Александр Филиппов - Сказания Ривеллона: Пламенные рыцари

– Tortsh, – на его руке появился большой шар света, который возбужденно пульсировал и трепетал.

– А должен был появиться маленьких световой сгусток, – усмехнулся он, – мои силы возросли стократ!

Вдруг что-то отвлекло его. Он подошел к столу. На нем беспрерывно крутился и жужжал небольшой железный шарик.

– Ах, да. Матиаса Ферола нужно успокоить и дать ему очередную пустую надежду на скорое разрешение проблемы.

Эрохол Вальтсперн подошел к зеркалу и произнес иллюзорную формулу, которая смогла бы вернуть ему прежний облик.

– Никто не сможет пробить столь крепкую иллюзию.

Матиас Ферол заснул за собственным столом. Рука затекла и не двигалась. Наступило утро, разгоняя темные тучи. Солнце светило ярко, прямо в глаза. Герцог неловко встал и потянулся. Все тело затекло в результате неудобной позы.

Всю ночь он с Мирабеллой Веранид провел в обсуждении плана поимки загадочного похитителя. Заснуть смог только на рассвете, когда они решили, что план готов.

– Проспал я всего-то два-три часа, – промычал он.

– И как? Выспались? – раздался голос. Управитель Штормового замка развернулся, как ужаленный. Ректор Ард-Галена сидела позади него за столом. Бодрая, ничуть не уставшая, она улыбалась. Матиас был убежден, что это прелестное суровое лицо такой эмоции не знает. И ошибся.

– Доброе утро, Мирабелла. Вы что, так и не сомкнули глаз?

Чародейка отрицательно покачала головой.

– Отосплюсь потом. Сейчас у нас есть дела куда важнее. Приведите себя в порядок и встретьте Эрохола, который уже идет сюда.

– А вы…, – начал было герцог.

– А я иду к вам в покои.

– Как я могу быть против разговора с вами, ваша милость? – удивился Эрохол Вальтсперн.

– Я не только хочу поговорить с вами, но и позавтракать. Если вы не против. Мне бы очень этого хотелось, – улыбнулся Матиас Ферол, уже приведя себя в порядок и даже поменяв одежду.

– Ну что вы. Я буду рад. И позавтракать тоже. Видите ли, ночью я закончил одну очень трудоемкую работу. И сильно проголодался.

– Ну, вот и чудно, – и они направились в личные покои управителя.

Спустя три лестничных пролета, герцог и придворный чародей оказались перед нужной дверью.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить, светлейший герцог, – поинтересовался Эрохол. Матиас Ферол пожал плечами.

– Да все о том же. О загадочных похищениях. О, пахнет вкусно!

Открыв дверь, и улыбнувшись, как только шире и лживее, Матиас вошел. Вслед за ним переступил через порог и чародей, закрывая за собой дверь.

– Г… госпожа Мирабелла?! – оторопел Эрохол Вальтсперн, – чем обязан столь неожиданной встрече?

Чародейка сидела за столиком с едой и притворно пожала плечиками.

– Здравствуй. Я стала гостем у герцога Матиаса. Он пожелал, чтобы моя персона поучаствовала в некой беседе.

Придворный чародей несколько растерялся и даже испугался.

– «Что еще этой вороне нужно?», – подумал он, предварительно закрыв разум от мысленного сканирования. Колдунья слабо улыбнулась.

Когда все сели, герцог стал обслуживать Мирабеллу Веранид, наливая ей в тарелку горячий суп и наполняя стакан вином. Эрохол быстро налил себе суп и взял хлеба, не сводя глаз с ректора.

– Любезные гости, – начал Матиас Ферол, попробовав суп, – я пригласил вас сюда, дабы объявить о своем решении.

Эрохол оторвал глаза от чародейки, которая невинно кушала, и уставился на герцога.

– О каком решении вы говорите? – спросил он.

– Я осознаю, что в скором времени могу лишиться своего титула управителя Штормового замка. Как не прискорбно, но мои попытки найти похитителя девушек не увенчались успехом.

– Ну что вы, – стал успокаивать Эрохол герцога, про себя усмехаясь, – как можно? Нельзя отчаиваться! Надежда всегда останется.

Краем глаза колдун увидел, что Мирабелла Веранид неотрывно смотрит на него. Но, повернув голову, увидел лишь, что та аккуратно крошит хлеб в бульон.

– «Показалось, наверное, – подумал он устало, – ночь была тяжелая».

– Ах, не нужно, не нужно, – и голос герцога надломился, – я ведь не вчера родился. И отлично понимаю шаткость своего положения. Поэтому, выслушайте мой последний рывок в этой мешанине.

Сделав паузу, Матиас продолжил.

– Я хочу, чтобы сейчас наступил мир. Мир, который должен был наступить еще давно. Непонимание и презрение должны быть забыты и разрешены, а распри прекращены. Только тогда и наступит тот самый мир. Мир между вами, дорогие мои чародеи!

Эрохол Вальтсперн подавился супом и стал лихорадочно стучать себя по груди.

– Простите, герцог. Не в то горло попало, – прохрипел он, откашливаясь.

– Я понимаю, что застал вас врасплох, – понимающе сказал герцог Ферол, – вам, наверное, очень тяжело сейчас. Пройдет еще много времени прежде, чем вы по-настоящему сможете уважать друг друга и доверять.

Придя в себя, Эрохол лишь тупо посмотрел на ректора. Та растянула ядовито-красные губы в улыбке.

– Замечательно, – заметив это, воскликнул управитель Матиас, – а теперь, пожмите друг другу руки и закрепите меж вами узы дружбы.

Прошло несколько секунд прежде, чем Эрохол Вальтсперн неохотно протянул руку навстречу изящной ручке чародейки. Обменявшись рукопожатиями, он определенно заметил холод в ее глазах, который чародейка даже не стала скрывать.

– «Не очень-то она хочет со мной дружить, змея, – про себя заметил колдун, – ну, ничего. Весь этот спектакль затеял герцог. Придется играть свою роль до конца».

– Ох, радость! – обрадовался Матиас Ферол, – так выпьем же за это!

Он встал со своего места и поднял кубок. Чародейка и чародей встали одновременно.

– За дружбу и дальнейший плодотворный союз! – произнес тост герцог и отпил вина первым. Эрохол слегка вытянул губы в улыбке колдуньи и сделал большой глоток.

В следующее мгновение произошло сразу несколько вещей. Вино попало в горло, послышался едва слышный треск и шум разрезавшегося воздуха. И уже через миг Эрохол врезался спиной в каменную стену. В глазах потемнело, воздух выбило из легких. Руки и ноги скрутила неизвестная сила, а тело окаменело. Только глаза лихорадочно заметались в глазницах.

– Должен сказать, что никогда прежде не видел столь искусной работы. Я в вас не сомневался, Мирабелла, – громко произнес Матиас.

– Благодарю, – ответила ректор голосом столь холодным и гневным, что Эрохол сразу все понял.

– «Западня! Чертова сука догадалась о моих делишках, шлюхина дочь, гнида помо…», – но додумать он так и не смог. Вместо этого попытался истошно закричать онемевшим языком. Он почувствовал нестерпимую боль в паху, будто кто-то зарядил туда кувалдой.

– Больно, не так ли? – сделав самое невинное лицо в мире, поинтересовалась чародейка. Эрохол лишь вытаращил заслезившиеся глаза, – еще одно оскорбление в мой счет, демон, и твои шарики я расплющу мановением руки.