Марина Дмитриева - Допрос с приСТРАСТием

– Отвечайте.

Он делает вид, что мы совершенно не знакомы, играет в игру «следователь и преступница». Что ж, мне остается только принять правила.

– Двадцать девять лет, работала в архитектурном бюро «Домашняя симфония», архитектором-дизайнером.

– Дом, в котором вы жили, ваш проект?

Усмехнулась. Да, я сама создала свою золотую клетку.

– Муж хотел что-то современное и необычное, ломающее привычные каноны архитектуры.

– Заметный дом, – кивнул он. – По мне так ужасная гадость.

Если Карпов хотел меня обидеть, то зря, поскольку я сознательно создавала гадость – дорогую, эксклюзивную грязь.

– На мой взгляд, в вашем рассказе после задержания есть несколько несоответствий. Охрану вы не держали, весь периметр двора дома был утыкан камерами, но они отчего-то тем вечером не работали. Как вы это объясните?

– Я не разбираюсь в системе видеонаблюдения. У Роберта Евгеньевича был человек из его управления, который проверял периодически работу камер. Адресуйте ему подобные вопросы.

– Его уже опросили, он говорит, что, когда был последний раз в вашем доме, все работало исправно.

– Не могу дать никаких комментариев. Я не специалист и ничего не понимаю в этом.

– Там не нужно быть специалистом, просто проводок перекусить.

– Чтобы перекусить, нужно знать, где кусать. Я непременно запуталась бы в проводах.

– Хорошо, оставим пока этот вопрос. Вы говорили, что, когда вошли в дом, освещения не было, а потом через некоторое время оно включилось…

– Да, все так.

– Однако в компании, обеспечивающей электроэнергией поселок, где расположен ваш коттедж, утверждают, что, несмотря на сильный ветер, отключений и проблем в тот день не было. И когда вы подъехали, автоматические гаражные ворота открылись без проблем, а ведь там стоит электромеханизм. Что вы можете сказать по этому поводу?

– На мой взгляд, никакого несоответствия. Думаю, свет в доме отключил убийца, чтобы скрыться.

Он усмехнулся.

– А потом опять включил? Прошел мимо, и вы ничего не заметили?

– Володя, послушай…

– Владимир Константинович.

– Владимир Константинович, послушай…

– Кристина Сергеевна, прошу без фамильярности.

Вот он как, словно не было между нами ничего, будто мы и правда первый раз сейчас встретились. Захотелось хлопнуть ладонью со всей силы по столу, чтобы он перестал прикидываться только следователем. Злость?! Надо же, я еще не разучилась злиться.

– Владимир Константинович, знаете, я была в несколько нервозном состоянии. Не каждый день, придя домой, обнаруживаешь мужа убитым. В тот момент я и слона могла не заме…

– Вы любили мужа? – неожиданно и резко прозвучал вопрос, а зеленые глаза с мрачным напряжением уставились на меня в ожидании ответа.

Больно! Запрещенный вопрос от запрещенного человека. Даже дыхание вмиг перехватило…

«Роберт Евгеньевич не чета тебе, Володька. Ты по сравнению с ним глупый щенок, а он… Мне всегда нравились такие мужчины. Умный, щедрый, имеющий положение, да еще какое положение. Все подобные тебе песики по струнке перед ним ходят. Знаешь, ведь Роберт Евгеньевич – друг моего отца, я еще малюсенькой девчушкой им восхищалась. Но вся эта разница в возрасте… даже не мечтала, что он обратит на меня внимание».

В день, когда были произнесены эти слова, я пришла подготовленной, с заранее хорошо отрепетированным текстом своей подлой роли. Да, еще не знала тогда, что мое замужество будет до такой степени ужасным. Сейчас, глядя в зеленые глаза, лгать сложно, ложь вызывает болезненное отторжение в теле. Отвела взгляд, сделав наконец-то вдох.

– Это не относится к делу.

– Еще как относится. Вы, кажется, забыли, что вашего мужа нашли с проломленной головой в луже крови?

Если бы это можно было вычеркнуть из своей памяти… и еще многое другое… Все последние пять лет моей жизни.

– Отвечайте, какие у вас были отношения с мужем?

Нет, я решительно не могу говорить с Карповым о своем счастливом в кавычках браке. Потому что нужно говорить неправду, а под его настойчивым, пытливым, прожигающим взглядом это более чем трудно. Боюсь Володя сразу поймет, почувствует фальшь.

– Наши взаимоотношения тебя не касаются! – почти закричала я, снова перейдя на «ты».

– Это не ответ, – прорычал Карпов и даже ладонью хлопнул по столу.

Вздрогнула. Он злится. Кажется, я физически ощущаю волны гневного напряжения, исходящие от мужского тела. За пять лет своего брака я стала специалистом по злости, но сейчас отчего-то совершенно не было страшно. Володя медленно поднялся со стула, вышел из-за стола. Он идет в мою сторону. Сердце снова начало разбухать, заполняя все пространство в груди. Того и гляди, ребра проломит. Жадно делаю глубокие глотки воздуха, но кислорода все равно не хватает. Карпов подошел вплотную ко мне сидящей, мужские руки легли на плечи. Затряслась даже, словно на электрический стул попала.

– Давай, Кристи, – раздался зловещий шепот на ухо, – расскажи мне, как ты трахалась со своим мужем. Хорошо тебе было? Ты с ним тоже кричала дикой кошкой во время течки, так же выгибалась, словно костей у тебя нет, закидывала голову, кусая губы и прося «еще»?

Задыхаюсь от его непрестанно бьющего током голоса, от рук, раскаленными тисками сжавших мои плечи. Лучше бы ударил. Что боль физическая по сравнению с этой душевной пыткой?

– Что ты себе позволяешь!

Вскочила со стула, развернулась и… оказалась в мужских объятьях. В нос ударил его неповторимый запах, который невозможно с чем-то спутать, даже если пройдет двести, да что там, тысяча лет. Запах родного, любимого человека. Не смогла противиться, вдохнула его полной грудью и услышала, как Володя тоже втянул через ноздри воздух .

– Кристи, – прошептал Володя, – Кристи…

Мужские руки притянули меня ближе к себе, сжали так, что даже кости хрустнули. В его голосе почудилась мука, такая же мука, которую испытывала я все это гребаное время. Неужели он до сих пор любит?! Нет, это невозможно!

Мужские губы накрыли мои. Требовательно, властно, поглощающе. Боже… Точно знаю, что этого делать не следует, нельзя выдавать свои эмоции, но не могу – уже не властна над собой. Раскрыла жадно рот, а пальцы сами потянулись к его волосам, запутались в них. Мы припали друг к другу, как две до смерти голодные пиявки. Его руки обнимают, сжимают, вдавливают мое тело в себя. А мир начинает кружиться и лететь куда-то далеко-далеко, в наше прошлое, где не было грязных ужасных тайн, которые я вынуждена хранить. Карпов зарычал, оторвался от моих губ, стал покрывать жалящими поцелуями шею, вылизывая, покусывая мою кожу, словно пытаясь насытиться лакомством. Ну надо же, я живая, живая как женщина. Роберту Евгеньевичу так и не удалось меня убить. Низ живота приятно запульсировал, наполнился жаром, бедра двинулись вперед, желая почувствовать доказательство ответного возбуждения. Мужские губы снова накрыли мой рот, а руки начали лихорадочно шарить по телу, проникая под одежду. Ах, сжали грудь, ах, накрыли лобок через ткань юбки. И мне все равно, что мы в кабинете, куда в любой момент могут войти, хочу сполна выпить свою капельку возбуждения и страсти, ведь я все пять лет замужества точно замороженная была.