Наталья Баклина - Семь капель счастья

– Оксана, причём тут похоронный марш? Это же фокстрот, «Маленький цветок», и он очень хорошо ложится в тему. Ролик ведь про ресторан в стиле ретро!

– А от твоей музыки создаётся впечатление, что это не ресторан, а богадельня какая-то! И если что и ложится под этот фокстрот, так это покойники по гробам! И там переворачиваются!

Оксана была не права, и знала, что была не права, и Инка видела, что та знает… Хороший был фокстрот – медленный, тягучий, хит шестидесятых годов. Инка нашла его на старой бабушкиной пластинке, послушала на старом бабушкином проигрывателе и так впечатлилась, что кинула запрос в Интернет. Нашла в поиске сайт, где была эта мелодия, сохранила её в своей фонотеке. И когда Петька, прямой и непосредственный их начальник, попросил Инку «пособить Оксаночке и подобрать стильную музычку для перспективного клиента», а Инка увидела отснятый материал (бархатные портьеры, скатерти с кистями, стулья с гнутыми ножками, мужчины с проборами и галстуками-бабочками, женщины с голыми плечами, томно сжимающие яркими ртами тонкие и длинные мундштуки с папиросками), «Маленький цветок» сам собой зазвучал в её голове. И скатерти, и кисти, и проборы, и голые плечи, и мундштуки в тонких пальцах замечательно ложились на этот хит времён бабушкиной молодости: та-та… та-та-та та-та… та-та –та та-та-та та-та та-та… Под эту мелодию хотелось искушать, увлекать, соблазнять, ускользать. А вовсе не в гробах переворачиваться.

– Оксан, ну перестань, хорошая ведь мелодия, – Инка сделала ещё одну попытку договориться. Но Оксана только трепетнула ноздрями и отрезала:

– Я сказала – не годится, значит – не годится. В конце концов, я тут режиссёр. Или ищи другую музыку, или я скажу Петьке, чтобы отдал мне Славика!

Она имела в виду второго звукорежиссёра, который обычно и занимался рекламными роликами, но в этот раз был жутко занят в каком-то очередном Петькином проекте.

– Оксан, а ты что, на молодых теперь западаешь? – раздался вдруг иронично-ленивый голос. Инка с Оксаной вздрогнули и оглянулись. Ирэна. Они в пылу спора умудрились про неё позабыть. Сидела себе тихо в уголочке, в наушниках, стучала пальцами по клавиатуре – сценарий писала и никого не слышала. И вот услышала, оказывается, подключилась, смотрит на Оксану, насмешливо выгнув бровь.

– В каком смысле – западаю? – растерялась сбитая с толку Оксана. Она разом перестала злиться, её губы перестали подбираться в нитку и распустились пухлым бутоном, а глаза широко открылись, утратив гневный прищур.

– Да слышу, ты тут размечталась, чтобы Славика тебе отдали. А ты у него спроси, захочет ли он тебе отдаться!

– Ирка, ты чего несёшь! Ты что, одурела? – захлопала глазами Оксана. Такого поворота разговора она не ожидала. Да и никаких лирических чувств к Славику, лохматому парню двадцати семи лет, не испытывала.

– Не более, чем ты! – Ирэна откинулась в кресле. – Это ты ошалела, раз так на Инку нападаешь. Хорошую она музыку подобрала. Лично мне очень нравится: и с картинкой, и с текстом совпадает идеально.

– Ну, знаешь, о картинке позволь уж мне судить, – опять подобрала губы Оксана.

– Ой, Оксанка, ну хватит вредничать! Ведь совпадает же! Ну вот, давай, я почитаю текст под Инкину музыку, – предложила Ирэна и кивнула Инке, не дожидаясь ответа:

– Ин, включай свой фокстрот.

Инка включила. Ирэна, выждав несколько тактов, начала говорить глубоким грудным голосом:

– Любовь – как хорошо приготовленное блюдо: в меру острое и горячее, в меру сладкое и солёное. Вы знаете толк в любви. Мы знаем толк в еде. Ресторан «Ретро» – для искушённых в любви гурманов…

Инка под конец фразы успела смикшировать звук, но в аппаратной всё равно словно повисла некая низкая и томная нота.

– Ну, что я говорила! – смяла эту ноту Ирэна. – Ведь очень красиво получается! Оксана, объясни, почему ты против? Я уверена – заказчик будет в восторге. А вот Петька, если ты начнёшь Славика дёргать, будет в ярости.

– Ладно, убедили, – дёрнула плечом Оксана. – Пусть будет фокстрот. Хотя ты своим голосом любой полонез Огинского в секс-музыку превратишь! Фиг с вами, пусть будет этот «Аленький цветочек»!

– «Маленький цветок», – поправила Инка, но Оксана уже не слушала – вышла за дверь.

– Ирэна, спасибо тебе, – повернулась Инка к Ирэне. – Что-то трудно мне стало с Оксаной в последнее время договариваться. Её словно подменили.

– А кому сейчас легко! – хмыкнула Ирэна. – Кстати, это Оксанка на тебя из-за твоего профессора злится.

– Из-за Николая Евгеньевича? – изумилась Инка. – Да брось ты!

– Могу и бросить, – пожала плечами Ирэна, надевая наушники. – Только я же вижу: с тех пор, как у тебя завязался роман с этим Мелиховым, Оксанка просто остервенела.

– Но я ведь не виновата, что он меня предпочёл, – заморгала Инка, но Ирэна её уже не слышала. Покачивая головой в такт музыке из наушников, она опять выстукивала на клавиатуре свой сценарий. А Инка задумалась

Ну да, похоже, так оно и есть. Похоже, Оксана действительно злится на неё из-за Николая Евгеньевича. Похоже, именно после Инкиного рассказа о свидании она и превратилась из вспыльчивой, но отходчивой хохотушки в зловредную придиру. И вот уже месяц изводит Инку своими придирками. И вот уже месяц, как у Инки роман с Николаем Евгеньевичем.

Роман… Инка откинулась в кресле, вспоминая. Кто бы мог подумать, что он случится. Ведь ничего, вот абсолютно ничего у неё не ёкнуло в тот первый вечер, когда она садилась к нему в машину. Даже в голову не приходило, что она (обычная серая мышь, не то, что красотка Ирэна или по южному яркая и зажигательная Оксана) может всерьёз привлечь этого холёного, уверенного в себе москвича. А он, покатав в тот день Инку по городу и сводив в пиццерию, где им подавали паппероне с лёгким красным вином, и где они говорили о музыке, телевидении и современных нравах, вернул её домой ровно в одиннадцать вечера, как договаривались. И напросился на чай. Инка пригласила, честно предупредив, что бабуля ещё не спит, что она обожает новые знакомства, и что теперь, раз Инка отменила мытьё окон, объяснив, что из-за свидания, Николаю Евгеньевичу нужно подготовиться к викторине «что-где-когда».

Но Инка ошиблась: бабуля устроила не викторину, а допрос с пристрастием. Не «что-где-когда», а «кто такой – откуда взялся – чего хочешь от моей внучки». Николай Евгеньевич, плюс ему, не растерялся, на бабулины вопросы отвечал бархатно, приветливо и обстоятельно. Кто? Учёный-химик, которого жизнь заставила стать предпринимателем. Откуда взялся? Из Москвы, специально приехал в Нижегородскую телекомпанию, которую ему порекомендовали как недорогую и профессиональную. Для него это важно, так как он занимается продвижением новой, лично им разработанной серии косметики для увядающей кожи.