Дарья Быкова - Дорогой чужого проклятия

За завтраком – Шеррайг принёс его в комнату: овсяная каша и свежий хлеб с козьим сыром – обожаю!; я всё же добилась подробностей про Мэрроя.

Они дружили тогда, десять лет назад. Оба только-только закончили Высшую академию волшебства и магии – тут Шеррайг, увидев моё удивление, досадливо мотнул головой – дескать, потом, неважно, и оба интересовались совместимостью разных видов магии. В частности, элронской и человеческой. Они планировали серию экспериментов и публикацию научной статьи, которая должна была стать сенсацией и основой для прорыва во многих областях. Ну, то есть это Шеррайг думал, что они планируют эксперименты по совмещению магии, а вот Август Мэррой точно знал, что планирует просто забрать уникальную магию у своего наивного элронского друга.

Тут я от всей души порадовалась, что не успела огласить Шеррайгу свою тему диплома – про взаимодействие магий, ага. Да он бы пришиб меня на месте, просто по старой памяти.

Мэррой подготовился хорошо, действительно очень хорошо – видимо, очень уж хотелось ему эту чуждую людям магию. Он учёл всё, что знал об элронцах, а знал он многое, – Шеррайг горько усмехнулся, – молодой элронец был наивен и верил в благородство и дружбу. И в научный интерес. Но всё же некоторые тайны он выболтать не успел – мой спутник именно так и сформулировал “не успел выболтать”, и я чувствовала, что того себя, молодого, он ненавидит едва ли не больше, чем Мэрроя. Мне он, естественно, тоже не сказал чего же не учёл Мэррой, просто обронил, что это и спасло ему жизнь… если это можно назвать жизнью – мрачно добавил в конце.

Но большую часть сил Мэррой, всё же, забрал. Только вот пользоваться мог нестабильно – для полного перехода и подчинения сил и способностей требовалась смерть Шеррайга, чего сам Шеррайг, понятное дело, стремился избежать. Своих сил и способностей у него осталось ничтожно мало, зато он обрёл часть способностей Мэрроя. Вот только силы копились ужасающе медленно, и пользоваться в полную силу он не мог ни оставшимися, ни неожиданно появившимися способностями.

Ещё, как побочный эффект, они с Мэрроем чувствовали друг друга. Шеррайг лучше, Мэррой еле-еле, но этого хватало, чтобы Мэррой успешно ускользал от Шеррайга. Сам же лорд пытался убрать Шеррайга в основном чужими руками – не был уверен, как поведёт себя сила, направленная против прежнего хозяина. В ход шли и наёмники, и инквизиция (тут я вспомнила своих гостей из инквизиции, но почему-то промолчала), и даже различные красотки, которые должны были очаровать Шеррайга, усыпить его бдительность и потом убить. Элронца убить. Не бдительность. До вчерашнего дня счёт был ничейный. Теперь же Шеррайг отчаянно проигрывал, и я вместе с ним.

Наш шанс заключался в том, что, во-первых, Мэррой полностью отсёк от себя, изолировал, полученную от элронца силу, чтобы его самого не зацепило проклятием, а значит, стал значительно уязвимее и не мог теперь чувствовать Шеррайга, как бы близко тот ни подошёл. Теоретически. Во-вторых – любое проклятие имело своё условие. Обычно об этом мало кто вспоминал, так как условия делались нереальными. Но не в нашем случае – после гибели элронца (интересно, сколько Мэррой ему отвёл, чтобы с гарантией?) Мэррою надо было снять проклятие, чтобы очистить элронскую силу и магию, ради которой всё и затевалось. Скорее всего, это было что-то связанное с кровью самого Мэрроя. Ну, или что-то ещё, что всегда при нём. Сопли-слюни-волосы? – не к месту развеселилась я.

Плохая новость была в том, что Шеррайг тоже не чувствовал теперь Мэрроя.

– А почему он раньше тебя не проклял? – спросила я, смакуя последний кусочек козьего сыра. – Всё же десять лет уже прошло…

Шеррайг пожал плечами.

– Процесс отделения силы весьма болезненный, примерно как отрезать руку или ногу себе самому.

Я чуть не подавилась, настолько проникновенно он это сказал. Кажется, мысль о мучениях, на которые пошёл Мэррой, доставляла элронцу несказанное удовольствие. Он продолжил:

– Да и проклятие очень сложное. Не уверен, что Мэррой, при всех его талантах, смог бы сделать сам. Вероятно, ему помогал кто-то из эльфов…

– Так значит, ты можешь проклинать и “Чёрная метка” – всё же твоих рук дело?

Я уже доела завтрак и пыталась пальцами расчесать спутавшиеся за ночь волосы – расчёски-то нет. Шеррайг хмыкнул, порылся в своей сумке… и протянул мне гребень. От неожиданности я его даже не поблагодарила, но гребень взяла, с ним дело пошло веселее, и скоро я уже заплетала косу, раздумывая о странностях своих представлений: нет, я догадывалась, что мужчины – тоже люди. И что такие волосы, как у Шеррайга, надо расчёсывать, чтобы они не превратились в воронье гнездо. Но всё же, загадочный образ элронца настолько не вязался у меня в голове с такой обыденной вещью, как гребень, что я немного зависла… даже про свой вопрос забыла. И вздрогнула, когда он ответил:

– Да.

Мне понадобилось некоторое время на то, чтобы сообразить, что это ответ на мой вопрос про проклятие, а не на мысленные рассуждения о гребне и о том, что мужчины – тоже люди.

– Но… зачем?

– Вообще-то они на меня напали, если помнишь, – как-то кривовато усмехнулся Шеррайг.

– Помню, – мрачно ответила я. И язвительно добавила. – Но как-то поздновато наступил эффект для самозащиты, не находишь?

– Тебя не спросил, – довольно миролюбивым тоном ответил Шеррайг. Но я всё равно обиделась.

– Попробуем перехватить Мэрроя по дороге домой, – как ни в чём ни бывало сказал элронец. То ли он не заметил, что я обиделась и насупилась, то ли, что более вероятно, ему было всё равно. – Выезжаем через пять минут.

И теперь я сверлила Шеррайгову спину обиженным взглядом, и раздумывала – не пора ли перестать обижаться. Ведь можно догнать его и поехать рядом, в конце концов, у меня ещё много вопросов, которые хочется задать. Да и обижаться, когда этого никто не замечает, как-то неинтересно. С другой стороны, даже если оставить в стороне обиду, навязываться не хотелось. Элронец явно привык к одиночеству, и, наверняка, тяготился моим присутствием. По крайней мере, он совершенно не обрадовался, когда я отказалась просто ждать исхода его охоты на Мэрроя где-то в безопасном месте и заявила, что еду с ним – а Вы бы смогли сложить руки и ничего не делать, зная, что жить Вам осталось всего-то семьсот двадцать часов? Но отказывать не стал. Возможно, из-за долга.

Из-за своей обиды, уже сейчас казавшейся мне самой совершенно нелепой, я не спросила, куда именно мы направляемся, и теперь пыталась угадать. Но с географией и ориентированием на местности у меня было, прямо скажем, не очень. В городе, в не очень знакомом мне районе, я могла направиться в совершенно противоположную сторону, в полной уверенности, что иду куда надо. Сейчас же я могла сказать только одно – мы ехали на восток (определять стороны света по солнцу, пожалуй, единственное, что я могла из набора нормального ориентировщика), но всё осложнялось тем, что я не позаботилась узнать у Шеррайга, а где мы, собственно, до этого находились. Портал, из которого Шеррайг меня выдернул, был построен внутри столицы, но он выдернул меня куда-то явно за пределы города. Кстати, это считалось невозможным, насколько я знала. Нет, в портал-то вклиниться было можно, хотя и сложно, но очень коротким “мостиком”, не длиннее, чем сам переход уж точно. Так что меня если и искали, что вряд ли, то внутри столицы.