Дмитрий Ахметшин - Патриот

– Наташа! – зовёт Яно и устремляется в глубь зала, протискиваясь среди вспотевших тел.

Наталья высокая, тонкая, как спица, Ислам видит, как она ныряет в толпу своих соратников, чтобы вынырнуть с другой стороны, уже возле Яно.

– Яник, – говорит она ласково и тянет к нему руки. – Ты к нам вернулся.

Встряхивает головой, так, что волосы чиркают по шее. Очень выразительно, и сразу понятно, что это её любимый жест.

«Не самая красивая девчонка, – решает Ислам. – Очень уж своеобразное лицо». Нос выдаётся вперёд, как будто у хищной птицы, да ещё с заметной горбинкой. Лицо немного вытянуто, как будто бы за этот нос ещё взялись и потянули. Зато волосы роскошные. Угольно-чёрные, но с крашеными в красный кончиками. Каре, чёлка плещется почти на глазах, и, когда она встряхивает головой, брови мелькают угольными росчерками. Великолепные брови. Такие стоит прятать, дабы не показывать первому встречному. А только тем, кто достоин. И ещё рот очень красивый. Большой, с пухлыми, чётко очерченным губами – тоже очень неординарный. Губы она не красит совсем, и это, на взгляд Хасанова, ей очень идёт.

Такая штука – этот рот – кому-то, быть может, и не понравился бы, кто-то не обратит внимания, а вот его зацепила.

Яно тычет пальцем в Ислама, что-то говорит на ухо девушке, и она улыбается. Подходит ближе, тянет руки, и вместо рукопожатия смыкает их за спиной Ислама. От неё пахнет тонкими дамскими сигаретами.

– Ты друг Яника?

– Сосед, – смущённо отвечает Ислам.

– Как замечательно! Нам здесь нужны новые люди. Будем знакомы. Я Ната, там вон Тумаков, Славик, это Арамис, вон там, дальше, под окном, Вася. Это Алёна, а вот этот шустрик – Митя. Мы здесь… это София. София, поздоровайся с Исламом. Мы здесь живём очень дружной компанией. Я тебе потом всё расскажу. Работаем над тем, чтобы жизнь наших друзей и просто людей вокруг стала чуточку лучше. Вносим свой крошечный вклад. Помогаем ребятам противостоять произволу и взяточничеству учебных заведений.

Говорит она быстро, язычок так и мелькает, замешивая слова в густой коктейль. Говорит слегка с украинским акцентом, хотя сама на хохлушку не похожа. Во всяком случае Хасанов их представлял по-другому. Лицо очень живое, особенно губы. То и дело норовят вытянуться трубочкой, растянуться во внезапной улыбке или обижено надуться. И все эти состояния обычно укладываются в две-три секунды.

– У вас здесь что? Стадия постоянного ремонта? – спрашивает Хасанов.

– Готовимся к митингу, – гордо говорит Наташа.

– К митингу?

Ислам немного скисает. Ещё всучат какой-нибудь глупый плакат… нет уж, пускай не рассчитывают. Он здесь в первый и последний раз.

– Ага. Депеш мод у мэрии. Экстремальный флешмоб: все вырядимся в тулупы и телогрейки, вроде как бомжики, и будем попрошайничать у них под окнами. И бутылки собирать. Приходи тоже.

– Если не будет работы, – уклончиво отвечает Ислам.

Наташа отводит их к окну, где потише.

– Официально это поэтический кружок, – Наташа хихикает. – Слышали бы они, какие стихи здесь читают. Каждую неделю нас спрашивают, когда, мол, доделаем табличку на дверь. А мы всё отнекиваемся. Ведь повесим табличку – попрут какие-нибудь очкарики.

Она устраивается с ногами на подоконнике, отодвинув стопку пожелтевших газет. Достаёт и прячет за ухом сигаретку.

– Мы недавно выбили это помещение. Точнее я выбила. Устроила забастовку у деканата. Умоляла, просила. Говорят, нет помещений. Уходят с работы, а я сижу. Другие ребята разошлись уже, у них дела ещё были… Приходят – сижу. Точнее, нет, не так. Я вытянулась на диванчике и делаю вид, что дрыхну. Их проняло.

– Это называется «находчивость», – вставляет Тумаков.

– И что? Никогда не проверяют? – спрашивает Ислам, глубоко сомневаясь, что декану есть до этого дело. Он же, наверное, занятой дядька.

– Иногда проверяют. Заходит Нина Николаевна, которая по литре у нас. Якобы любит стихи послушать, – она кривляется, изображая эту самую Нину Николаевну. – Но Слава читает самые свои мирные, а ещё Ахматову. Он так хорошо читает! Не оторваться. Поэтому она так часто и приходит. Мы просим его читать похуже, но он так не может. Творческая личность, – она говорит почти без перехода: – Сейчас подоспеет чай.

За роялем устроено нечто вроде кухни – и жуткий беспорядок. Тарелки стоят одна на другой, к одежде прилипают крошки, везде почерневшие пятна от разлитого кофе.

– Подтягивайте стулья и садитесь, где почище, – говорит Наташа. Убирает с табурета кастрюльку с остатками чего-то неаппетитного. – Ну как вам клуб?

– Несколько необычно, – признаёт Ислам, а Яно отчаянно кивает.

– Мы хотели сделать что-то наподобие того, как было в Бойцовском клубе. Проект «Разгром»! Смотрели, а? Вот только жить здесь проблематично. И исчезать всё равно приходится. И никаких тайных документов не оставишь, потому как два раза в неделю приходит техничка. Мы пытались выкрасть у неё график уборки, чтобы хотя бы знать, по каким дням нам готовится отражать атаки, но – представляете? – у неё и графика-то нет. Приходит, когда приспичит. Ну куда это годится?

– Угу. Мыло-то хоть не варите? – спрашивает Хасанов, косясь на пробирки и приборы из кабинета химии на столе.

– Не варим, – Наташа ржёт. – У нас есть неплохие спецы. Вон стоит. Ваня Липеев. Но нам это без надобности. Знаешь, как хиппи – граната. Мы здесь воюем немного другими способами.

Она нацеливает в Ислама палец, подмигивает.

– Конечно, это не то оружие, которое есть у наших оппонентов. Поражает не тело, но мозги. Но зато у нас его больше. Баллончики с краской против каждого водомёта. Плакат после каждой дубинки. Мегафон и томик стихов против слезоточивого газа… Кстати, Ваня говорит, что эти рецепты напалма из «…клуба» ни черта не работают. Которые призывают смешать бензин и апельсиновый сок…

– Хорошо, – говорит Ислам. – Не хотел бы я на какой-нибудь из лекций улететь в космос.

– Пытались связаться с лимоновцами, – вдохновенно говорит Наташа. – Похоже, им нужна ячейка в Самаре. Правда, сейчас, перед выборами, они там все по горло заняты. Бойкотируют их, эти выборы. А мы здесь пока занимаемся тем же самым.

– Они вам так нужны? Лимоновцы? – спрашивает Ислам, просто чтобы что-то спросить. Яно сидит рядом, но в то же время на месте усидеть не может. Восторженно пялится по сторонам.

Наташа опускает по чашкам пакетики с жёлтыми ярлычками, разливает кипяток. Не спросив, кладёт всем по две ложки сахара.

– Мы им нужны. Ну, в любом случае лучше по возможности держаться за руки. Чем нас больше, тем лучше. Правда?

Внимательно смотрит в глаза сначала одному, потом второму. Пар от всех трёх кружек завязывается над головами прихотливым узлом.

– Значит, вы боретесь в первую очередь с произволом преподавателей?