Наталья Савельева - Пустынная дорога смерти

– Не думаю. Информация, которой он обладает, вряд ли может принести ему вред, -спокойно произнёс Дин. Сейчас его волновал другой, более важный для него вопрос. – Скажите, а что это за слепая старушка сидит на скамейке у Вашего подъезда?

– Слепая старушка? – удивлённо переспросила Марго, ещё не осознавшая полностью что всё, что происходит сейчас, это реальность, а не страшное подобие безумного сна. Она выглянула в окно. – Там никого нет. Наверное, уже ушла. Я даже не знаю, кто это может быть. Насколько мне известно, у нас здесь поблизости нет незрячих пожилых женщин. Быть может она переехала сюда недавно.

– Спасибо. Что ж, мне пора, – натянуто улыбнувшись, произнёс Дин и направился к выходу. – Позвоните мне, когда Ваш сын придёт домой. Мне очень нужно с ним поговорить.

Марго кротко кивнула и проводила Дина из квартиры. В её бездонных, магически синих глазах притаился страх. Сердце её сжималась от тревоги за сына. Она негромко захлопнула дверь за шерифом.

Дин достал сигарету и с удовольствием закурил. Ещё никогда табачный дым не был для него таким сладким лекарством. Он начал медленно спускаться вниз. Теперь стены не давили на него, а неяркий, ложащийся причудливыми пятнами свет, проходящий сквозь призму грязных окон, рассеивал глубокие, недвижимые тени. Наконец он вышел на улицу. Холодный, резкий порыв ветра ударил ему в лицо. Скамейка была пуста, а от крошек хлеба ничего не осталось, словно та сцена просто привиделась Дину в каком-то безумном бреду или кошмаре. Тучи на небе как будто налились тяжёлым свинцом, готовые обрушить на город свою холодную, безудержную ярость. Медленно кружась начал падать снег, тая на серых тёплых дорогах. Шумно мчались скорые поезда в неизвестность исчезая в белом, клубящемся, снежном сумраке. Холодало. Дин потушил свою сигарету и поспешно пошёл к своей машине. Сев в автомобиль, он включил обогреватель и откинулся на мягкую спинку сиденья. Он собирался немного подождать Израила. В душе у него было неспокойно. Он прикрыл глаза. Негромкая, ненавязчивая песнь ветра и мерный шум поездов убаюкивали его, создавая уют в белой, бушующей мгле, набиравшей силу. Наконец он погрузился с головой в омут безумной, сладкой дремоты.

3

Дину снилось, что он сидит в душной, переполненной изрядно выпившими посетителями таверне 19 века. В просторном помещении питейного заведения гремела весёлая музыка, мужчины смеялись, рассказывая свои истории и заливая свою усталость, накопившуюся за тяжёлый день хмельным, забористым элем. Он был невидимкой среди них, призрачным дуновением ветра, бестелесным духом. Впереди, в небольшом отдалении от основных масс сидели двое молодых людей и о чём-то негромко, увлечённо разговаривали. Дина тянуло к ним какое-то неизвестное, но безгранично сильное чувство, и он решил подойти поближе, чтобы утолить своё любопытство и услышать их разговор, оставаясь при этом никем незамеченным.

Один собеседник был зеленоглазым, с приятной, вызывающей доверие внешностью. Он был гладко выбрит, рыжие, длинные волосы его были собраны в аккуратный хвост. На нём был недорогой, коричневый фрак и бежевый жилет, из более благородного материала. На вид ему было не больше 23 лет. У него были поистине привлекательные черты, делающие его похожим на вечно юного, языческого бога: прямой, ровный нос, миндалевидные глаза, ярко выраженные скулы. Напротив него сидел плечистый молодой человек с суровым лицом, и жестоким, холодным взглядом пронзительных синих глаз, казавшихся в приятном сумраке зала ещё более глубокими и агатовыми. Дорогие фрак и жилет на нём были чёрными. Волосы цвета вороного крыла обрамляли его бледное лицо, резко контрастируя с кожей. Длинная, чёрная щетина придавала его облику некую грубость и силу. У него был массивный, мужественный подбородок, большие, загадочные глаза и благородный, ястребиный нос.

– Я женюсь, Джон, – сказал последний своему зеленоглазому собеседнику хлебнув из своей кружки немного пива. Голос его был грубым, с небольшой, приятной хрипотцой.

– Молодец, Сэм! – бодро откликнулся его собеседник. – Мой брат уже давно гонит меня под венец, но я пока не сдаюсь. В конце концов у Стюартов уже точно будет наследник. Джоана носит его дитя. Кто же твоя избранница, Сэм?

Сэм весело, самодовольно улыбнулся, желая поведать своему другу о своём большом и немаловажном успехе, но не успел.

– Лукреция, – послышался вкрадчивый мужской голос и из полумрака на тусклый, дрожащий свет свечей и лампад вышел высокий молодой человек. Он был жутко худ и бледен. Под изумрудными глазами, в которых тлела искра старинной злобы, залегли глубокие, тёмные, болезненные тени. Растрёпанные белые волосы его неровными волнами свободно спускались по спине. Одежда на нём была явно поношенная, приятных серых тонов. Подошедший хищно ухмылялся, глядя на странных собеседников. – Верно, Сэм?

– Шут, – с облегчением выдохнул зеленоглазый Джон. – Мы не…

– Не слышали, как я подошёл? Ах, какая жалость! – наигранно трагично воскликнул странный молодой человек, наслаждаясь своим сладким мимолётным успехом. – Я не хотел вас напугать. Сэм, скажи, что именно привлекло тебя в Джоане: состояние её семьи или положение её отца в обществе?

– Убирайся, Шут! – рявкнул черноволосый, плечистый Сэм, медленно, угрожающе привставая из-за стола.

– Не нервничай так, – всё с той же злобной, кривой ухмылкой произнёс Шут. – Ты молишься ангелам смерти, но они не даруют тебе вечную жизнь.

Сэм на мгновение поддался пьянящему порыву ненависти и отвращения и уже занёс кулак для удара, но Джон вовремя его остановил.

– Не надо, Сэм, оставь его, – негромко сказал он. Его друг помрачнел, в глазах синими искрами зажглась злоба, едва сдерживая клокочущую в сердце ярость он крепко стиснул зубы и покорно сел на место. – Шут, лучше иди своей дорогой. Не стоит тебе здесь и сейчас находиться, – продолжил Джон с сочувствием посмотрев на подошедшего.

Лицо беловолосого безумца резко переменилось, сделавшись серьёзным, и даже немного печальным. Он кротко кивнул в ответ.

– Хорошо, Джон. Всё-таки ты лучше остальных, ты настоящий друг. Будь осторожнее на охоте, – задумчиво произнёс Шут и послушно заторопился к выходу, ловко обходя нетрезвых, шумных посетителей.

– Я его убью, – прошипел сквозь стиснутые зубы Сэм, когда тот скрылся из виду, и пригубил кружку пива.

– Успокойся, он просто болен.

– Но он очень много болтает своим гнилым языком.

– Снова Шут? – послышался бархатистый, мужской голос и минуя скандалящих дровосеков к беседующим лёгкой походкой подошёл плечистый рослый парень с кружкой эля в руке. Он был уже немного пьян, серые глаза его горели весёлыми, озорными искорками. Пепельные короткие волосы были растрёпаны, и торчали небрежными клочьями. Фрака на нём не было, жилетка с серебристым отливом была расстёгнута, а рукава белой, чистой сорочки засучены. У него было красивое, прямоугольное лицо, небольшая, тёмная щетина, и узкий, волчий тип глаз. Руки у него были сильными и жилистыми. Он самодовольно улыбался, хищно и уверенно глядя вокруг. Наконец, глотнув из своей кружки эля он развязно сел на стул рядом с Сэмом, погружённом в свои мрачные раздумья. – Этот дурачок мне жутко надоел. Вчера его обкидали камнями мальчишки Сиетлов. Так он шипел на них, словно змеёныш, и осыпал их проклятьями. Однако ему это не сильно помогло. Сам виноват. Гулял возле их дома. А недавно заявился к Анне с цветами! Вот чучело! Она его конечно послала, она же у меня послушная, и эти цветы ему прямо в лицо бросила. Так он вернулся в свой особняк, забился в одиночестве в свой угол, как зверёныш. Я в тот раз как раз от Анны уходил, всё видел. Ох, как же я смеялся!