Николай Васильев - Прогрессор галантного века

– Ты, Саша, нигде не пропадешь, – констатировала с некоторым прискорбием княгиня. – Перекати-поле: сегодня здесь, завтра там, то княжну улестишь, то служанку, тебе все едино….

– Виноват, светлая госпожа. Они еду разложили, у меня аппетит и разыгрался….

– Вот, вот, – не отступала княгиня. – Девка перед тобой заголится, а княжны поблизости не будет, куда деваться….

– To argue with a woman is useless (Спорить с женщиной бесполезно), – припомнил Сашка английское выражение

– Что? – спросила Бельская.

– Простите еще раз, госпожа. Это английская поговорка о бесполезности спора с женщиной: она всегда окажется права.

– Матушка, – вмешалась княжна, – Я думаю, что Алекс просто умеет доминировать в любом обществе – так, как это делал Петр Великий. А это завидное мужское качество.

– Вот, вот, он и над тобой сумел доминировать. Смотри, дева, прокляну, если согрешишь! На тебя у императрицы такие планы….

– Матушка! (Госпожа!) – раздались голоса, полные укоризны.

– Ладно, угомонитесь. Пора на бал ехать, в Головинский дворец. Тебе, Саша, опять придется развлекаться в обществе слуг и кучеров – но только потому, что я не догадалась взять для тебя одежду и парик, приличные для танцев. В другой раз наверстаешь, балы государыня дает часто.

Бал начался уже в сумерках. Стало заметно холодать, и челядь развела в обширном дворе несколько костров. Сашка подсел к одному, но вопреки предсказанию Бельской не стал балаболить с народом, а направил глаза и уши на обширные окна парадного зала. Видел он, впрочем, только хрустальные люстры, но музыка, хоть и приглушенная, была слышна. Вот зазвучал торжественный полонез, и Сашка представил, как шествие танцевальных пар возглавили Елизавета и молодой Шувалов (или все-таки Разумовский?), за ней двинулись Петр и Екатерина (или уже наглая Воронцова?), потом…. Может быть, Петр Шувалов и Куракина? Ладно, чего гадать, сподоблюсь когда-нибудь узреть…. Более важно с кем там мои Елена и Ксения будут танцевать….

А вот наступил черед менуэтов: титити-ти та-та-а, титити-ти та-та-а, та-та-та-та-та-а, та-та-та-та-та-а, тити тити тити та-та-а…. Вдруг Сашка представил себя со стороны и заулыбался: очень уж он был похож то ли на пса, то ли на осла из «Бременских музыкантов». Только почему-то ему не так смешно, как грустно…. В этом минорном настроении в голову неожиданно пришли те мысли, которые он от себя до сих пор отгонял: а ведь у него должна быть (как у всякого порядочного попаданца) задача или даже сверхзадача – что-то поменять в этом мире. Но что и как? Конечно, он меняет его уже своим фактом присутствия…. Может детишек настругать, над чем сейчас с княгиней и трудится….. Может развитие музыки, танцев и в целом культуры ускорить…. Или следует совершенствовать вооружение русской армии? Но если музыка у меня в голове, то состав бездымного пороха или устройство ружей, пушек я не знаю ведь совершенно…. Помню более или менее тех, кто из сильных мира сего в опалу попал или помер…. Тьфу, в ясновидящие только не хватало влипнуть…. Ладно, окажусь среди этих «сильных» (а в обществе княгини это неизбежно), тогда ситуация и подскажет приложение послезнания.

Месяц уже высоко был на звездном небе, как музыка во дворце смолкла, но свечи остались гореть. Сашка припомнил, что в привычках императрицы было сделать перерыв на ужин, а затем танцы возобновлялись, хоть и в более узком (человек на триста, ха-ха!) кругу. Вошли ли Бельские в этот круг? Оказалось, еще нет. Впрочем, подошедшая к карете княгиня утверждала, что они с Ксенечкой просто устали, так как им совершенно не давали отдохнуть назойливые кавалеры. По дороге домой она сочла своим долгом рассказать Алексу о ходе бала, перечислила всех, с кем танцевала она и кого осчастливила Ксения, особо выделив танец дочери с Иваном Шуваловым, который был «невероятно куртуазным и обходительным».

– Мама, это ведь я с ним танцевала, а не ты! – вспылила Ксения. – Позволь мне судить, был ли он куртуазен. Так вот, главное чувство, которое он испытывал, танцуя со мной – боязнь! Он очень боялся, что императрица обратит на нас внимание и решит, что его куртуазность со мной чересчур велика. Потому улыбка его была фальшива, глаза пусты, а руки холодны!

– Впрочем, да, он тебе не пара. Зато Владимир Голицын, танцевавший с тобой англез, по-моему, был очень горяч! И рост и возраст – все тебе подходит!

– Да? А знаешь, что он подсунул мне записку, в которой приглашает на свиданье «на лоне природы»?

– Дай сюда! И правда: завтра, после обеда, «на лоне природы, недалече от твово дома, на среднем Неглинском пруду. Твой В.». Вишь, какой скорый! Сегодня познакомился, а завтра свиданье на пруду!

– Боится, чтобы кто не перехватил, – вставил молчавший до того Сашка.

– Не зря боится, – с язвинкой ответила Ксения. – Не глянулся он мне. Простоват, двух слов связать не может. Хотя да, горяч, все руки мне истискал.

– Так ты поедешь на это свиданье? – спросила княгиня. – Я тебя, конечно, одну не отпущу, присмотр будет.

– И не подумаю. На роль любовника он не годится, а быть замужем за индюком – доля незавидная.

– Ксенечка! Девочка моя! О каких любовниках ты говоришь!? Я не узнаю тебя: это ты за день так повзрослела?

– Да насмотрелась уж. Этот любовник той, та любовница этому. И все при женах и мужьях!

– Ты права, моя милая. Мне тоже современные нравы сильно не нравятся. А тон задает императрица, которой вовремя не удалось выйти замуж….

– Она вроде бы скоро уезжает в Петербург? – спросил Саша.

– В начале мая, – ответствовала княгиня. – Но перед этим объявила весеннюю охоту на вальдшнепов и утей. Особо пригласила на нее Ксению. Послезавтра – первый день охоты окрест ее любимого Покровского.

Глава девятая. Драма на охоте

В первый день охоты, конечно, не охотились, а лишь съезжались из всех концов Москвы и подмосковных поместий в Покровский дворец Елизаветы и проверяли там ружья, боеприпасы и снасти. Прибыло около 300 участников (ближний круг и особо приглашенные), сотворившие конечно много пальбы. Пирушки в первый вечер не было, так как выезжать надо было рано поутру. Ксению, обрядившуюся в мужской охотничий костюм, привезли туда в коляске с пристегнутым к ней жеребцом, навьюченным ружьем и пистолетами. Кучер должен был найти себе угол в деревне и ждать окончания охоты. Елена Петровна, очень боявшаяся, как бы чего с дочерью не случилось, послала конного Сашу (тоже до зубов вооруженного, в том числе шпагой) тайно за ней приглядывать. И он должен был самостоятельно подыскать себе жилье и замаскироваться. Решили одеть его в подобие то ли охотничьего, то ли тирольского костюма, надеть парик прусского типа и наклеить небольшие усики – получился очень бравый немецкий мужчина, так что Ксения его в порыве чувств расцеловала (в щеки, господа, в щеки).