Сергей Усков - Топор XXI века

– Я всё знаю, – перебил Алексей. – Я знаю, что ты тогда спас мне жизнь… Если бы ты замешкался или вообще тебя не было бы рядом, я сгорел бы заживо, потому что ударился головой и потерял сознание… Да и то – у меня до сих пор отметины на теле есть… Я не забыл это! Но возможности отблагодарить тебя как положено у меня не было. А сейчас… Я не буду рассказывать, чего мне там это стоило, но я добился многого! На моём счету двадцать миллионов; и это не считая недвижимости, средств в обороте и акций…

– Долларов?.. – выдохнул ошарашенный Павел. – А… а чем ты занимаешься?

– Неважно, я не об этом, – махнул рукой Алексей. – Я хочу дать тебе три… Но не в руки, иначе ты их потеряешь. Ты вложишь их в свой маленький бизнес. Ну, откроешь кафе там, ателье, парикмахерскую или магазинчик… Но только – через управляющую компанию; плюс – ты же сам бухгалтер! Всё будет окей: ты обеспечишь семью до гроба, и у меня совесть будет чиста… Идет?

– И-и-и… ги-хи-хи… – Павел довольно правдиво изобразил умалишенного.

Однако Алексей был настроен решительно. Он нашел нужных людей, и Павлу открыли кафе «Сергеевич», парикмахерскую «Мария» (по имени дочери) и магазинчик «Продукты у дома». Часть денег, разумеется, при этом украли, однако всё равно осталось немало. Павел Сергеевич купил детям по квартире, себе – шикарное авто, а жене нанял домработницу.

Фотографии Алексея висели в квартирах и в кабинетах всех заведений. Потенциальных внуков было приказано назвать Алексеями, а внучек – Алéксами.

Несмотря на то что заведения освятили, бизнес шел ни шатко ни валко; однако деньги Алексея хотя бы престали утекать с космической скоростью. Управляющие магазином, парикмахерской и кафе обеспечивали работу заведений, бухгалтеры считали прибыль и налоги, а персонал обслуживал покупателей и клиентов. Все трудились на совесть. По двенадцать часов и под угрозой увольнения.

Хозяин любил объезжать точки и важно прохаживаться по залам. В это время он погружался в океан наслаждения. Он проверял отсутствие пыли, выкладку продуктов и вежливость персонала. Впрочем, иногда он позволял себе бóльшее.

– Тэ-эк-с, этикеточки переклеиваем? – Он брал расфасованный продукт и, понюхав его для верности, совал под нос управляющему.

– Еще никто не жаловался… – Тот изображал подобие улыбки.

– Если пожалуются, будет поздно! С тебя вычту за поборы СЭС!..

В парикмахерской хозяин со знанием дела исследовал шампунь.

– Если разбавляете, то в шампуне должна быть вода, а не в воде шампунь! Совсем наглость потеряли?! Нужны суперпузырьки – говорите; как у меня закончится шампунь – принесу.

В кафе он захотел перекусить.

– Павел Сергеевич, я вас прошу, может, не надо? – вкрадчиво поинтересовался менеджер.

– Знамо дело, не надо, пошутил я… – гаденько захихикал Павел. – Смотри мне! За что наказывают, знаешь?

– Не за то, что украл, а за то, что попался, – по-военному четко выдал менеджер.

– Попадешься – всё на тебя повешу! Квартиру продашь, в подсобке жить будешь…

После инспекции Павел Сергеевич поехал на лично-деловую встречу в элитный ресторан. Присутствовали депутаты местного законодательного собрания, бизнесмены, банкиры, представители МВД…

Внезапно пришедшая в голову мысль буквально парализовала его: он застыл с вилкой в руке и закашлялся.

…Отчего бы ему не баллотироваться в депутаты? Ведь это даст несопоставимые возможности для нового бизнеса; а если еще и лоббировать чьи-нибудь интересы?! Да это же золотое дно!

Дома, засыпая на атласных простынях под шелест кондиционера, Павел Сергеевич уже представлял себя в кресле депутата.

Представлял, погружаясь в море удовольствия.

Сон длиной в жизнь

Рассказ

Утро в семье Перхушкиных началось как обычно и ничем не отличалось от любого другого утра во всякой простой семье: очередь в ванную, гудящий чайник и полусонные перепалки под работающий телевизор.

Только вот глава семьи не вышел к завтраку. Он сидел на кровати с изумленным лицом и тер лоб.

– Что, головка бо-бо после вчерашнего? – ласково поинтересовалась жена. – Ну, давай, ать-два! Электричка ждать не будет…

– Дуреха ты, – тоскливо протянул Олег. – Я ж вчера почти сухой пришел! Как и позавчера… И вообще… Мне знаешь какой сон приснился? Цветной, как живой!

– Иди за стол, сон ему приснился… Как ребенок, чесслово. – Наталья кинула на постель одежду мужа. – Давай, живо!

Олег медленно оделся и, не заходя не только на кухню, но и в ванную, прошел к выходу.

– Я пошел. Есть не хочу. Умываться даже не буду – смою еще память… Сперва ребятам расскажу, пока не забыл… Всё! Ушел.

– Не, ну ты спятил, что ли?! – Наталья метнулась с кухни и буквально налетела на мужа, уже стоявшего в дверях. – Какой еще сон, ты о чём?

Но Олег отстранил ее царственным жестом. Смерив жену взглядом, которого она у него ранее не видела, он шагнул к лифту. Нажал кнопку. Повернулся к ней.

– Мне приснилось, что я женился на певице.

Двери лифта захлопнулись, словно отсекая ее мужа от этой жизни и унося в какую-то другую. На площадку вышел сын.

– Что там с ним?

– Двинулся, что ли, папаша твой? – неопределенно-растерянно отозвалась мать.

Олег работал в аварийной бригаде энергетиков; при отсутствии повреждений сетей «бойцы электрического фронта», как называл их бригадир, сидели в прокуренной комнате отдыха, травили анекдоты, играли в карты и лузгали семечки под работающий телевизор.

– Так (везде далее я буду опускать непечатные выражения. – Прим. авт.) , газеты убираем, ящик выключаем, все слушай, значит, сюда! – распорядился Олег, неторопливо усаживаясь в кресло. – Чаю мне согрейте, не завтракал я… Расскажу я вам сейчас… Что-то нечто. Я женился на певице!

Бурную реакцию рабочих, перебивавших друг друга исключительно матерными словами, я воспроизвести, естественно, не смогу. Скажу лишь, что реакция была удивленно-восхищенно-возмущенной.

– Всё нормально. – Олег зачем-то рукой описал в воздухе круг. – Мне сон такой приснился. Цветной. Как есть всё помню. Умываться даже не стал, боялся смыть, во как! Орать будем или слушать?! – пресек он потенциальные перепалки.

Мужики затихли.

…Еще никогда Олег не выступал перед такой большой аудиторией, готовой жадно поглощать каждое его слово. Все глаза устремились на него.

Он почувствовал себя будто на сцене; и это чувство помогло ему лучше понять ту, на которой он женился. И за это Олег был благодарен своим коллегам.

– Почему я женился, свадьбу там и всё такое остальное, значит, я не помню, – начал он, отхлебнув чаю. – Певица не наша, сразу говорю, заграничная, а то начнете тут всех перебирать, – торопливо поведал Олег. – В общем, помню я только жизнь с ней, и как на концерты ездили, и там всякое-разное; певица – не знаю кто, я их не знаю всех там… Жили мы на вилле, рядом, значит, море было, и зелени много… Перед верандой зелень… А я? Я в плетеном кресле сидел и пиво потягивал… во как! Заткнитесь! А то я забуду что, потом, после смены, за бухлом базар будет. – Олег замахал руками, словно отгоняя чужие слова и энергетику от своей драгоценной головы, в которой находились такие милые и ценные воспоминания!