Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Книга 1. Проклятие болот

Первое время Гардис, опасаясь нападения карательных отрядов, регулярно менял место нахождения шайки. Никогда он не нападал вблизи своего логова и всегда старался разнообразить места нападений, чтобы нельзя было раскрыть место стоянки разбойников. Бдительность и еще раз бдительность – было его девизом. Конечно, за ним охотились, но благодаря, в первую очередь, своим соглядатаям, на оплату которых он никогда не скупился, во вторую очередь, своему природному чутью, и, наконец, в третью очередь, налаженной жесткой дисциплине, он всегда опережал и уходил от направленного удара.

Нападения разбойников участились. Теперь атакам стали подвергаться уже и достаточно крупные караваны. И охота на него перешла на более высокий уровень – уже не мелкие отряды солдат, подчиняющиеся местным чиновникам, вели розыск, а крупные отряды войск правителя, подчиняющиеся номарху, шныряли в его поисках. Но Гардис уже почти ничего не боялся – к этому времени в его шайке, его «вольной армии», было уже полтысячи человек. А это – сила, с которой надо считаться.

4.

За день до выхода каравана из Ларсы «армия» Гардиса увеличилась почти в два раза за счет присоединившихся мелких разбойничьих групп. Слухи о караване распространились чрезвычайно быстро, о намерениях Гардиса взять караван – еще быстрее. Мелкие разбойничьи группы понимали, что напасть на караван им самим не по силам, а с Гардисом, с его «вольной армией», они смогут хорошо поживиться при его грабеже. Со всеми присоединившимися группами Гардис заключил соглашение – половина от их добычи отходит его армии, половина – им. Согласились все, ибо ожидаемая добыча сулила перекрыть все мыслимые и немыслимые пределы.

Местность идеально подходила для нападения. Степь была пронизана заросшими травой балками, в которых могли бы укрыться целые армии. Под утро дня выхода каравана разросшаяся армия Гардиса целиком укрылась в длинной глубокой балке, за невысоким пригорком, мимо которого проходила караванная дорога. По расчетам, караван должен подойти к этому месту в середине дня. Содержатель одной городской таверны, по совместительству оптовый скупщик награбленного, должен был сам проследить и сообщить о его движении.

Почти тысяча человек с нетерпением поглядывали в сторону атамана. Все разбойники его «вольной армии» были при конях, вооружены кто прямым деревянным обоюдоострым мечом с бронзовыми вставками, которым можно было не только рубить, но и колоть, кто кривой саблей, оставляющей страшные раны. Многие имели луки с притороченными к седлам колчанами стрел. У многих на головах разномастные шлемы. Кое у кого были кожаные кольчуги. У присоединившихся разбойников конных почти не было, да и оружие у них было победнее – часто просто обломок серпа привязан к древку, да большой нож заткнут за пояс. Ждали сигнал. Солнце уже начало было клониться к горизонту, когда на пригорок поднялась отара овец и пастух взмахнул посохом, давая сигнал о том, что караван находится поблизости.

Еще никогда армия Гардиса не была так велика, но еще никогда щемящее чувство тревоги, тисками сжимающее его, не было так сильно. Он не мог понять, в чем ее причина. Отменить нападение на караван было невозможно – Гардис знал это. Его бы не понял и не поддержал ни один член его разросшейся армии. Гардис все еще медлил, пытаясь определить причину своей тревоги, когда чабан, вторично подав сигнал, скрылся за пригорком. Глухой ропот поднялся среди разбойников. Он усиливался с каждым биением сердца, пока не перешел в крик.

– Веди нас! – кричала ближайшие из них, – что ты медлишь?!

Оставалось отдаться на волю провидения.

Крик недовольства исторгался уже всей тысячей глоток, когда Гардис, решившись не слушать больше внутренний голос, взмахнул мечом, подавая сигнал к нападению. Конная масса с места в карьер вырвалась из балки, охватывая пригорок с обеих сторон. Пешие, легко взбежав на него, устремились вниз на находившийся прямо перед ними, менее чем в полете стрелы, караван. С диким потрясающим воздух криком мчалась мешанина пеших и конных людей вперед. Золото, кучи золота стояли перед глазами каждого. Ради желтого металла любой мог сейчас зарезать собственных отца и мать, попадись они на пути к вожделенному источнику обогащения. Гардис в сопровождении своих неизменных телохранителей, Ридона и Нада, пропустив свою «вольную армию» вперед, направился вслед за нею.

Караванная тропа была вовсе не тропой в обычном ее понимании. В этих местах это был участок степи, настолько широкий, что караваны обычно преодолевали его в два-три параллельных рукава, сжимаясь таким образом для безопасности. С компактно идущим караваном куда легче управиться его охране, чем с растянувшимся на несколько полетов стрелы.

Этот караван двигался в три рукава и был действительно огромным. Спереди и сзади двигалась конная охрана, которая, завидев несущуюся на нее вопящую вооруженную толпу, рванула в степь. Неудивительно, отметил про себя Гардис: нападавшие числом были существенно больше, и отбиваться в этих условиях было смерти подобно. Следом за ними, обрезав постромки, улепетывали возницы с повозок и сами караванщики. Это было даже лучше, чем рассчитывал Гардис – он ожидал встретить серьезное сопротивление. Но и в то же время очень странно – ни одной попытки сопротивления. Но на раздумья времени уже не было.

В следующие мгновения алчущая толпа накрыла то, что раньше было караваном. Отпихивая друг друга, разбойники рвали привязные ремни. Кое-где вспыхивали потасовки из-за особенно высоко нагруженных повозок. Замелькали ножи, разрезая тюки с товаром. Вот уже вскрыты первые из них. И еще, и еще…

– Здесь то же самое! – раздались крики, – и здесь тоже!

Выкрики перекатились из конца в конец разграбляемого каравана. В недоумении люди остановились. Постепенно все умолкли. Наступила зловещая тишина, лишь изредка прерываемая всхрапыванием чьей-либо лошади.

– Что такое? – спросил Гардис, приблизившись к повозкам.

– Взгляни сам, – зло бросил кто-то из толпы.

Разбойники медленно расступились, и взору Гардиса открылись вспоротые толстенные тюки. Вот только заполнены они были не индийским золотом, а… соломой!

Пораженный Гардис, подъехав ближе, потянул за угол ткани, выглядывающей из приоткрытого тюка. В его руке оказался лоскут пестрой дорогой ткани, размером с две ладони, не больше. И еще несколько таких же лоскутков оказались в его руке. А дальше в тюке – все та же солома, набитая под завязку, И так – везде, по всем ближайшим повозкам!

Гардис недоуменно двигался от повозки к повозке, разглядывая вспоротые тюки с соломой, провожаемый взглядами своего войска.