Диана Хант - Йагиня. Тайный Дар. Романтическое фэнтези. Приключения. Магия

А мне догонять Йожку с Демкой надо! И оставить этого несчастного я тоже не могу, хоть и чужой, незнакомый человек! Для целительницы все одно… Дивная Макошь, не оставь свою неразумную дочь!

Слегка трясущейся от напряжения рукой я коснулась центра распахнутой ладони чародея.

Приготовилась, открылась, и активировала заговор. Сила привычно хлынула из меня, но на этот раз слишком мощным потоком. Я решила: лечу главу собственной волшбой, и только, когда дело дойдет до жизненных сил, возьму немного у Дарнийского оборотня.

Никогда я еще не плела такой сложной чар-сетки! Сила так стремительно течет сквозь пальцы, что я сама не заметила, как резерв практически опустел… В глазах потемнело, запрыгали звездочки, я поняла, что секунда – другая – и все, теряю сознание, а активацию заклинания прервать никак нельзя. Тогда несмело и неловко потянулась за волшебным резервом чародея…

И вот это да! Я не знала, что на свете вообще бывает такое! Все эти мои подкошенные коленки, жар, испарина, чувство неловкости и красные, как маки, щеки оказались просто детскими игрушками, по сравнению с тем, что я ощутила сейчас!

Кровь бешено запульсировала в висках, в ладонях, и в других, слишком уж потаенных местах. Сердце как будто оборвало свой ритм, проваливаясь в абсолютную пустоту, бездну, и тут же, испуганное, заколотилось, как ненормальное. Коленки не затряслись, нет, они просто стали как ватные и сложились, из-за чего я неловко уселась на пол, рядом с креслом, на котором сидит глава.

Горячие потоки – я не сразу поняла, что это внутренние потоки крови – хлынули по внутренней стороне бедра, верх, к таким местам, о которых говорить вслух совершенно не хочется. Что-то задергало внизу, сокращая низ живота судорогами. И в то же время в расширившейся до размеров Вселенной груди как будто порхали миллионы чар-светлячков, а в глазах затуманилось.

Я подумала, не переняла ли я на себя хворь главы, но потом отогнала эту мысль, как нелепицу. Нет, ну если мужик будет до конца жизни так тащиться, то я ему только завидую…

Перевела взгляд на чародея и поняла, что от того, что я увидела, от его взгляда, тяжелого, глубокого, у меня просто заныло в груди от желания, чтобы он к ней прикоснулся. И все это под такой аккомпанемент бушующих гормонов, что если бы кто рассказал, что такое бывает – не поверила бы.

О том, что чародей чувствует то же самое, что и я, или не то же самое, но очень похожее, поняла только когда оказалась опрокинутой на пол и увидела, как потемнели голубые глаза. Сейчас они темно-синего цвета, и зрачки вытянулись, как у зверя. Чародей подмял мое тело, внезапно ставшее совершенно безвольным, под себя, по-хозяйски сжал талию, опуская руку ниже – на бедро. Чудо! Но другими ладонями, мы продолжали соприкасаться! Эта мысль была последней, прежде чем свет в моих глазах померк и наступила темнота.

***

– Хессения! Хессения! – голос чародея доносится как будто издалека.

– Дурья твоя башка! Почему не вмешался? – а это похоже на нашего лесного спутника.

– Я обещал…

– Обещал он! Шалопут несчастный! Девчушка досуха себя выдоила, прежде чем твоей силой воспользоваться! Ты что, не видел?!

– Я…

– Я, я! Знаю я, чем ты думал! – зло верещал коловертыш.

– Но я сейчас, сейчас ей… отдам.

– Наотдавался уже! Она теперь вряд ли возьмет! Ведь видишь, что девке итак нелегко, так нет же! Взял и сам на нее залез!

Дивная Макошь! О чем они? Что произошло? Или я… в общем,

– …уже не гожусь для праведной войны с темным Рыцарем? Так я и не собиралась… бабули меня убьют!..

– Она бредит, – недовольный голос коловертыша, – Насылай сон. Ей отоспаться как следует надо.

Как отоспаться? Йожка! Демка! Нам нужно продолжать путь! Но тут я перестала слышать их голоса – один недовольный, обвиняющий, и второй оправдывающийся, извиняющийся, и мне почему-то показалось, что я лечу – и у меня за спиной крылья, и так хорошо, в синем-пресинем небе…

Взмах крыльев – и я проваливаюсь в воздушную яму, складываю их, вытягиваю перед собой руки – и стремительно спускаюсь вниз, как будто съезжаю по гигантской воздушной горке. Я вижу отряд воинов в шлемах из огромных, рыжих песьих голов, и в песьих же шкурах на могучих плечах, старательно огибающий человеческий поселок, и… что это?

Две маленькие белокурые головки принадлежат знакомым детишкам! Почему мои мелкие едут на плечах песиглавцев? И почему у них такой счастливый вид, им что, не страшно? Почему у еще одного воина в рыжем шлеме на руках сидит пушистым рыжим комком наш кот Маркиз? И почему такие грустные и усталые, я бы даже сказала скорбные лица у самих песиглавцев, в особенности у тех, на чьих плечах едут маленькие негодяи? Впрочем, почему такие кислые мины у этих, мне как раз таки понятно!

– Но, овцелошадка, тронулись! – кричит Демка, и «его» лошадка обиженно говорит:

– Я же просил…

– Ну ладно, ладно. Овцебык! – сияет братик. Никодем всегда умел быть великодушным.

А Йожка в этот момент поднимает голову вверх, видит меня и машет рукой:

– Сеня! – кричит она, – Ты получила мое послание? – и тут же забывает обо мне, и радостно кричит брату, – Ну вот, а ты не верил! У меня получилось! Получилось!

***

Сказ иной, десятый

У главы

Вот бывает так – планируешь, планируешь, а боги смотрят на тебя и потешаются. И летят твои планы в тартарары, и забываются самые мысли о них, как забывается прошлогодний снег… Ненавижу планировать! С тех пор, как в детстве поняла – планы эти рукой не потрогаешь, на вкус не учуешь, да и сбывается запланированное крайне редко. Как бабули учат: «Проси светлых богов того, что они сами знают, для тебя лучше. И не гневи их по ерунде, не доставай пустячными просьбами!».

Может, я разгневала богов «пустячными просьбами» как можно быстрее нагнать братика и сестренку? Уносимых на могучих плечах песиглавцев-наемников? Может зря я так истово взывала к высшим силам, просила, умоляла… Просила: «Все сама сделаю… Все-все-все исправлю! Только дайте удали нагнать песиглавцев окаянных поскорее»! И что же получилось?!

Разбудили меня весьма надоедливые, надо сказать, утренние лучи. Не успела до конца прийти в себя, понять, где нахожусь, слышу:

– Сенечка… Сеня… Наконец-то очнулась, маленькая, – увидела склонившегося надо мной чвродея, поняла, что это сон, закрыла глаза и попробовала перевернуться на бок.

Все тело сковывает неприятная слабость, как после тяжелой болезни или перерасхода сил… Перерасход сил? Вспомнила, что предшествовало этому самому перерасходу. Дом главы. Он сам с увядшим, поникшим взглядом, моя ладонь в руке чародея… потом… нет, не хочу вспоминать.

Открыв глаза, к удивлению своему отметила, что чародей все еще здесь, все также настороженно смотрит на меня, и взгляд его такой теплый, и вместе с тем нежный, и немного виноватый. Чародей вглядывается в мое лицо как будто с надеждой.