Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Гитлер, как видим, говорил об акции против западных стран, и не словом не обмолвился о странах восточных, тем более, о своем заклятом враге – Советской России.

1 марта Бонне на заседании комиссии по иностранным делам палаты депутатов французского парламента разъяснил внешнюю политику правительства. Он, в частности, снова повторил свои прежние заявления о том, что «никогда франко-английская солидарность еще не проявлялась с такой силой, как сейчас». Бонне отметил удовлетворительное состояние отношений Франции с другими державами, особенно с Польшей 69 .

2 марта ТАСС распространило сообщение о том, что накануне в советском полпредстве в Лондоне состоялся прием, на котором присутствовали премьер-министр Англии Чемберлен и ряд членов правительства. Кроме того, присутствовали депутаты английского парламента всех партий, дипломатический корпус и много деятелей науки, искусства и представителей деловой жизни Англии 70 .

Подробно о большом приеме, на котором присутствовало свыше 500 человек, в Москву доложил Майский. Он сообщал, что пресса оживленно обсуждала это событие, называя его «историческим» и свидетельствующим о новом шаге на пути к «англо-советской Антанте». Помимо многих членов кабинета, прием своим присутствием почтил и Чемберлен с дочерью. Он пробыл в полпредстве больше часа и довольно долго разговаривал с полпредом. (Когда Чемберлен ответил согласием на заблаговременно отправленное приглашение, Майский высказывал большой скепсис по поводу того, что премьер-министр соизволит прийти в полпредство 71 ). Все это произвело большое впечатление, и вызвало шум не только в печати, но и в дипломатических и политических кругах, поскольку ни один британский премьер до сих пор не переступал порога советской миссии. Майский объяснял этот шаг Чемберлена, равно как и предстоящую поездку Хадсона в Москву тремя соображениями. Во-первых, попугать Гитлера накануне англо-германских промышленных переговоров; во-вторых, поскольку дело идет к новым выборам, вырвать из рук оппозиции один из ее главных козырей – нежелание английского правительства сотрудничать с Правительством СССР; и, в-третьих, по возможности увеличить британский экспорт, в том числе, и в Советскую Россию. (Майский, таким образом, совершенно исключал стремление Чемберлена установить с Россией нормальные союзнические отношения с целью обуздать Гитлера. – Л.П.).

Чемберлен сказал, что Хадсону поставлена задача постараться в Москве урегулировать осложнения, вызванные нынешним торговым договором, и выяснить возможности расширения англо-советской торговли. Полпред сказал, что как раз сейчас жалобы английских промышленников на недостаточность советских заказов британским заводам не обоснованы: ввиду загруженности заказами правительства они не могут принять от Советского правительства даже те заказы, которые им предлагаются. Чемберлен с «понимающей улыбкой заметил, что Советскому Союзу нужны те же самые продукты, которые сейчас нужны и Англии». Тем не менее, премьер-министр сказал, что не вечно же все будут вооружаться, и тут же намекнул, что британская промышленность могла бы снабжать СССР сырьем и такими потребительскими продуктами, как текстиль, кожаные изделия и т. п. Чемберлен интересовался добычей в СССР золота и спросил, что Кремль делает со своим золотом. На полушутливый ответ полпреда, что золото обычно приберегают «на чёрный день», премьер горестно бросил: «Теперь все так делают, – только и думают, что о войне».

Чемберлен спрашивал Майского о нынешних отношениях СССР с Германией и Японией. Полпред кратко рассказал об этом, подчеркнув, что инициатива несостоявшейся немецкой торговой делегации в Москву исходила от Берлина. (Руководитель восточно-европейской референтуры МИД Германии Карл Шнурре собирался приехать в Москву в конце января – начале февраля 1939 года для возобновления переговоров о германском кредите Советскому Союзу 72 . Однако немцы отложили визит, объяснив это срочными делами – в те дни Шнурре находился в Варшаве, и якобы уже в поезде получил приказ, отменяющий его поездку в Москву. По мнению Мерекалова, возможно, перенос поездки Шнурре вызван шумихой, поднятой иностранной прессой о как будто бы начинающемся сближении СССР и Германии 73 ). Премьер спросил, ожидают в Кремле какой-либо агрессии со стороны Японии против СССР. Полпред ответил, что общее соотношение сил таково, что в Токио сто раз подумают, прежде чем рискнут на какую-либо серьезную авантюру на советском Дальнем Востоке. Чемберлен согласился и прибавил, что Япония слишком глубоко «завязла» в Китае и что, в конце концов, она может оказаться в том положении, в каком оказался Наполеон в России.

Майский спросил о ближайших международных перспективах. Чемберлен сказал, что общая ситуация улучшается, что ни германский, ни итальянский народы войны не хотят, что Гитлер и Муссолини заверяли его в желании мирно развивать свои ресурсы и в том, что они очень боятся больших конфликтов. Майский согласился с этим замечанием, но добавил, что сейчас, как и раньше, они рассчитывают на блеф и бескровные победы. Чемберлен ответил, что «время для таких побед прошло» 74 .

По странному стечению обстоятельств в тот же день, – вот где раздолье для конспирологов, – 1 марта, Гитлер пригласил Мерекалова с женой к себе не обед, где кроме полпреда присутствовали все министры германского правительства и представители дипломатического корпуса. Дипломаты при входе представлялись Гитлеру и Риббентропу. За столом справа от жены Мерекалова сидели посол Польши Юзеф Липский и жена Геринга, слева – бывший министр иностранных дел Константин фон Нейрат, а напротив Геринг и Гитлер. Откушав, к фюреру подходили некоторые послы и кратко с ним беседовали. Мерекалов с женой также подошел к Гитлеру. Советский полпред практически не владел языком страны пребывания, и в разговоре им помогал переводчик. После взаимных любезностей и дежурных реверансов Гитлер спросил о положении полпреда в Берлине. Мерекалов ответил, что по отношению к нему нет какой-либо дискриминации, чего, к сожалению, нельзя сказать о печати и даже бюллетене МИДа, и что хотелось бы и в этой части одинакового со всеми к себе отношения.

На приеме к полпреду более смело подходили немецкие чиновники и дипломаты, что объяснялось экономическим интересом, проявленным к Советскому Союзу, и результатом уже вторичных встреч на приемах 75 . Советские газеты о приеме Гитлером Мерекалова опять не сообщили. Рискну предположить, что это обстоятельство, хотя сам факт встречи был всем известен, настораживало наблюдателей в Париже и Лондоне, ибо давал основание полагать, что Сталин что-то замышляет.