Оксана Головина - Любовь под прицелом

– Поверь, брат, то, чего она о тебе не знает, гораздо прикольнее… – Прохоров потрепал друга по плечу, – она сдаст тебя и тогда уже никому не будет дела ни до пропавшей пули, ни до всего остального. Хворостин раздует это дело до таких размеров, что начальству проще будет скинуть всё на тебя, и быстренько закрыть его, чем разбираться. Иваныч не дотянет до окончания расследования. А замена, она всегда хуже, ты ведь и сам это знаешь. Новому шефу плевать на тебя будет.

– Что помешает этой девчонке пойти в полицию, Прохор? Как кольцо её остановит? Или у тебя есть заговорённое? Может, ты волшебник чёртов, или прикажешь хорошенько стукнуть её, чтобы память потеряла? – Максим понял, что нечаянно подал очередную идею другу и просто схватился за голову.

– Сдаёшься? – сощурился Анатолий.

Сиверин не мог себя заставить произнести это слово.

– Мы убедим её. Она узнает тебя и поймёт, что ты просто не мог это сделать. Делов-то!

Прохоров осторожно заглянул на склад, где томилась их пленница. Вероника кинула на него презрительный взгляд и отвернула голову. Мужчина улыбнулся:

– Смотри, ей уже лучше. Она почти обвыклась!

– Я, наверное, сошёл с ума… – глухо пробормотал капитан.

– Молодца! – Прохоров радостно обнял товарища и расхохотался, потирая руки, – сделаем всё быстро! Нужны паспорта…

– ЗАГСы забиты под завязку. Как ты собираешься это провернуть? – Максим устало прислонился спиной к пыльной стене, засовывая руки в карманы джинсов.

– Завтра – тринадцатое, – вмешалась Шадрина, – ни одна пара не станет расписываться в этот день. Люди такие суеверные.

Светлана снова говорила так, будто к этим самым людям не принадлежала. Максим прикусил губу, соображая дальше, но казалось, друзья уже всё распланировали.

– Кольца я возьму на себя, – подруга застегнула на все пуговицы тонкий чёрный пиджак, – но вот платье…

– Тут нужен Семёныч, – оживился Прохоров.

– Прохор, прошу, не надо Семёныча… – Максим глядел на него умоляюще, но его уже никто не слушал.

***

Прохоров остановился у нескольких мусорных баков. Из-под погнутой крышки одного из них, торчал зад, в видавших виды штанах. Ноги в растоптанных ботинках отчаянно махали, но бедняга не мог вылезть наружу, слишком увлёкшись поисками брошенных «сокровищ».

Анатолий схватил беднягу за линялый пиджак и вытащил на свет Божий. Пиджак когда-то был зелёным. Теперь его цвет скорее напоминал болото, которое затянуло бурой тиной, что не помешало его хозяину украсить верхний оттопыренный карман помятым пластиковым цветком, наверняка стянутым с какого-нибудь венка…

Всклокоченные волосы торчали в разные стороны, но сухопарый мужичок ловко пригладил их, и элегантно закинул за спину конец длинного полосатого шарфа, на котором красовалось несколько впечатляющих дыр.

– Чем может услужить паразит на теле общества, уважаемый Анатолий Фёдорович? – голос у мужичка оказался на диво приятным и звучал так чисто, что никак не вязалось со всем его внешним «великолепием».

– Семёныч, короче, такое дело…

Анатолий принялся жарко жестикулировать, строя выразительные физиономии, и его бомжеватый собеседник, опёршись о бак, над которым роились взволнованные мухи, внимал ему. Немного погодя, Семёныч задумался, сцепляя в замок пальцы рук, которые были облачены в порванные перчатки.

– Вы заставляете меня поступиться своими принципами, более того, своею гордостью, молодой человек.

– Семёныч! Ну, вот так надо! – Прохоров провёл ребром ладони по собственной шее, придавая себе скорбный вид.

– Что ж… только в память о нашей доблестной милиции. Прошу вас, Анатолий Фёдорович, ожидать меня около трёх часов дня, у этого пристанища бытовых отходов…

– Дорогой ты мой человек! – Анатолий хотел было обнять мужичка, но притормозил с раскрытыми объятьями, опасаясь, что Светлана его и на метр к машине не подпустит после подобных манипуляций.

Выравнивая спину и расправляя плечи, Семёныч прошествовал по улице. Он галантно кланялся при встрече с представительницами прекрасного пола, которые спешили домой с сумками полными продуктов. «Дамы» в ужасе отходили на обочину, словно завидев чёрта, что ничуть не смущало бомжеватого кавалера.

Тем временем, на другом конце города…

Светлана остановилась посреди площади и взглядом охотника оглядела окрестности. Когда её глаза отыскали нужную мишень, она едва заметно улыбнулась краешком губ. Ничего не подозревающая цыганка чинно выхаживала по улице, предлагая прохожим перекупить всё их «фамильное добро» затем, словно прочитав её мысли, женщина подняла голову, и увидела Шадрину. Тотчас же, подхватив длинные юбки, перекупщица помчалась прочь. Светлана кинулась за ней, словно чёрная кошка.

– Да стой, ты! Всё равно догоню ведь…

«Аза» припустила довольно резво, чем только разозлила своего преследователя, вынуждая потратить лишнее время на бессмысленную погоню. Через некоторое время, уставшая беглянка начала сдавать, и остановилась, наконец понимая, что проиграла. Она жалобно запричитала, заламывая руки, и добавляя скорбности своему смуглому лицу. У подошедшей женщины даже не сбилось дыхание. Светлана строго поглядела на цыганку, оставаясь ни капли не тронутой её спектаклем. Беглянке пришлось немедленно прекратить, деловито упирая руки в бока цветастой юбки:

– Зачем гналась?! Совсем совести нет?

Шадрина отрицательно покачала головой и протянула руку ладонью вверх. «Аза» вздохнула пышной грудью, подозрительно глядя на полицейского.

– Денег – нет!!

– Они мне и не нужны. Показывай, что есть из товара, – спокойно пояснила Шадрина.

Цыганка дрожащими руками полезла за пазуху, извлекая небольшой тканевый мешочек. Она кинула его Светлане, которая ловко поймала сокровище и хмуро заглянула внутрь. Надо признаться, добыча была что надо. Осторожно, стараясь не порвать цепочки, она вытащила на свет несколько колечек, теперь внимательно разглядывая их.

– Заберёшь? Всё заберёшь?.. – заныла «Аза».

– Только два.

***

– Даже самая таинственная жемчужина, если её не обрамить в прекрасное ожерелье, не порадует вас чарующим блеском. Даже самая красивая женщина, если её не зажечь изнутри, останется просто красивой представительницей слабого пола. Что нужно для того, чтобы прелестница поверила и осознала свою драгоценную уникальность? Конечно же – платье… – Семёныч элегантно прошёлся по сверкающему зеркальному полу ателье, со знающим видом рассматривая манекены.

Вечерние платья поражали своим изяществом и качеством кроя. Быстрый стук каблуков раздался в пустом зале салона, и появившаяся женщина изумлённо замерла с открытым ртом, глядя на чудно̀го посетителя. Пауза затянулась, и хозяйка это прекрасно поняла, неожиданно восклицая: