Дима Сандманн - Манипулятор. Глава 006

– Звонили!? – выпалил я нетерпеливо, заскочив в склад, обсыпанный снегом.

– Пока не звонили, – ответил отец раздраженно.

– Там снег валит с жуткой силой! Перед складом по колено! Надо чистить, а то во-рота не откроем! – выдал я и взялся за подмерзшую мочку уха. – И холодает там быстро.

– Придется чистить! – еще раздраженнее сказал отец.

– Давай, позвони им! – предложил я. – Узнай, где они там!?

Отец позвонил. «МАЗ» уже тащился по левому берегу города.

– Ну, минут через сорок будут тут! – прикинул я вслух. – Пошли чистить снег, а то завалит совсем!

Мы взяли лопаты, и вышли на улицу. Снег под ногами азартно заскрипел. Изо рта повалил пар. «Да уже и все пятнадцать точно», – озадачился я, чтоб не замерзнуть зарабо-тал лопатой. Минут двадцать мы откидывали снег от склада и расчищали площадку под машину. Дорогу, ведущую к нашему складу, замело тоже. Я прошелся по ней, утопая по колено. «Не пройдет, и мы почистить не сможем», – понял я и вернулся к отцу.

– Он там не проедет, сядет точно, – сказал я.

Отец молчал, тяжело дышал, стоя опираясь на лопату.

– Нужен трактор, без него никак, – добавил я.

Зазвонил телефон.

Отец полез в карман, ответил на звонок, поговорил – машина подъехала и стояла снаружи у ворот базы. Мы оставили лопаты, и пошли туда. Знакомый «МАЗ» стоял на обочине. «Хорошо, хоть без прицепа», – мелькнуло в моей голове. Пассажирская дверь открылась, и из кабины вывалился Эдуард Дмитриевич в светло-коричневой дубленке, сером костюме и легких туфлях. Ноги его сразу ушли по колено в сугроб.

– Ох, ничего себе! Ё-мое!!! – выпучил глаза Эдуард Дмитриевич, став в тот момент для меня просто «Эдиком». – Вот это у вас погода, Рома!

– Так зима же, Эдик! – сказал я, рассмеявшись его реакции. – А как ты хотел!?

– Так у нас тоже зима! – обменялся тот рукопожатием со мной и отцом. – В Крас-нодаре сейчас плюс семь, а в Сочи вообще плюс шестнадцать!

Эдик выбрался из сугроба на ближайшее притоптанное место и начал дрыгать ногами, вытряхивая снег из туфель.

– Да я и вижу, приехал в летних туфельках и костюмчике легком! Хорошо хоть дубленку догадался одеть! – подшутил я.

– Да вот, Эдик, погода испортилась буквально пару часов назад, до этого тепло было, всего минус пять и без ветра. Очень тепло, – сказал отец.

– Да этот костюм мне подарили, двести долларов стоит! – в шутку, но явно хвалил-ся Эдик. – Ну, что, Рома… Анатолий Васильевич, разгружаться надо.

– Да надо, – отец замялся и вздохнул, смутился, как обычно. – Только непонятно, проедете вы там или нет.

Эдик, втянув голову в поднятый воротник дубленки, стоял и смотрел то на отца, то на меня. Я уже сам начал подмерзать, он тем более.

Я предложил простое решение – сначала «МАЗ» заезжает на базу на любое уже расчищенное место, трактор чистит дорогу к нашему складу, и затем грузовик по очищен-ному подъезжает на выгрузку.

– Хорошо, давай так, – буркнул озябший Эдик и полез обратно в кабину греться.

Мы с отцом вернулись на базу, ее центральная дорога была уже свободна от снега. Через пять минут «МАЗ» заехал на базу, я побежал к складу. Отец был там, откидывал ло-патой снег. Трактор тарахтел где-то поблизости за соседним зданием. Лицо отца стало красным от мороза, будто покрылось неподвижной коркой. «Я, наверное, такой же сей-час», – подумал я и побежал на звук трактора. Неожиданно тот вынырнул из-за угла сосед-него здания, и, пыжась от натуги, прогреб ковшом метров двадцать, сделав отвал снега. Отъехал назад, дал газу и пронесся по дороге, ведшей к нашему складу, разом расчистив ее, унесся прочь. Я обрадовался, схватил лопату и вместе с отцом быстро расчистил про-езд от дороги к воротам нашего склада.

– Сколько времени? – произнес я с трудом, преодолевая замерзшую корку лица.

– Без десяти десять, – сказал отец.

– Сколько же сейчас градусов!? – удивился я. – Все двадцать!?

– Да, похоже на то, – отец смотрел на меня красным, как у вареного рака лицом. – Облаков совсем нет. Небо ясное. Будет еще холодать.

Я задрал голову вверх. Небо высыпало огромными звездами. «Точно к морозу, блин», – понял я, отгоняя мысли о теплой ванне и кровати. Снег почти перестал идти.

Через полчаса «МАЗ» уже стоял у нашего склада, раскрыв задние двери «сарая». Приступили к выгрузке. Я знал Эдика чуть больше трех месяцев, но уже понял главные особенности его характера – настырность, жуликоватость, хитрость и лень. Мороз имеет одно хорошее свойство – в холод начинают трудиться даже самые отъявленные лентяи. Едва я забрался в кузов, чтобы подавать коробки к краю, как Эдик тут же присоединился к отцу, схватил ближайшую коробку и поставил ее на поддон. Работа закипела и начала сог-ревать. База затихла и опустела. Водитель, выдержав минут двадцать в остывающей каби-не, присоединился к нам.

Эдик, пританцовывая со скрипом в тоненьких туфлях, выведал у меня, где можно купить сигареты и почти бегом скрылся в узком проходе меж складами. Я замер, втянул носом воздух – температура явно продолжала падать.

– Сколько же сейчас градусов? – посмотрел я на отца и водителя.

– Больше двадцати точно, – ответил отец клубами пара и шмыгнул носом.

– А времени сколько!? – выкрикнул я изнутри «сарая» не останавливаясь в работе.

– Полдвенадцатого, – глянул отец в окошко телефона, достал сигареты.

– Перекур? – сказал я.

Отец кивнул. Я полез за своими. Достал одну, предложил водителю.

– Не, я не курю! – замотал тот головой отчаянно.

– Счастливый! – затянулся я, выдохнул дым с паром. – Я тоже когда-нибудь брошу.

– Ты!? – отец замер в вопросительной позе. – Не бросишь!

– Чего это я и не брошу!? – удивленно задрал я брови. – Я курю мало, всего-то пять-десять сигарет в день. Это ты вот не бросишь! Куришь потому что по пачке за день!

– Вот посмотришь! – заявил решительно отец. – Лет через пять брошу!

– Через пять? – прищурился я, прикидывая в уме. – Это сейчас конец две тыщи вто-рого года, значит в конце две тыщи седьмого, ну, округлим до первого января восьмого, ты бросишь, да!?

– Вот увидишь! – выдохнул отец дым затяжки, презрительно глянул на сигарету. – Нечего делать брошу!

– Ну, ну! – ухмыльнулся я скептически. – Посмотрим, посмотрим, кто еще бросит!

Из черноты узкого прохода, поеживаясь и куря на ходу, прискрипел Эдик. Работа возобновилась. Мы выгружали коробки быстро, почти в полной тишине, желая побыстрей закончить, скорость спасала – мы согревались.

Через двадцать минут Эдик снова ушел в направлении торговых павильонов. Мы продолжали работу, мороз не давал нам спуску. Отец снаружи не справлялся один, я спрыгнул к нему. Эдик вернулся вразвалочку, глаза его весело блестели, на лице красова-лась глуповатая улыбка.