Константин Бахарев - Стальной конвой

Сыграли ещё с десяток партий, понавешали друг дружке «погонов», пистолетчики принялись уговаривать Манжуру брать у них уроки быстрой стрельбы.

– Воспитаем из тебя второго Таманцева, скорохвата, – обещал Саня. – Будешь по-македонски, как он палить, без промахов.

– А кто это, Таманцев? – поинтересовался Седых.

Юсеф укоризненно посмотрел на него.

– Это основатель стрельбы по македонски, розыскник и скорохват, у него было шесть боевых орденов, – пояснил Саня. – Сто лет назад с фашистами воевал, ихних боевиков живьём брал. Ты что, книгу про него не читал?

– Я неграмотный, – Седых улыбнулся. – Когда я родился, книжками печки топили.

Пистолетчики разом печально вздохнули.

Вдруг они все ощутили замедление хода состава. Манжура выглянул в окно.

– Невьянск какой-то, написано на станции, – он покрутил головой, осматриваясь. – Темнеет. Видно, заночуем здесь.

– Ну ладно, – Седых встал, поддёрнул штаны и потянулся. – Пора идти посты выставлять. Пойдём, скорохваты, хватит чужой квас глотать, свой пора иметь.

Нежданный обстрел

Рано утром пара «Фантомасов» проскочила до Екатеринбурга. Один остался на пассажирском вокзале, второй бесшумно умчался до аэропорта Кольцово.

– Тормозим чуть-чуть, – немного напряжённо и оттого певуче проговорил машинист Егоров, двигая ручку контроллера. Создания, несшие поезд, уловили замедление вращения колес дизель-вагона и двинулись тише. Кинолог, сидевший в кабине в обнимку со своим псом, почуял лёгкий эмоциональный всплеск и послал свой, успокаивающий импульс. Волкодав, дремавший на коленях проводника, было встрепенулся, но снова расслабился. Умный пёс давно уже научился различать сигналы. Сейчас посыл шёл не к нему.

Вторая группа десантников приступила к осмотру аэровокзала, гостиницы и других зданий.

– Никого нет, – высокий светлоголовый Кёстас присел на скамейку у входа в диспетчерскую вышку. – Пыли везде тоннами лежит. И ещё шесть скелетов.

Подходившие старшие разведгрупп докладывали командиру десанта то же самое – пыль, человеческие костяки, запустение. На удивление в здании аэровокзала работало освещение. Потом разъяснилось – оно запитывалось от солнечных батарей на крыше и функционировало до сих пор.

– Ну что, – командир разведвзвода что-то записал в свой новенький с обложкой бежевого цвета блокнот. – Взлётное поле сравнительно чистое. Самолётов мало, всего четыре. Видать, в воздухе были, когда катавасия эта случилась. Ладно. Главное, что вертолёты можно разместить.

Он повернулся к своему радисту, развалившемуся под весенним солнышком на покосившейся скамейке.

– Эй, Перестукин! – тот открыл глаза. – Двигай к «Фантомасу», узнай, связь у них есть с «Акбастом»? Если есть, передай сигнал «Двойка – Добро».

Обсудив со старшими групп очередность выставления постов, командир разрешил остальным отдыхать. С бронепоезда передали, что сообщение передали в штаб конвоя и уже заканчивают готовить обед.

На вокзале Екатеринбурга также ничего особенного не обнаружили. Правда, следы пребывания людей нашлись. Остатки костров, пустые ржавые консервные банки, на втором этаже, возле разбитых стеклянных шкафов, где раньше висели образцы железнодорожной формы, лежал скелет с простреленным черепом.

На площади крутились несколько разнопородных лохматых собак. Они издали посматривали на разведчиков, но не подходили.

– Пуганые псы, – отметил выставленный наблюдателем бывший пограничник Боря Милютин. – Кто-то им ума добавил.

Когда разведчики развели огонь на первом этаже и принялись варить похлёбку, собаки остановили своё кружение на минуту, принюхались, потом прыжками умчались направо. Любопытствуя, Милютин высунулся в разбитое окно и увидел, что псы скрылись в павильоне с красной буквой «М» наверху. Одна из дверей, снятая с креплений, валялась рядом.

– Собачки на метро поехали, – сделал вывод Боря и продолжил наблюдение, нетерпеливо ожидая смены, потому что очень хотел есть.

Через пару часов на Екатеринбург-Пассажирский прибыл остальной конвой. Исполняя приказ Набокова, с платформ спустили три УАЗа. Автомобили с бойцами поехали на поиски местных жителей. Кроме того, снарядили десять конных патрулей. Они должны были обследовать районы возле станции. Поезд вертолётчиков ушёл на Кольцово.

– Ну что, – Набоков посмотрел на собравшихся командиров эшелонов. – Простоим здесь три дня, надо поискать аборигенов, вдруг кто-нибудь есть. В Высшем Совете такое мнение. Вертолёты собрать успеете? – обратился он к Ионе Заббарову.

Тот вскочил.

– Да сиди ты, сиди, – махнул рукой Набоков.

– Спасибо, товарищ командир, я постою, – «вертолётный царь» улыбнулся. – В авиации порядок.

Комброн «Камы» Левицкий наклонился к Галимову и что-то сказал. Тот хмыкнул и расплылся в улыбке, глядя на Иону. Набоков расслышал его слова «Где начинается авиация, там кончается порядок», но улыбаться не стал, не желая вызывать у эмоционального Заббарова обиду.

– К вечеру соберём «Юнкерс», завтра подготовим «Дракона» и «Центавра», – не обращая внимания на коллег, отрапортовал Иона. – Они проведут испытательные полёты и послезавтра пройдут по Транссибу до Тюмени и обратно. Если, конечно, погода будет лётная.

– Отлично, – Руслан перевёл взгляд на присутствующих. – Пехотному начальнику выставить караулы на вокзале, депо, входных и выходных стрелках, наблюдателей. Также пустить три передвижных патруля по станции. На всякий случай. Поисковым группам за три дня, что здесь пробудем, обследовать прилегающие районы. Вопросы есть?

Все промолчали, поглядывая в окна штабного вагона.

– Ну, если вопросов нет…, – начал подниматься Набоков со своего стула, как где-то рядом ударил взрыв.

– 122-миллиметровка! – по звуку мгновенно определил командир «Мортиры». – Никак, Дэ тридцать бьёт.

– Все по местам! – скомандовал Набоков. – Иона, связь с «Клумбой»! Если вертушка готова, в воздух! «Кама», «Урал», «Фантомасы», дымогенераторы включить! «Мортира», корректировщиков-наблюдателей на крыши! Приготовить к бою «Приму» и «Тюльпан». Исполняйте! Десантникам оцепить станцию. Связаться с патрулями в городе, пусть ищут огневую позицию.

Через пару минут после того, как командиры разбежались по своим эшелонам, ударил второй выстрел. Но уже поднимались в серое мартовское небо Екатеринбурга чёрные клубы дыма. Вскоре они превратились в огромную тучу, расползавшуюся от вокзала в разные стороны. Пушка неизвестных агрессоров, сделав еще пару выстрелов вслепую, замолчала.

Дым потихоньку истаял, подгоняемый слабым ветерком. Набокову доложили, что все разрывы ударили с перелётом, никто не пострадал. Наблюдатели забрались на крышу высокого здания – судя по облупившейся вывеске, в ней была какая-то железнодорожная контора и оттуда бдили по всем сторонам. Однако в Екатеринбурге царил покой.