Алексей Кобелев - Начальные люди Томской губернии. Исторические портреты 1804-1917

В 1836 году отправлен в Европу на два года обучаться горному делу, перевел для отечественных специалистов «Аналитическую химию» известного шведского ученого Берцелиуса и работу английского геолога Р. Мурчисона «Геологическое описание Европейской России и хребта Уральского».

В январе 1839 года «по Высочайшему повелению назначен состоять по учебной части Института горных инженеров». Преподавал горную статистику и минералогию, продолжал заниматься переводами научных статей. По свидетельству А. Лоранского, автора «Исторического очерка Горного института» (Санкт-Петербург, 1878 год), Озерский, владея многими иностранными языками, даром слова и редкой памятью, умел делать свои лекции особенно занимательными и даже увлекать слушателей. Тот же Лоранский утверждал, что горная статистика России и иностранных государств «никем не была читана так подробно, как Озерским, что составленные им (с 1840 по 1855 гг.) обширные записки этого курса представляют совершенную энциклопедию и, заключая массу данных о положении горного дела в России, являются весьма ценным материалом для изучения его».

Одно время Озерскому даже предлагали перейти в Петербургский университет, однако, министр народного просвещения отклонил его кандидатуру на том основании, что у него не было ученой степени.

В 1849-1851 годах Александр Дмитриевич служил инспектором Горного института, был членом ученого комитета Корпуса горных инженеров. Последовательно рос в званиях: 21 марта 1839 года стал майором, 6 апреля 1844 года – подполковником, 3 апреля 1849 года – полковником.

К слову, за чин в те времена надо было платить. В тридцатых годах все «виновники торжества» платили оклад месячного жалования, за приложение государственной печати, за бумагу, пошлину «за напечатание», в статский доход и за гербовую бумагу. Последние два сбора являлись неизменными для всех чинов, остальные варьировались в зависимости от чина: чем выше, тем больше. Ко времени производства А.Д. Озерского в генералы был принят новый Табель о вычетах в государственный доход, который сократил их число. Все чины выплачивали месячный оклад, гербовую и печатную пошлины. Гербовый сбор для каждого чиновника составлял 3 рубля 60 копеек серебром, печатная же пошлина зависела от чина. Прапорщики и поручики, например, платили 90 копеек, капитаны и штабс-капитаны – 1 рубль 35 копеек, полковники – 3 рубля 75 копеек, генерал-майоры – 18 рублей 75 копеек.

Каждый новый чин, как видно, обходился не так уж дешево, но зато он давал возможность занимать более высокую должность.

Весной 1858 года у руководства губернией и горным округом встал человек деятельный, грамотный, порядочный, ответственный и умеющий работать с людьми. Он не терпел нерадивости, расхлябанности и неустройства, требовал немедленного устранения непорядка.

Не без участия Озерского по почтовому тракту в пределах губернии были устроены верстовые столбы, крестьяне стали разводить картофель, Нарым сделан заштатным городом. В 1858 году в Томске открыты Мариинская женская гимназия, духовная семинария, училище для бедных девиц, построена еврейская молельня. Устроены здания Томской городской полиции, в следующем году городской суд присоединен к окружному. В 1860 году открыто училище для кантонистов, в 1862 году в Сибирь проведен телеграф, он же проведен через Берикуль до города Семипалатинска. В Барнауле была открыта приходская школа для детей обоего пола, которую посещало до 100 учащихся. В то же время совсем непонятно выступление Озерского против открытия мужской гимназии для подготовки юношей к поступлению в высшие учебные заведения, хотя тот проект нашел одобрение у министра императорского двора и министра народного образования.

Александр Дмитриевич изменил содержание газеты «Томские губернские ведомости» – появилась неофициальная часть ее, в которой публиковались исторические, научные и иные материалы, касающиеся Томской губернии. Он не боялся водить дружбу с Михаилом Бакуниным – известным «государственным преступником», сосланным в Томск в 1857 году.

Главный горный начальник Озерский придавал большое значение работе геологов, особенно молодых, перспективных. Скорее всего, поэтому было открыто несколько месторождений меди и железа. При нем впервые при плавке салаирских руд стал применяться каменный уголь, вместо древесного. Ему удалось сохранить добычу серебра на уровне 1000 пудов, но добыча золота сократилась почти вдвое.

Накануне отмены крепостного права, в начале 1861 года, А.Д. Озерский около года находился в столице империи «по делам службы». За этой формулировкой скрывалось его участие в работе комиссии Кабинета Его Императорского Величества, а она вырабатывала наивыгоднейшие для царской казны меры в связи с проведением реформ. Тут он оказался в среде тех генералов, которых относили к числу реакционных. Они пытались растянуть реформы на десятилетия, высказывалась даже мысль о 150 годах, крайний рубеж назывался 2010 год!

В Сибири помещичьих владений было незначительное число, но огромная часть крестьян фактически была в крепостной зависимости, ибо с детства их приписывали к горным заводам и рудникам, находящихся во владении царской фамилии. Они обязаны были трудиться с утра до ночи, без отпусков и выходных. На них распространялась воинская дисциплина, за провинности наказывали арестом до семи суток или битьем розгами или шпицрутенами.

После отмены крепостного права горнозаводской работной люд причислялся к сословию городских либо сельских обывателей. Мастеровые и урочники личную свободу получали не все сразу, увольнялись лишь те, кто прослужил 20 и более лет. Через год увольнялись люди с 15-летней выслугой и только через два года – все остальные. По указу им передавались в бесплатную собственность усадьбы, выгоны и водопои, а сенокосы уже предоставлялись за оброк.

На Алтае тогда насчитывалось более 20 тысяч мастеровых и урочников и больше половины из них – 12302 души, получив личную свободу, поспешили покинуть ненавистные заводы и рудники. Население города Барнаула тогда сразу сократилось на тысячу человек – чуть ли не на десять процентов. Покинувшие уже не получали земельных наделов и оставались практически без средств существования. Да и оставшиеся далеко не все получили достаточные наделы, со ссылкой горной администрации на нехватку земель.

Вместо заводских повинностей крестьяне за пользование землей – она оставалась, как и леса, недра, в собственности монарха, облагались подушно-оброчной податью в размере шести рублей с человека. Причем, лишь полтора рубля шло в Государственное казначейство, а остальные 4 рубля 50 копеек – в пользу Кабинета Его Императорского Величества.