Виноградов Викторович - Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция

Закончив все дела в Саранпауле, я поехал в Тюмень. Возвращался через п. Берёзово. В один день редко удавалось достичь Тюмени, т. к. рейсовый самолёт Ан-2 прилетал в Берёзово из Саранпауля после обеда, и на рейс в Тюмень на этот же день купить билет было практически невозможно.

Прилетел я туда в первый раз и пошёл искать гостиницу для ночлега – знакомых у меня там не было. В центре посёлка нашёл гостиницу. Это было двухэтажное деревянное небольшое здание рядом с пристанью. Внутри же был и ресторан "Сосьва". Место для меня оказалось в комнате на втором этаже, где стояло 7-8 кроватей. К вечеру среди постояльцев гостиницы и посетителей ресторана я увидел много авиаторов – видимо, у них не было своей гостиницы-приезжей, и они пользовались коммунальной. Утром следующего дня я вылетел на самолёте Ил-14 в Тюмень и через 3 часа лёта был на месте.

Работа в Тюмени. Изготовление насосов. Руководство управления. Заявки. Приём рабочих. Вылет в Саранпауль

По приезде в управление я доложил Чепкасову о результатах поездки. Он сразу озадачил меня множеством дел – надо было где-то разместить заказы на изготовление насосов "Летестю", чертежи которых я привёз из Североуральска, и других железок для проходки шурфов, составить годовые заявки на материально-техническое снабжение экспедиции в 1962 году и по мере подхода людей в отдел кадров управления подбирать нужных рабочих для экспедиции. Я думаю, что перед этим он представил меня в руководстве управления как одного из своих уполномоченных представителей по вышеперечисленным вопросам, и меня беспрепятственно принимали везде, вплоть до начальника управления Ю.Г. Эрвье. Сам Чепкасов В. А. также был занят выше головы организационными вопросами, подбором кадров ИТР, частыми поездками в район.

Встал вопрос о месте моего проживания в Тюмени на этот период – в гостинице было дорого, да и неудобно. Тогда он договорился о моём поселении в общежитие ИТР на ул. Холодильная – это была в то время глухая окраина Тюмени на Сибирском тракте. Основное место там занимал комплекс зданий СПТУ для подготовки бурового персонала и учебная буровая вышка. Там же было и одноэтажное общежитие ИТР. Причём между этим комплексом зданий и сооружений и первыми жилыми домами города располагался большой пустырь. В этом же районе, но ближе к городу, по улицам Киевская и Минская было много двухэтажных жилых домов, где жили работники геологического управления. Добирался на работу автобусом, или, если долго его не было, пешком около 25 минут. В одном из отделов управления мне выделили письменный стол и работа пошла.

Самый крупный вопрос – насосы. Пришёл к главному механику Савину К.И.. Он посмотрел чертежи и сказал, что надо идти к главному инженеру управления. Пришли. Морозов Николай Михайлович, в ослепительно белой рубашке и галстуке, без пиджака. После моего краткого рассказа об условиях проходки шурфов на золото в талых породах, сразу понял суть дела, и у него не возникло ни малейших сомнений в необходимости этого оборудования. Он совершенно твёрдо дал задание Савину изыскать мощности для их изготовления. Мехмастерские экспедиций, по моему опыту, всегда и везде загружены заказами сверх меры. Возник вопрос с изготовлением червячных редукторов – их в мехмастерских изготовить не могли вообще по причине повышенной сложности. Кстати говоря, мехмастерская Североуральской экспедиции, хотя и была намного меньше, чем в Тюмени, их очень хорошо изготовляла. Решили для их изготовления обратиться на Тюменский завод строительных машин, но оба собеседника сказали мне, что обращение на этот завод – уровень начальника управления, и поручили мне подготовить письмо за подписью начальника управления с просьбой изготовить в первую очередь 2 редуктора, а во вторую – полностью четыре насоса. Два насоса они решили изготовить в мехмастерских Тюменской экспедиции, на её базе в Парфёново. Быстренько подготовил письмо, собрал 2 визы своих недавних собеседников и пошёл наверх, в приёмную начальника геологического управления. Небольшая комната, где сидела секретарь, женщина средних лет. Недалеко, у окна, стучал телетайп. Она спросила меня, по какому я вопросу – видела она меня почти впервые (не считая визита к Морозову Н.М.) – и разрешила войти.

В кабинете средних размеров (значительно меньше, чем были кабинеты некоторых начальников экспедиций), сидел человек в голубоватом костюме, возрастом ближе к 50 годам, с сильной сединой, но с абсолютно чёрными густыми бровями, в тонких золотых очках. Под костюмом также просматривалась белая рубашка. Он прочитал письмо, задал мне несколько мелких, уточняющих вопросов – чувствовалось, что он в курсе наших дел. Письмо он подписал без всяких поправок и сказал, чтобы я сам его отвёз на завод с чертежами вместе. Это был знаменитый в будущем Юрий Георгиевич Эрвье – начальник Тюменского территориального геологического управления, в будущем Первый Зам. Министра геологии СССР. О нём, конечно, надо писать отдельно, т.к. руководители геологической службы такого мышления и масштаба дел даже в те времена встречались чрезвычайно редко. Но писать не мне.

Обедать я ходил, как правило, в ресторан "Заря" при одноимённой гостинице. Там можно было очень прилично пообедать и недорого. Брал всегда какую-нибудь холодную закуску из копчёной рыбы – тёша или балык из осётра, солянку по-грузински, бутылку пива. Иногда на второе брал жареного муксуна. Иногда сборную рыбную солянку. Качество и разнообразие хорошей рыбы в те годы было просто потрясающим – с тех пор я нигде такого не видел. Мясо в разных видах также было, и даже экзотическая для меня оленина.

В общежитии жило много молодых ещё неженатых ребят-геологов. Были из Свердловска, Саратова и других мест. Со многими из них мы встречались и в последующие годы, когда разъехались по местам своих работ. Там же, в общежитии, я впервые услышал магнитофонные записи В. Высоцкого, привезённые из Москвы, но особого впечатления они на меня в то время не произвели.

Однако мне понравились магнитофоны, которые использовали ребята для записи и воспроизведения. Вскоре пошёл в магазин и купил себе тоже настольный катушечный магнитофон "Днепр-11" – это была улучшенная модификация 10-го "Днепра", который стоял в общежитии. У него было две скорости – 9 и 4,5. Стандартная катушка на 350 метров, но входила и на 500 метров. По тем временам это был очень приличный аппарат с 4-мя динамиками и хорошей тембровой регулировкой. Стоил он тоже недёшево – 145 рублей. У ребят я переписал целую катушку рок-н-ролла в исполнении оркестра Билла Хейли и ещё некоторых музыкантов. В ближайшую поездку в Североуральск я отвёз магнитофон домой. Весил он около 30 кг, и как я его допёр в Тюмени до вокзала, и как с поезда домой, одному Богу известно.