Валерий Рубин - Секретный сотрудник

Была и особая, отдельная категория журналистов. Одни "под прикрытием" официальных агентств типа ТАСС и АПН работали заграницей и налаживали связи с "полезными идиотами", ну, а свои "домашние" поддерживали контакт со штатными оперативными сотрудниками, которые и являлись их кураторами. Им присваивали "позывной", иначе говоря, псевдоним, под которым они и числились в секретных досье и проходили в сводках. Секретные сотрудники… Сексоты. Некоторые из журналистов подозревали, и, возможно, даже догадывались, что их используют, однако не возражали и не взбрыкивали, поскольку сие признавалось патриотичным.

Ни редакционные посиделки, ни поиски рекламодателей не были для Алекса основным занятием. Стараниями С.М. он был пристроен на работу в одну из центральных газет страны, возглавлял ее представительство на Северо-Западе. Обязанности по службе не были сложными. Ежедневный контроль за выпуском тиража в типографии, учет и поиск новых подписчиков, распространение по киоскам "Союзпечати". Можно было писать заметки, статьи и корреспонденции в Москву, а можно было и не писать, вольному, как говорится, воля. Со стороны глядя: синекура, да и только.

Дискуссия меж тем подходила к концу. Дискуссией разговор назвать было, впрочем, сложно: говорил, точнее, распекал сотрудников С.М.

– Александр, останься, ты мне нужен.

Совещание закрылось.

– Да, Семен Михайлович, я вас слушаю.

– Присаживайся.

Рабочий стол шефа был куда представительнее своего хозяина – огромный, по-канцелярски неподъемный, вроде биллиардного, из недешевых сортов дерева, какие раньше были у секретарей райкомов и горкома партии. Ну, и генералов ФСБ.

– Есть разговор. Почему бы нам, – я имею в виду редакцию, – не обратиться за помощью? Попросить денег. Что? Неплохая идея… Сочини-ка письмецо в адрес… потом подскажу, кого именно. Ну, и отнесешь… Не откажут, думаю…

Сочинить и отнести просьбишку по указанному адресу было нетрудно. Невский проспект, неподалеку "Пассаж", обыкновенный питерский двор, по-соседству со знаменитым кафе "Север" (кое-кто предпочитал именовать его по-прежнему "Норд"), где пекли отменные фирменные торты и где перед праздниками было не протолкнуться. Первый этаж здания полностью занимал клуб "Голливудские ночи". В не столь отдаленные времена это место называлось просто "Норд", дореволюционный ресторан для буржуев. Пришла пора и буржуев заменили реальные пацаны. Стриптиз-шоу, девочки, выпивка, место культурного отдыха и деловых разговоров за стопкой коньяка… Главным украшением клуба был, конечно же, танцпол. Отсюда девиц не слишком тяжелого поведения, коих на Невском было как мошкары возле деревенской лавочки в летний вечер, разбирали почетные гости. Они переходили с ними в "отдельный кабинет" по мере того, как возникала необходимость "выпустить пар" при более близком знакомстве. Впрочем, "братки" вели себя более-менее чинно-благородно, стрельбой навскидку по-ковбойски не баловались, за этим строго следила служба безопасности "Ночей". Все должно было быть тики-так, как в лучших домах в Европе.

"Север" арендовал полуподвал, а со двора на второй этаж вела "черная", явно не парадная лестница, где на подоконниках восседали скучающие амбалы, а далее находилась дверь в коммунальную квартиру, из каковых и состояла, в основном, жилплощадь ленинградцев-питерцев на главном проспекте города-героя. За тяжеленной дверью решались вопросы. Надо было произнести что-то вроде "сим-сим, откройся" – и тебе откроют. Полдюжины охранников… Двое бродят по двору. Что приятно, обыскивать не стали, просто спросили, зачем и к кому пожаловал. "Сам" был занят, долго с кем-то говорил по телефону, ругался, правда, без мата, потом обратил внимание на нерешительное существование гостя. Повернулся. Ба, да это же сам Миша… Депутат, между прочим, Государственной Думы. Вот свезло, так свезло поручкаться.

– Семен Михалыч уже звонил, знаю, с чем пришел… Давай, посмотрим… Ну, это вопрос на миллион… Шучу. Поможем, чем можем, как иначе. Свои люди, сочтемся. Семен Михалычу привет!..

Депутат как депутат, свой в доску. Немного возбужден, эмоционален, но – работа такая. С народом по-другому нельзя. Насчет "своих" Алекс сразу засомневался, когда увидел тех молодцев, что исподтишка оглядывали, когда он ждал аудиенции. Не похожи они были на "своих". Братва… Солдаты… И то хорошо, что долго не задержался, вышел, вдохнул свежего воздуха, как заново родился. Атмосфера там, на втором этаже, была не ахти. Липкая, напряженная, что ли…

На работу Саша мог приходить-уходить когда вздумается, как душе угодно, только чтобы дела катились без сучка, без задоринки, и у московского начальства не болела голова. С.М. не был его прямым руководителем. Пару месяцев назад нужные (непростые, заметим) люди "подвели" его к С.М., отрекомендовали, тот составил челобитную в Москву, поговорил с кем надо, первый вице-премьер завизировал приказ – в нем было еще десятка два фамилий – о назначении. С.М. щедро, по-хозяйски отвалил для исполнения служебных обязанностей отдельную комнату, рядом со своим кабинетом. Протянул смольнинскую "вертушку" – опять же из своего кабинета. Зачем? – для солидности, должно быть. Как же, представитель московской проправительственной газеты, не хухры-мухры… Звякнуть кому-то из хозяев города, сильных мира сего? – к вашим услугам закрытая связь, специальный телефонный справочник, без проблем. Только о чем говорить? О погоде? – кто ж не знает питерской погоды… Слякотно, противно, муторно…

Спустя месяц Алекс стал помощником депутата ЗакСа, оформили темнокрасную "корочку", с ней можно было посещать Мариинский Дворец, был бы повод. Депутат, надо заметить, достался ему своеобразный. В коридорах власти он проходил под кличкой "Шелкопряд". Серый кардинал. Профессор Мориарти, – так доходчивее будет. Проницательный до ужаса, просвечивавший окружающих, коллег, посетителей и партнеров как рентгеном и знавший их как облупленных, он снискал себе славу прорицателя типа Ванги. Его мнением дорожили большие люди, – при том, что он ничуть не дорожил чужим.

Питер не был воровской столицей России. Здесь разруливала ситуацию по "понятиям" пара-тройка или чуть более того крупных группировок, но единого центра, главного "смотрящего" избрать они так и не удосужились. Возможно, поэтому – вследствие разнобоя в кадровой политике в этой специфической среде – их главари последовательно исчезали со сцены в небытие. Костя-Могила… царствие ему небесное… Рома Цепов… "Шелкопряд"… Кое-кому повезло угодить в тюрьму (Мирилашвили, Кумарин), кто-то ушел на повышение в первопрестольную. Каждому – свое. И в свое время. Зачем С.М. пристроил его к одному из негласных лидеров "тамбовских"? – для авторитетности, наверное, для смычки третьей и четвертой веточек власти… Для Алекса это ровным счетом ничего не значило, со своим визави он виделся всего пару раз, дел никаких не имел… Так, пустая формальность. Прихоть судьбы и начальства. Лишь однажды "Шелкопряд" попросил прийти с ним на прием к председателю ЛенСовета. Душевно поболтали…