Мари-Бернадетт Дюпюи - Доченька

— Бедная моя Мари, ведь ты ничегошеньки не знаешь о мужчинах! В этом все и дело. Вчера я почувствовал себя униженным, смешным, обманутым! Я всю ночь мучился от неудовлетворенного желания. А ты еще удивляешься! К чему было жениться, если мы спим в разных комнатах — ты на втором этаже, а я — на третьем?

Мари не ожидала такого откровенного признания, и ее щеки запылали.

— Я не знала, что это так важно… — пробормотала она. — Я думала, что любовь может обойтись без желаний плоти!

Пьер расхохотался.

— Вот странное дело! — сказал он насмешливо. — Две недели назад, когда я тебя целовал, ты не казалась такой недотрогой! Откуда я мог знать, что остального тебе вовсе не хочется?

Мари спросила себя, нарочно ли Пьер выбирает такие грубые, вульгарные слова. Наверное, нарочно. Но разговаривая в таком тоне, они не помирятся. Девушка встала и подошла к мужу.

— Прости меня, Пьер! — сказала она. — Я обидела тебя, но это не повод быть грубым! Или ты думаешь, что меня легче будет соблазнить, если ты станешь вести себя, как эта свинья Макарий или твои приятели по бистро?

Удар пришелся в цель: Пьер, побледнев как полотно, налил себе вина в стакан и выпил залпом. Весь день он укорял себя за то, что обидел Мари, вспомнив о Макарий. Она все еще сердилась на него, это было очевидно. Он украдкой посмотрел на жену и подумал, что она сегодня очень хороша. Даже слишком хороша для крестьянина, которым он был и навсегда останется. Да правда ли вообще, что эта девушка в элегантном платье, с правильной речью, — его жена?

— И ты прости меня! — сконфуженно пробормотал он.

Пьер притянул ее к себе и, чтобы не видеть лица Мари, прижался лицом к ее плиссированной юбке. Мари легонько погладила мужа по волосам. Пьер встал и обнял ее.

— Моя дорогая женушка! Моя милая Мари!

Он старался быть нежным, чтобы не испугать ее снова, но даже поцелуй его выдавал силу мужского желания. Мари закрыла глаза и позволила увлечь себя в спальню…

Следующие десять минут для стыдливой от природы девушки стали настоящей пыткой. Сжав кулачки, закрыв глаза, она боролась с собой ради того, чтобы удовлетворить желания мужа. Пьер, увидев, что она не сопротивляется, воспользовался моментом. Навалившись на нее сверху, он прошептал:

— Ты такая красивая, вот так, без одежды!

Вскоре Мари пронзительно вскрикнула. Острая боль терзала тело, а Пьер все повторял, забывшись, будто в сладострастном бреду:

— Ты моя! Наконец моя! Моя! Моя…

Через несколько секунд Мари уже рыдала, повернувшись к Пьеру спиной. Тот был искренне огорчен тем, что не смог сдержаться и обошелся с женой грубо. Желая ее успокоить, он провел пальцем по ее спине. Но Мари не испытывала ничего, кроме тоски и отвращения к телесной близости. Раньше их с Пьером поцелуи казались ей восхитительными. Юноша никогда не пытался даже прикоснуться к ее груди или бедру. А теперь, только потому что надел ей на палец кольцо, он повел себя, как Макарий. И даже еще хуже…

Мари пребывала в полной растерянности. Неужели она недостаточно сильно любит Пьера? Нет, это невозможно, она его обожает. От обручения до свадьбы прошло совсем немного времени, и в эти дни они с Пьером не раз оставались наедине друг с другом, и он всегда был с ней нежен и ласков. Рядом с ним она испытала новые ощущения — неясное томление во всем теле, робкое удовольствие… Почему же сейчас все по-другому?

Пьера в это же время одолевали совсем уж мрачные мысли. Что, если Мари отталкивает его физическая неполноценность? Он бы не удивился, узнай, что так оно и есть. Какая женщина захочет всю жизнь делить постель с калекой?

Но если это так, зачем она вышла за него замуж? Возможно, потому, что решила остаться верной обещанию, или из жалости. Нет, на такое он никогда не согласится. Внезапно Пьер вспомнил, что в конце свадебного пира к нему подошел мсье Кюзенак и шепотом попросил быть с Мари терпеливым и очень нежным. Какие у него были на то причины? Может, он знает что-то о своей дочери, что неизвестно ему, Пьеру?

Мари, натянув простыню до подбородка и уткнувшись лицом в подушку, все еще плакала. Девушке казалось, что все ее мечты о любви рассыпались в прах, что она очутилась в пустоте, лишившись того, чего так долго ждала. Ей казалось, что случилось самое страшное и ничего нельзя с этим поделать. Она принесла себя в жертву ради счастья Пьера, и теперь страдало не только ее сердце, но и тело. Но какой смысл вообще позволять делать с собой это, если каждый раз после акта телесной любви она станет испытывать такую обиду и отвращение? А так и будет, Мари была в этом уверена…

— Пьер, только не уходи! — взмолилась она в отчаянии.

Он не ответил. После этих слов молодой жены ему вдруг захотелось именно этого — убежать, поскольку мысли его стали совсем уж мрачными. Выходит, Мари его не любит. И клятвы, которыми они обменялись у источника в Волчьем лесу, детские обещания не помогли избежать этой минуты разлуки, этого безмолвного ожесточения…

Причину всему Пьер видел в проклятой войне, сделавшей его инвалидом. Он многое вынес, жил в грязи, сталкивался со смертью лицом к лицу каждый день, и все для того, чтобы потерять любимую женщину? Пьер не привык сдерживать свой гнев: когда он ударил кулаком по ночному столику, свеча упала и потухла.

— Признайся мне! — выкрикнул он. — Противно спать с калекой? Я тебе отвратителен? Скажи правду!

Мари села на постели. Она дрожала.

— Пьер! Прошу тебя, не говори так! Успокойся, ты меня пугаешь!

— Я проклинаю тех, кто отправил меня на фронт! Они разбили мою жизнь! Проклинаю твоего отца и его хорошие манеры! Он тоже… Он украл тебя у меня!

— Пьер, замолчи! — отозвалась испуганная Мари. — Ты сошел с ума! Твоя жизнь не разбита, и отец никогда не пытался нас разлучить!

Ей захотелось приголубить его, и она протянула руки. Пальцы наткнулись на мускулистую грудь Пьера, на ощупь кожа оказалась такой теплой и гладкой… В порыве сострадания она прижалась губами к груди мужа. Мари думала, что своей нежностью сможет прогнать из головы Пьера мучившие его сомнения. С детства он, ее верный друг, был очень гордым и обидчивым. И как только она могла быть такой глупой? Конечно же, Пьер решил, что она недостаточно сильно его любит, и всему виной искалеченная нога…

Должно быть, он почувствовал себя униженным, испытал гнев от своего бессилия что-либо изменить…

— Дорогой, прости меня! Я так тебя люблю! Мой любимый Пьер из «Волчьего Леса», не сердись на меня! Ты — мой герой, и как только тебе в голову пришло, что я могу испытывать к тебе отвращение? Мне просто было очень больно!

Желая побыстрее успокоить супруга, Мари прибегла к ласке. Ее маленькие пальчики нежно пробежали по его груди, рукам. Он молчал, и это успокаивало ее. Она придвинулась еще ближе, прижалась к нему всем телом, и губы их встретились в бесконечном поцелуе.