Юлия Расторгуева - Московские купцы Расторгуевы

Дома зачастую переживают своих владельцев; но все равно – это только стены. Главное – все-таки люди.

ГЛАВА 5.

Практически все московские купцы активно занимаются общественной и благотворительной деятельностью, как лично, так и через московское купеческое общество.

В упоминаемых уже мною Общественных приговорах есть не одно решение благотворительного свойства. Общество содержало Андреевскую богадельню и Коммерческое училище, отправляло за свой счет мальчиков «сирот или недостаточных больших семейств» купцов в Санкт-Петербургский технологический институт. Количество протоколов по этим «подшефным» сравнимо с частотой принятия решений «о ветхостях», «исправлениях», «замощениях» Пашкова, масляного, рыбного или скотопрогонного дворов.

Жертвовавшиеся суммы были немалые. Например, купец Зубов пожертвовал в 1833 году 200.000 рублей на Андреевскую богадельню.

Московский купец Степан Матвеев оставил завещание, по которому подушные подати из доходов, собранных с завещанных означенным Матвеевым 2 лавок должны направляться: 1-е, искупать содержащихся во временной тюрьме за долги бедных мещан; 2-е, по истребованному из мещанского отделения списку мещан, не платящих податей, поместить в окуп наипаче тех, кои обременены семейством, состоящим из женского пола или малолетних мужеского. В мае 1829 года на эти цели потрачено порядка полутора тысяч рублей; в последующие годы отчеты по исполнению завещания Матвеева приводятся регулярно.

В октябре 1832 года за счет московского купеческого общества были выданы замуж 36 беднейших девиц из мещанства и купечества. Каждой девице было выдано на руки по 300 рублей, оплачена церемония бракосочетания, а также устроен достойный обед в доме московского купеческого общества. На все мероприятие было потрачено 14.784 руб. 31 коп.

Существует аргументированное мнение, что такая широкая благотворительная деятельность в первую очередь связана с тем, что московские купцы были в основном старообрядцами. В старообрядческих общинах не было понятия частной собственности; наиболее сообразительным и удачливым купцам-старообрядцам община выделяла немалые суммы на развитие своего дела; в свою очередь, состояние, нажитое купцом, считалось принадлежащим общине.

Такое положение дел шло в разрез с государственным имущественным правом: официально передать единоверцам денежные средства или имущество было невозможно ни при жизни купца, ни по завещанию. Поэтому благотворительность была инструментом, с помощью которого купцы-старообрядцы возвращали в распоряжение общины нажитые ими капиталы.

Справочная книга о лицах, получивших на 1872 год купеческие свидетельства по 1 и 2 гильдиям, сообщает: Дмитрий Иванович «служил с 1846 г. по 1855 г. управляющим Пашковским двором; с 1855 г. гласным Городской Шестигласной Думы и исправлял должность: городского головы с 2 по 5 марта 1855 г. и с 11 по 26 января 1856 г.; уполномоченным поверенным с 1858 по 1863 г.; выборным от московского купечества и гласным Общей Городской Думы с 1863 по 1866 г. По состоянию на 1872 год состоит: членом Ученого и Ссудного Комитета Конторы Государственного Банка с июля 1862 г.; почетным членом Совета Московского Коммерческого училища с 4 марта 1865 г. и выборным от московского купечества с 1869 г.».

«Алексей Дмитриевич состоит экспертом Московской Таможни с 27 октября 1866 г., церковным старостою Богородицкой, что в бывшем Пересыльном замке, церкви с 1869 года, директором Московского Попечительного о тюрьмах Комитета с 26 июля 1873 года, гильдейским старостою в Купеческой Управе с 8 апреля 1871 г. по 25 июля 1873 г., выборным от Московского Купечества с 19 апреля 1878 г. и членом в Купеческой Управе с 15 мая 1875г., гласным Московской Городской Думы с 1877 г.» – это Справочная книга уже за 1877 год.

«Гласный городской Думы в 1870-1919 гг.(так в тексте) – выборный представитель горожан в распорядительном органе, депутат с решающим голосом. Городская Дума в Москве, равно как и в других городах империи, была введена Жалованной грамотой в 1785 году, и состояла из городского головы и шести гласных, по одному от каждого из шести «разрядов» городского населения (в соответствии с рубриками городовой обывательской книги) и получила название шестигласная.

Разряды городских жителей были такие: «настоящие городовые обыватели» (домо– и землевладельцы); гильдейские купцы; «цеховые» (мастера, подмастерья и ученики разных ремёсел); «иногородние и иностранные гости»; именитые граждане (городские и общественные деятели, ученые, банкиры и т. п.); посадские (все остальные жители города).»

Особо надо отметить исправление Алексеем Дмитриевичем с 1869 года обязанностей церковного старосты Богородицкой, что в бывшем Пересыльном замке, церкви, и с 1873 года должности директора Московского Попечительного о тюрьмах Комитета.

В 1819 г. по примеру Британского библейского общества в России было учреждено Попечительное о тюрьмах общество. Главной целью Общества было содействие нравственному исправлению преступников. В 1832 г. Попечительное о тюрьмах общество было причислено к органам управления тюрьмами. Одним из лучших представителей Попечительного о тюрьмах общества (комитета) был Ф.П. Гааз, на протяжении многих лет занимавший должность главного врача московских тюрем.

Из речи доктора Ф.П. Гааза: "Сегодня в прекрасной и христианской столице Москва имеются три большие тюрьмы – губернский замок между Бутырской улицей и Тверской дорогой, пересыльный замок против Кремля на Волхонке, тюрьма для должников, кою называют «Яма», возле Иверской часовни, и есть еще тюрьмы малые при полицейских частях. И все эти места, в коих сейчас, сей минут пребывают многие сотни, может, уже больше чем тысяча несчастные люди – пусть они грешные, пусть есть преступные и даже есть злодеи, но все они люди… Крещеные люди. И за них тоже Иисус Христос принял крестную муку и, страдая на кресте, пожалел разбойника…"

Пересыльный замок против Кремля на Волхонке, упоминаемый доктором Гаазом, в настоящее время не сохранился, но история этого места очень любопытна; я нашла ее в интернете на страничке Архнадзора, и не могу отказать себе в удовольствии ее здесь привести.

«Мы перед Пушкинским музеем, на углу Волхонки и Антипьевского переулка (ныне Колымажного). Квартал Музея более четырех с половиной веков остается центром Чертолья. Сто лет назад Музей воспринял эту роль у древнего Конюшенного (Колымажного) двора, став на его место.

До середины XVI века далеко отсюда, на Кулишках, близ церкви Трех Святителей, располагались Старые конюшни – часть хозяйства загородного великокняжеского летнего дворца. Пожар 1547 года истребил Конюшни, и правительство Ивана Грозного перенесло их в Занеглименье. Теперь конюшни стали выносом кремлевского, а не иного дворцового хозяйства. В Кремле оно традиционно занимало боровицкий мыс и располагало Боровицкими воротами.