Наталья Медведская - Незабудка

***

Мягкая молодая трава не колола босые ноги. Она несла букетик полевых ромашек и улыбалась спутнику. Лукьянов держал во рту травинку. Потом выбросил её и притянул Таню к себе. Он целовал, а его губы пахли нежным травяным соком.

– Я скоро вернусь к тебе, – шептал он. – На самом деле, мы никогда не расставались.

Они присели под раскидистый дуб. Сашка лёг на землю и положил голову ей на колени. Таня перебирала руками его волосы. Какая-то птица с желтым хохолком прилетела и села на ветку над ними. Вместо пения она залихватски свистнула, рассмешив их. Громкий смех вспугнул птицу.

Утром Таня проснулась, ощутив прежнее состояние счастья.

«Я точно сумасшедшая живу во сне, и ничего с этим не поделаешь. Такая видно уродилась», – смирилась она.

***

Ему приснился громадный железнодорожный вокзал. Он сидел на деревянной скамье в зале ожидания. Откуда-то он знал, что от него навсегда уезжает Таня. Кафельный пол в помещении был уложен шахматными клетками. Они неприятно пестрили и вызывали раздражение белыми и густо-красными пятнами. Лукьянов морщился от яркого контраста. На сердце стыла боль. Она шла к нему, и каждый шаг ударом отзывался в его душе.

Бум – больше никогда он не увидит её улыбку.

Бум – не ощутит сладость губ.

Бум – не увидит её удивительных глаз.

– Не покидай меня! – словно стон вырвалось у него.

Губы Тани дрожат, в её глазах стоят слезы.

– Я с тобой, всегда рядом. – Его рука тянется и ощущает пустоту. Он оглядывается вокруг. Её нигде нет. Душа падает в бездонную пропасть тоски.

Сашка проснулся.

«Жаль, что он не курит. Какой тяжелый сон, та же боль в груди, как два года назад. Что это с ним? Когда же он забудет её? С этим нужно что-то делать!»

Следующая ночь принесла облегчение. Василек вернулась и гуляла с ним по опушке леса. Сочная трава холодила босые ноги. Снова безбрежное счастье наполняло его душу. Он рвал ромашки и отдавал их Тане. Она несла уже целый букет, время от времени прижимала его к лицу, вдыхая аромат цветов. Нос и щеки пожелтели от пыльцы, он стал осторожно губами снимать её с лица Василька.

– Ты вернулась, – прошептал он Тане на ухо, пачкая его пыльцой.

– Я поняла: мне нужен только ты. – И, не мигая, долго смотрела на него.

«Солнце светилось в её зрачках, или это в них сияла любовь? Ну вот, другое дело, – проснувшись, подумал Сашка. – Она снова со мной. Я чуть не потерял ее».

И тут Лукьянов окончательно осознал, что принимает сны за реальность.

«Таких идиотов, как я ещё нужно поискать», – разозлился он.

«Все-таки я молодец, что выбрала фармацевтическое отделение: учиться на два года меньше, чем на любом из других факультетов медицинского института. А главное – не надо переживать, как правильно поставить капельницу, сделать укол, определить диагноз. Таня становилась хладнокровной в критической ситуации, но в повседневной жизни оказалась не способна сделать укол, а тем более любой разрез на коже. Прокол вены вгонял её в состояние паники. В школе она любила химию и биологию. Когда на первом курсе началась биохимия и фармакология, она почувствовала себя в своей стихии. Ей нравилось буквально всё: практические и теоретические занятия. Главной мечтой Тани было создание лекарства с минимальными побочными эффектами.

Девочки, приходя из поликлиники, рассказывали о своих удачно поставленных диагнозах, совпадающих с лечащим врачом. Ира-маленькая собиралась специализироваться в области хирургии. Она с увлечением рассказывала об ампутации конечностей, удалении органов, удачных швах, заставляя бледнеть и зеленеть Таню. Её мутило от одних разговоров об этом.

– Зачем ты вообще пошла в медицинский институт? – спрашивала Кучер, видя, как коробит подругу от подробностей хирургических операций.

– Думала, я сильная.

– Ты сильная, но слишком жалостливая: боишься нанести даже маленький вред, – утешала Ира. – Лекарства тоже кто-то должен создавать, не всё можно отрезать, – засмеялась подруга. Она быстро переняла специфический юмор хирургов.

Аня собиралась стать педиатром. Рыжую девушку обожали буквально все дети. Она могла одним прикосновением успокоить плачущего ребенка. Как радар настраивалась на эмоции и боль малышей. Казалось, Огонек говорит на их языке и интуитивно понимает, как помочь крошечным больным. Первые три года медицинский институт давал общее для всех врачей образование, но уже к концу второго курса многие студенты знали, какую специализацию выбрать.

***

– Пахнет шоколадом, чувствуешь? – Лукьянов вдохнул воздух.

Они шли по городу-саду: вокруг цвели магнолии и множество ярких, ранее невиданных ими цветов. Город, в котором из всех предприятий была только кондитерская фабрика и большое количество санаториев, домов отдыха, пансионатов, и правда, пах шоколадом. Множество извилистых дорожек из цветного дикого камня пересекали его в разных направлениях. Здесь все ходили по дорожкам пешком, среди множества цветущих лиан и кустарников, любуясь экзотическими растениями.

– Я не буду пить эту воду. От неё разит тухлыми яйцами, – протестовала Таня, отталкивая Сашкину руку с кружкой.

– Закрой нос и быстро выпей. Запах исчезнет через две минуты, – уговаривал он.

– Потом этой гадостью будет пахнуть изо рта, – не сдавалась она.

– Будь хорошей девочкой, пей, это очень полезная минеральная вода. Можешь закусить этим, – Сашка протянул цветок магнолии.

Проснувшись, Василек долго ощущала запах магнолий в общежитской комнате. Интересно, существует ли на самом деле чудо-город, в котором она гуляла с Лукьяновым во сне.

Ответ на этот вопрос она получила неожиданно быстро.

В начале июля после экзаменов подруги смогли выделить три дня на экскурсию в Пятигорск. Девушки осмотрели домик Лермонтова, походили по музеям и решили на электричке съездить в Железноводск.

Сойдя с поезда, сразу ощутили необычный запах.

– Чем это так замечательно пахнет? – удивилась Ира-маленькая.

– Ванилью и шоколадом, – Таня сразу узнала аромат. – Так веет и от кондитерской фабрики, и от цветков магнолий, их здесь множество.

«Вот он город из её сна».

– Пойдемте, я покажу вам сказку.

Подруги переглянулись, они знали за ней эту странность: узнавать места, в которых она не бывала раньше.

Почти всё оказалось как в том сне. Цвели магнолии, порхали разноцветные бабочки. Дорожки из красивого камня петляли среди диковинных растений. От бюветов с минеральной водой несло также отвратительно, как она помнила: не было только Сашки.

– Тань, признайся честно, ты ясновидящая? – полюбопытствовала Аня.

– Нет, но когда-нибудь я всё объясню, – сказала она и тут же поправилась. – Может быть…