Дмитрий Тростников - Прямой эфир

Бывший мент, тем временем рассказал, что удалось отследить внешние контакты сотрудников по электронной почте. Письмо подозрительно большого объема, было отправлено на адрес приемной депутата Михаила Пантелеевича Попова с личного ящика журналистки «Новостей» и программы «Скандал» Анастасии Мироновой. Проверили ее компьютер, и нашли целую серию фотографий сделанных на «корпоративной вечеринке», в том числе групповой снимок, впоследствии использованный с целью дискредитации ведущего программы Станислава Андреева.

– Низкое качество снимков потому, что они сделаны в темноте с фотокамеры мобильного телефона. У меня все, – закончил доклад начальник службы безопасности.

– Вот дрянь, – констатировал Марк Даянов. – Зачем она это сделала? Как думаешь, Стас? Заплатили? Или тебя собралась выжить из программы, чтобы себе больше славы заграбастать? Но она получит совершенно обратный результат. Сегодня же подпишу приказ об увольнении, и постараюсь, чтобы ее больше ни одно СМИ в городе не взяло.

В отличие от примолкших от удивления участников совещания, Стас не был удивлен. Где-то внутри он знал, и был готов к этому с самого начала. Тоска, словно сильная рука, до тошноты стиснула пищевод.

– Давайте не будем сгоряча принимать решения, – попросил он, не без труда разлепив губы. – Что выиграет программа от ее увольнения? Представьте, что из программы уволена единственная женщина? Это нормально будет выглядеть? Останется только переименовать шоу в «Голубая луна». Поэтому давайте не будем позволять эмоциям влиять на решения. Надо сначала поговорить с самой Настей.

– Смотри сам, твоя сотрудница, – поморщился Марк, видимо, успевший быстро отойти от приступа гнева. – Тогда пока никому, ничего об этом не говорим. Вредителя выявили, но коллективу об этом знать незачем.

Вернувшись в редакцию, Андреев обратил внимание, что монитор, разбитый Игорем, уже вынесен с глаз долой. Следы происшествия убрали.

Стас добрался до своего места и устало сел. Он даже не включал компьютер, понимая, что работать все равно не сможет, пока не найдет Настю. В корреспондентском зале ее не было, в монтажной аппаратной тоже. Он заметил девушку, только проходя мимо курилки. Такая всегда подвижная Настя стояла там, замерев.

– Компьютер у меня из-за каких-то неполадок заблокировали, – попыталась заговорить она, когда Андреев подошел, и встал рядом. – Сюжет надо делать, а все машины заняты, негде текст набирать.

– Это не из-за неполадок, – сказал Стас, глядя поверх ее головы. – Настя, скажи мне, зачем ты это сделала?

– Что сделала? – попыталась сопротивляться девушка.

– Ты знаешь, о чем я, – холодно пресек эту попытку Стас.

Она замолкла, и Андреев увидел, что ее веки набухают слезами.

– Я не думала, что так получится, – пробормотала она. – Я разозлилась на тебя. Помнишь, я еще раньше предупреждала, чтобы ты никогда при мне не заигрывал с другими женщинами. Не смей, нельзя с другими! А ты с этой Яной… Так перед ней весь извивался, – Настя вспомнила прежнюю обиду, и пожалела себя. Она смахнула две слезинки и, видимо, приказала себе, что они будут единственными. Сделав глотательное движение, привела себя в чувство и энергично достала новую сигарету.

– Но почему именно Пантелеевичу? Разве не ясно было, что он гад? – спросил Стас.

– Я не знала! – уже с вызовом бросила Настя. – Мне он казался веселым, чудаковатым дядькой. Сказал, что ему информация нужна по телекомпании, что какие-то вопросы у него по бизнесу. А я со зла эти фотки ему послала – дескать – полюбуйтесь. Если бы знала, что так будет – никогда бы не сделала.

– Ты всех нас подставила, не только меня, – сказал Стас.

Какое-то время они стояли молча. Потом Настя повернулась, попытавшись заглянуть ему в глаза своим фирменным взглядом кающегося ребенка. Но это продолжалось только мгновение.

– Я тебе очень больно сделала. Ты меня теперь никогда не простишь? – не то спросила, не то констатировала она. – Ладно, не стоит отрубать собачке хвост по частям. Я понимаю, что надо делать, – и почти выбежала из курилки.

Стас вернулся в корреспондентский зал, когда она уже одевалась. Он еще успел понаблюдать, как Настя сгребла в сумочку какие-то мелочи со своего стола и, не застегивая пуховик, выскочила из редакции.

Игнорируя недоуменные взгляды тех журналистов, кто был наблюдательнее, Стас сел за свой компьютер. И ощутил такую тоску, что впору показалось завыть во весь голос. На самом деле он не чувствовал злости на Настю, осталось только одно всеобъемлющее разочарование. Неужели всему, что так потрясающе начиналось, суждено вот так бездарно и быстро кончиться?

Он представил, что никогда не увидит ее входящую в эти двери. Или сидящую за мониторами на монтаже сюжетов и посылающую ему издалека улыбки полные лукавства. И вдруг почувствовал, что и ему самому тогда незачем оставаться здесь. Все станет тускло. Тянуть лямку, отрабатывая зарплату, будет просто кощунством по отношению к тому, чем жил здесь и дышал еще неделю назад.

Но помрачение продолжалось считанные секунды. Неожиданно в голову пришла спасительная идея, которая все ставила на свои места, и давала надежду. Он даже поразился, как все просто! Уйти надо ему самому. Даже не увольняться с телеканала. Достаточно перестать вести воскресное шоу. Оно ему опротивело, и было ненавистно так же сильно, насколько еще недавно, он всей душой гордился этой своей работой. Он просто уйдет из кадра. Продолжит работу, готовя программы. И Насте тогда не надо будет уходить – нельзя же в одну секунду обезглавить главный проект года.

Душа словно сбросила груз. Он быстро сочинил ей длинную SMS-ку: «Тебе не надо уходить. Я не хочу больше вести программу. А ты возвращайся. Show must go on! А о фото никому не скажем. До встречи завтра!» А потом он еще написал официальное заявление об уходе с должности руководителя программы «Скандал» и послал в приемную Марка Даянова по факсу.

Выпуск «Новостей», впервые за последние несколько недель, Стас готовил с наслаждением – настолько легко стало у него на душе. Это настроение даже не испортил звонок Даянова, заставший Андреева после эфира, как обычно на рабочем месте в опустевшей редакции.

– Это правда? – без предисловий спросил Марк Иосифович.

– Так будет лучше. Ребята отлично справятся вдвоем. А я останусь за кадром, и по-прежнему буду готовить программу.

– Наши враги этого и добивались, как ты не понимаешь? – возмутился Марк. – На это тебя и провоцировали. Получается, что они добились цели. Поступаешь, как дезертир.

– Знаешь, Марк, мне так хорошо сейчас, как давно не было, – искренне признался Стас. – Я последние месяцы так устал, что аж тошно. А сейчас такая свобода, даже дышится иначе. Давно у меня не было чувства, что все так правильно делаю.