал отдавал царским блеском – портреты на стенах, дорогие ковры, позолота и камни. Камни разных расцветок и величины, некоторые он знал: зеленый как молоденькая травка хризолит, голубая слеза аквамарина, кровавый гранат, беззащитный алмаз. Но было и много-много других, с названиями которых он не сталкивался, а некоторые видел впервые. Были камни, что меняли цвет, и те, что горели, а потом гасли и снова загорались подобно фениксу. Ганс вёл его мимо всей этой роскоши, иногда сворачивая, но проходя мимо лестниц. И как же принцу хотелось остановиться и рассмотреть всё! Не чувствовал он, что этот замок его дом, однако чувства не мешали любоваться красотой. Слуги, чьи лица мелькали из-за углов, подозрительно переглядывались, и казалось, хотели что-то сказать, но строгий взгляд Ганса тут же ставил тех на место. А они всё шли и шли – и наконец, остановились у больших ворот в орнаменте увядающих цветов. Толкнув мощную створку, словно она была пёрышком, Ганс ввёл принца во внутренний двор замка.

Весь замок походил на вулкан, а двор внутри него был кратером, попасть в центр зелёного сада можно с любого этажа. На немой вопрос принца, Ганс ответил просто: «Магия». Понимать ли слова мужчины буквально или нет, принц не знал. Но теплота солнца в безоблачном небе и прохладный ветерок, что обдувал горячую кожу, ерошил ворох одежды и шелестел трубочками листочек от кустов и низкорослых деревьев, помогли ему не напрягаться по этому поводу. В конце концов, ему предстоит ещё многое вспомнить. В самом центре двора, окруженные мраморным полукругом бились струи воды, капли колыхались на ветру и осадками оседали на изумрудно-зелёную травку. Ничто не нарушало покоя тихой обители. Принц вздохнул полной грудью, упиваясь свежестью, всё его тело расслаблено повисло в пространстве, он почувствовал спокойствие. Здесь было по-настоящему хорошо. Замок красив и богат, его комната – это искусство роскоши, но этот уголок наполнил его блаженной негой, она клубами перекатывалась внутри, играла его ощущениями словно мячиком, а потом утренним туманом растворялась, оставляя за собой капельки первобытного удовольствия.

– Выбирай, – вырвал принца из его грёз требовательный голос Ганса.

Мужчина стоял чуть позади зазевавшегося паренька, а рядом с ним, на траве, расстелилась длинная и узкая чёрная скатерть, лучи отражались от неё, создавая мираж металлической пластины, и только ветер, поднимая складки, разрушал этот образ.

В недоумении принц подошёл к лоснящемуся куску ткани. «Что выбирать?» – он не понял. Он переводил взгляд с сурового мужчины на скатерть, а потом снова на мужчину. Подсказки он не заметил. Ганс явно от него ждал каких-то действий, а каких, похоже, сказать забыл. Возможно-то он и должен сам знать, однако память не реагировала. Принц отрицательно покачал головой и посмотрен на мужчину.

– Просто возьми, – пояснил Ганс, указывая на ткань.

Парень скептически склонил голову набок, но всё же потянул руку к полотну. Хоть бы объяснили ему что ли. Дотронувшись до шёлка, принц сжал кулак, словно беря что-то. Его пальцы обхватили невидимый холодный предмет, метал – решил парень, он потянул его на себя, предполагая вытащить меч. Из пустоты в мир вырвался кинжал с длинным чуть изогнутым лезвием, которое сверкнуло в лучах солнца, и блеск его отразился в холодных глазах, отражая задумчивую усмешку тонких губ.

Лезвие крепилось на черную металлическую рукоять, обмотанную шнурами кожи в виде паука в паутине, глаза паука горели алыми камушками. Подняв кинжал к глазам, чтобы получше рассмотреть, принц заметил лёгкое свечение, скользнувшее по клинку зелёными струйками. Оружие признало его, удобно устроившись в руке, словно ему там самое место.

Ганс удовлетворённо улыбнулся, в улыбке промелькнула гордость.

– Это парные кинжалы, – произнёс он.

Принц его понял, и, оторвавшись от лицезрения тонкой работы кузнеца, он потянулся за парой для своего нового друга. Именно друга он почувствовал, взявшись за рукоять. Второй клинок являл собой точную копию первого и занял место рядом с братом в другой руке.

– Всё верно, – заметил Ганс, сворачивая чёрное полотно в трубочку, – Ты строен и подвижен – твоё оружие ловкость и скорость. Я помогу тебе наверстать упущенное.

– Как?

Усмешка Ганса заставляла нервничать и не предвещала ничего хорошего. Мужчина забрал у парня кинжалы, отчего тот почувствовал нервную пустоту.