Екатерина Федорова - Пробуждение зверя

– О чем задумалась? – Спросил Рома, обнимая меня за плечи.

– Где Аля? Не видел ее.

– Не переживай. На обеде она точно появится.

Так и случилось. Вот только появление Альбины оказалось совсем не таким, как я могла ожидать. Дочь была пьяна. Слегка покачиваясь, она прошествовала ко мне под аккомпанемент внезапно выпавших из рук присутствующих ложек и оскалилась в почти звериной улыбке. На худом девичьем личике это смотрелось жутковато, особенно если знаешь, что оборотнем она так и не смогла стать.

– Поминаешь? – Спросила дочь, не отводя от меня глаз. Я просто кивнула, не понимая, к чему она ведет. – Что ж. Удачи.

– Присоединишься? – Приподняла я бровь.

– К твоему плачу о великом и прекрасном деде? Ну уж нет. Уволь. Я как-нибудь проживу без этого.

– Не смей так о нем говорить! Для меня он был отцом! – Не выдержав прозвучавшей в ее голосе издевки, сорвалась на крик.

Аля дернулась, как от удара. В нашей семье было непринято повышать голос. А потом ее карих глазах появилось желтое пятно и стремительно начало расползаться по радужке. Сократив расстояние между нами за минуту, она буквально выплюнула мне в лицо страшные слова.

– Твой отец уже много лет сидит в каменоломнях из-за тебя. Ты же у нас святая, почему же простить так и не смогла?

Высказав это, она развернулась и пошла к двери, дернув плечами, словно смутившись моего взгляда. Я хотела ей что-то сказать, ответить, найти слова, но мой разум поглотила темнота, без звуков и запахов, я отключилась.

Голоса ворвались в голову слишком резко, заставив волчицу припасть на передние лапы. Стоп. Волчицу? До полнолуния же еще несколько часов! Я попыталась пробиться в разум своей серой подруги, но в ответ послышался такой рык, что захотелось найти себе место подальше отсюда. Между тем волчица медленно втянула в себя воздух, пытаясь по запахам разобраться в ситуации. Резкий запах больничной палаты перебивал все остальное, но можно было различить аромат ванили. Вот уже семнадцать лет он ассоциировался у меня с дочерью. Правда, сейчас он был несколько иным. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять почему. Ей грозит опасность! Рывком сорвав с тела остатки систем, тенью скользнула в коридор. Здесь было тихо. Видимо уже настала ночь. Ведомая запахом дочери волчица бежала по коридорам, время от времени пофыркивая от больничных ароматов. Сейчас она могла распознать даже больше, чем врачи, ведь любая болезнь имеет особый запах. Вот только зверю совсем не было до этого дела, ее влекла одна мысль: «Ей грозит опасность!»

Запах ванили усилился, и спустя мгновение волчица столкнулась лицом к лицу с дочерью. Девушка прислонилась к двери и плакала, а над ней стеной нависал мужчина.

– Ты же понимаешь, что так нельзя! Посмотри, до чего ты мать довела.

Голоса доходили до моего разума медленнее, чем двигалась волчица. Поэтому смысл сказанной фразы я поняла только, когда она уже оттеснила мужчина от так одуряюще знакомо пахнувшей девушки.

– Мама? – Вопрос прервал мой рык.

Шерсть волчицы вздыбилась, пасть оскалилась, тело уже было готово к прыжку, когда на загривок зверя опустилась тонкая девичья рука. Глухо рыкнув, моя серая подруга повернула голову к стоящему за спиной человеку. Дочь. Убью за нее!

– Тихо, тихо. – Ласковый голос почти не доходил до сознания, но он помог немного успокоиться.

Аккуратно поглаживая шею волчицы, девчонка попыталась вывести ее из больницы. Зверь все время оглядывался на мужчину, но послушно дал себя увести. Судя по усилившемуся на улице запаху ванили, дочь была сильно испугана. И она боялась… Меня? Осознав это, волчица изумленно фыркнула и на мгновение дала мне осознать происходящее. Мы опустились на лапы и мотнули в сторону Али головой, приглашая прокатиться. Дочь несколько мгновений изумленно смотрела на зверя, а потом с опаской забралась к нему на спину.

Очарование бега немного сбило боль в груди. Волчица уже не помнила, почему так хочется плакать, но это было не важно. Опустившись на вершине холма, она задрала голову к верху и громко завыла, выплескивая в небо всю свою боль. Вдруг запах ванили снова изменила, показывая, что девочке очень плохо. Спустившись со спины волчицы, она прикрыла лицо руками и заплакала, а потом закричала так, что сердце было готово разорваться на мелкие кусочки.

Очнулась я от дикого холода. Блин, мама что опять решила прибегнуть к процедурам закаливания??? С трудом разлепив веки, огляделась по сторонам и сразу все вспомнила. Да… Кажется довела я маму до края. Надо же ей такое в лицо вылепить, ничего удивительного, что она в обморок упала. Кстати, волчицей она реально больше нравится. Не ворчит, по крайней мере. Ночью дождь прекратился, сменившись первым снегом. Поэтому вокруг, насколько хватало глаз, было бескрайнее белое поле. Неудивительно, что я замерзла. Спрятав озябшие пальцы в рукава, я присела рядом с маминой волчицей. Она спала, нервно перебирая лапами, изредка поскуливая.

– Мам? – Осторожно коснулась я теплой шерсти, совершенно не понимая какой реакции ждать. Деда Вова как-то рассказывал мне об оборотнях, совершенно обезумевших от боли. Вроде бы вернуться из пограничного состояния очень тяжело. Жаль, слушала тогда в пол уха. Мы с Данькой как раз придумали свой собственный язык жестов. Поэтому лекции альфы не считали чем-то очень уж важным. Вспомнив дедушку и двоюродного брата, я загрустила. Этого уже не вернуть. Владимира, как и Дениса нашли мертвыми в своих собственных постелях, а пра пра вообще уснула за рулем. А мама вчера вообще на папу кинулась. Хорошо хоть меня узнала.

Пока я предавалась самобичеванию за то, что не слишком слушала важную информацию, волчица проснулась и внимательно следила за каждым моим движением. Потом она оскалилась, показывая мне, ровный ряд клыков и присела, предлагая прокатиться. Что ж, попробуем. Было дико страшно, но если я здесь останусь простуда мне обеспечена.

Зверь резко сорвался на бег, и уже через несколько минут я дико пожалела о своей смелости. Руки скользили по замершей шерсти волчицы, время от времени она подкидывала мою сползающую к хвосту тушку резким движением зада. Капец. Да у меня синяки будут по всему телу! Лучше было попытаться выбраться самой. На крайний случай добралась бы до ближайшего поселка и дозвонилась бы до папы. Он там, наверное, с ума сходит.

Не знаю сколько заняла дорога, но когда я обессиленно сползла с волчицы на землю, уже темнело. Увидев нас, папа кинулся на помощь. Серый зверь резко рыкнул, но отступил от меня на пару шагов. Потом волчица даже позволила отцу завести ее в дом. Оказавшись в тепле, она свернулась у моих ног клубочком и прикрыла глаза.