Татьяна Лыжова - Исповедь проститутки

– Ладно, хорошо, – сказала Камилла. – Мы тебе дадим эти деньги, безвозмездно, если ты пообещаешь больше не воровать.

– Обещаю, обещаю! – горячо затараторила Элла. – Камиллочка, девочки, я обещаю. Спасибо вам.

– Так, Агата и Снежана с Кристиной уже, считай, выручали тебя, когда ты у них деньги взяла. Ирма с Роксаной не участвуют, администраторы тоже не в счёт, – подытожила Камилла. – Остаёмся мы шестеро. Это по … – она подсчитала в уме, – почти по сто семьдесят гривен. Или, может быть, кто-то не может или не хочет участвовать?

– Нет, нет, скидываемся все, – ответили девочки.

– Вот и хорошо, – сказала Камилла. – Мы пойдём, а ты отдыхай и выздоравливай. И больше не воруй. Нехорошо это, тем более у своих.

Мы все разошлись по комнатам, Алла вернулась на свой пост.

– Что-то тут не то, – сказала Алиса, когда мы вчетвером вошли в их комнату. – Это что же получается, сколько она ни зарабатывает, а зарабатывает она неплохо, у неё не хватает денег даже долги отдать?

– А может, она пересылает часть денег матери, чтобы хоть как-то её поддержать? – предположила Роза.

– Мне кажется, она вообще всё наврала про свою семью, – сказала Камилла. – Вы видела, как она меняла свои слова: то многолетние долги, то всего три года?

– Согласна с Камиллой, – сказала я в задумчивости. – Что-то тут не то. Надо бы понаблюдать за Эллой. И, кстати, с кем она живёт, с Жанной? Надо постараться у Жанны разузнать.

Разговоры с Жанной ничего не дали. Она вообще молола какую-то чепуху, путалась в собственных словах, в общем, вела себя точно, как Элла накануне.

– Тупая малолетка, – негодовала Камилла. – Она никогда умом не блистала, а после беременности, кажется, совсем отупела.

– Ладно тебе ругаться, – сказала я. – Она просто растерялась.

– Или вообще ничего не знает, – вступилась Роза.

– А если не знает, так какого чёрта мямлить?! – вскричала Камилла. – Так бы и сказала: «Я ничего не знаю».

– Значит, остаётся понаблюдать за сам о й Эллой, – сказала Алиса, – как она дальше будет себя вести.

Но, как мы ни пытались, ничего путного из этой затеи у нас не вышло. Главное неудобство состояло в том, что мы с ней работали в разные смены, и пересекались в течение дня не больше двух-трёх раз, и то мельком. Всё было, вроде бы, как всегда, ничего необычного.

Однажды Камилла не выдержала и, когда Элла проходила мимо нас, вдруг остановила её и спросила прямо в лоб:

– Элла, у тебя всё в порядке?

Элла вздрогнула и отпрянула назад, словно перед ней стояла Ирма, а не Камилла.

– Ты чего? – удивилась я. – Чего так испугалась?

– Ничего, – растерянно ответила она. – Я не испугалась. Я просто … задумалась.

Она явно нервничала, и это было видно. Её глаза бегали, губы дрожали, и к тому же, у неё была дурацкая привычка: она постоянно смыкалась и чесалась, будто у неё была чесотка или дерматит. То она тёрла руку об руку, то почёсывала голову, то шею, то лицо. Было очевидно, что ей неспокойно и, возможно даже, она чего-то или кого-то боится.

– Элла, успокойся, – снова сказала я. – Мы не причиним тебе зла. Наоборот, мы хотим помочь тебе и беспокоимся, всё ли у тебя нормально.

– У меня всё нормально, – повторила она за мной. – Я в порядке.

– Чего ты тогда дёргаешься, как ненормальная? – спросила Камилла.

Элла задёргалась ещё больше. Она стала оглядываться по сторонам в поисках пути отступления.

– Ты что, дикая?! – резко сказала Камилла.

– Камилла, перестань, – прервала я её. – Ты видишь, она нервничает? Элла, – обратилась я к ней, – расскажи, что у тебя происходит. Кого ты боишься? Тебе кто-то угрожает? Или, может быть, Ирма тебе не даёт покоя?

– Нет, всё в порядке, Марго, – ответила она, – не беспокойся, Ирма меня не трогает. Она после того случая вообще смотрит на меня, как на пустое место.

– Элла, если тебя всё же что-то беспокоит, не держи в себе, поделись с нами, – мягко сказала я. – Возможно, мы сможем тебе помочь.

– Хорошо, если что-то будет, я обязательно скажу, – ответила она впопыхах. – Мне надо идти.

И она проскользнула между нами, как змейка.

– Ты что-нибудь поняла? – спросила Камилла, глянув на меня.

– Ничего не поняла, – призналась я. – Но мне кажется, у неё не всё спокойно в жизни. Как бы не ввязалась наша Элла в какую-нибудь тёмную историю. Надо не спускать с неё глаз. Поговори с Зарой и Агатой, пусть они тоже понаблюдают за ней, на своей смене.

– Ой, да ну её к чёрту! – ответила Камилла. – Не слишком ли много внимания и чести одной персоне?

– Камилла, как ты можешь так говорить? – возмутилась я. – Может, ей нужна наша помощь, а она не знает, как сказать об этом?

– Да мало ли кому нужна помощь, – раздражённо ответила Камилла. – Всем не поможешь.

– Как хочешь, – сказала я.

Я поняла, что на Камиллу рассчитывать не ст о ит.

«Ладно, задействуем остальных», – решила я.

Мне почему-то была симпатична эта хрупкая девушка. Элла была на год старше меня, но на вид ей было не больше семнадцати. Она была невысокого роста, худенькая, с коротко стриженными волосами и узкими, как у подростка, бёдрами. Мне было жалко её, по-дружески жалко, и я очень хотела помочь ей. Я не знала точно, как именно помочь, в чём проблема Эллы, но я чувствовала: что-то с ней не так.

* * *

На следующий день Элла была весела и общительна, порхала по коридорам и совсем не напоминала вчерашнюю мрачную, перепуганную, словно загнанную в угол, дикарку.

– Ничего не понимаю, – делилась я с девочками за обедом, когда мы вчетвером сидели на кухне. – Вчера Элла была, словно перед казнью, испуганная, потерянная, а сегодня летает и щебечет, как птичка.

– Может, влюбилась? – предположила Алиса.

– Или помирилась со своим милым, – сказала Роза. – А вчера ещё была в ссоре.

– Возможно, возможно, – сказала я. – Тогда это многое объясняет в её поведении.

Камилла ничего не высказывала в отношении Эллы. Её раздражала подобная опека. Она нормально относилась к Элле, но по-прежнему считала, что мы уделяем ей недопустимо много внимания.

– Своих забот и проблем нету, что ли? – говорила она. – Нянчитесь с этой Эллой, будто она вам родная.

Я с укоризной посмотрела на неё.

– Не обращай внимания, Марго, – сказала Роза. – Наша Камилла никогда не отличалась жалостью и сентиментальностью. Если не уделяется должного внимания её собственной персоне, то ей просто неинтересно. Она у нас неисправимая эгоистка.

– Спасибо за лестный отзыв, Розочка, – улыбнулась Камилла. – Я тебя тоже очень люблю.

– Я, пожалуй, соглашусь с вами, девочки, – сказала я, пропустив сарказм Камиллы. – Всё дело в её молодом человеке. Наверное, они были в ссоре или вообще в разлуке, а сегодня у них всё наладилось.

Но скоро я поняла, что ошибалась. Не прошло и недели, как Элла пришла ко мне и сказала: