Ольга Барамыкина - Звездные врата, или Жизнь провинциальной девчонки

–Нам еще делить нечего, – ответила я.

–Слава Богу, а то я совсем думал, чокнусь. Так переживал, так переживал! – утрировал Лорд.

–Всех за стол прошу садиться. Мы тут кушать собрались. Так что милости просим.

Доцент достает из кармана большую шоколадку. Разломал на большие куски. Стук в дверь. На пороге Роман Сергеевич. Посмотрел на всех и говорит:

–Компания в сборе. Молодцы. Хвалю. Ну что, Павел, к полётам ты допущен. Как на запасном тебя приняли? Не обижали медсестры? А то скажи, я их поругаю, – говорит сердито, а сам смеётся, видимо, настроение у него отличное. – Молодец, что машину посадил. Не угробил её, и сам в порядке. Да щекотливые моменты в нашей жизни бывают. Как нервишки?

–Да нормально всё. Машину жалко ведь. Такая ласточка.

–Ольга, потешь душу старику. Станцуй! Хоть что. Я думаю, раз – рядка всем нужна. Сейчас подойдет майор Розанов с Тухачевым. Не возражаешь?

Я сижу, ем и киваю головой. У самой мысли бегают, обдумываю что танцевать. Какой костюм и грим нанести. Выбор простой арабские танцы. Закрутить болты надо у всех потуже. Стук в дверь. На пороге Розанов и Тухачёв. Тухачёв у меня в доме впервые. Поняла по его поведению, что наслышан. Голова вверх поднята.

–Смотреть лучше лёжа, – предлагает майор.

–Да, я бы всю ночь глаз не закрывал.

–О чем разговор? – я отодвинула штору и показываю на небо. – Там интересней. Там настоящее.

–Не уйду, – принял мой намек Тухачев.

–Чего рты открыли. Давайте стол накрывайте, – командует Роман Сергеевич.

Из карманов стали появляться бутылки, свертки с едой.

–Я пошла готовиться. Александр Александрович пересядьте на другой диван. Здесь мой костюм лежит.

–Конечно, конечно, – пересаживаясь на другой диван, говорит Тухачёв.

Я достала узел с костюмом. Взяла грим и исчезла в ванной. Сама думаю, где Лоран. Стук в дверь. На пороге Лоран.

–Ой, как вас тут много.

–Проходи, проходи. Вдруг плохо кому станет, а скорая помощь уже тут! Сейчас Ольга концерт покажет. Мы в обмороке окажемся всей компанией, – говорит командор.

Я в ванной лицо напудрила. Глаза сильнее подкрасила и губы. Посмотрела на ногти рук и ног. Лак в порядке. Хорошо красным накрасила, словно знала. Волос распустила. Он всю спину закрывает. Надела платье и браслеты. Критически себя еще всю осмотрела. Слышу, музыка зазвучала. Не арабская.

–Лоран, подойди ко мне, – кричу я из ванны. – Пусть арабскую мелодию поставят, она на желтой кассете записана.

Теперь всё в порядке. Нужные мне для танца ритмы зазвучали. Браслеты при ходьбе издают приятный звук. Я с палантином в руках вхожу в комнату. Начинаю танец. Красивые движения рук. Потряхивание бедрами и усиление звука монет на набедренном платке. Этот танец предназначен для длительного исполнения. Я так минут двадцать танцевала. Позволяю сползти с моего тела палантину и оставляю его на полу. В ответ получаю аплодисменты.

Больше всех радуется Роман Сергеевич. Он поднимает палантин и заматывает меня в него, сажает возле себя и обнимает. У нас продолжение банкета.

–Роман Сергеевич, мне нужен кинопроектор для просмотра отснятой хроники на 16 мм, и монтажный столик к нему. У нас есть на складе такое оборудование?

–Завтра все получишь. Я уже дал распоряжение. Мне сначала кино свое покажешь и только с моего одобрения публике.

–Само собой разумеется.

Так мы шептались, чтобы никому ничего не было понятно.

–Наливай, – командует командор.

Командир, он везде командир. Время позднее, а мы сидим и гуляем, и нам всё равно, что завтра полёты и вставать рано. Что мне нравится в нашем командире так это то, что он может до утра пить. Все знают, что он расслабляется и, когда его назначили в нашу часть, многие не знали, что он всегда на посту. И его требования к караульной службе в такие дни переплевывают все мыслимые и немыслимые границы. Он в любом состоянии садится на машину и проверяет посты, дневальных, казармы, столовую и всё, что в его подчинении находится. Беда тому, кто нарушит службу и не исполнит приказание.

В армии есть такое наказание как гауптвахта. Туда попадают все, кто нарушил приказ или другие пункты Устава. Командовал гауптвахтой некий майор Гидулевич. Даже за двое суток такой вахты в часть возвращались тени от нарушителя. Роба вся на ниточки истерзана, а люди до изнеможения уставшие. Что с ними делал и какую разъяснительную работу проводил Гидулевич, я не знала. По рассказам так это был просто кошмар и дурнее сна не придумать. Поэтому все службу несли, как положено. Особенно это касалось переменного состава. К этой категории относились все, кто проходил срочную службу. Вот и сейчас, Роман Сергеевич пригласил с собой всех нас, прокатится по аэродрому.

–Я не поеду. Спасибо, – отказалась я.

–У тебя наряд красивый, не дело его марать. Спать не ложись, мы скоро.

Все мужчины поехали проверять состояние порядка в части. Не было их полчаса, наверное. Вернулись, неся в руках горячую еду из столовой. Это была запеченная в духовке курица. Как она вкусно пахла и разжигала аппетит.

–Давайте поедим. Сил нам много понадобиться. Ночь еще не наступила и до утра далеко.

Говорили о делах. Рассказывали по случаю и к слову разные байки. Насытившись, просит командор меня станцевать. Я снова танцую арабский танец. Наполненный едой желудок напоминает о себе. Танцевала долго, чувственно, что не удержался Тухачев и начал со мной танцевать. А он и вправду, говорят, танцор. Пластика движений, ритм, умение владеть своим телом все на лицо. Арабский танец перешел в танго, а потом и в просто ритмичный парный танец. Получилась довольно красивая импровизация. Вот что значит человек, умеющий и знающий как танцевать. Нам хлопали, и смех стоял, еще долго и зрители остались довольны. Я так и оставалась в своем наряде до конца посиделок. Я видела, как это нравилось мужчинам. Лоран смеялась от души и вместе со всеми любовалась мною.

–Пора, труба зовет, – командует отбой гулянью командор.

В два часа ночи все разошлись по домам. Спать совершенно не хотелось. Пока я переоделась, прибрала на столе, пришло успокоение и желание расслабить тело. Завтра полёты. Вставать через три часа. Телу придала горизонтальное положение и уснула мгновенно.

Мне снится сон: стою на площадке высокой скалы. Монахи меня окружили квадратом. Я в центре. Лучи посылают ко мне, гортанное пение мантр зазвучало. Я в них завернулась, как в покрывало. Энергии эти в меня все вошли. Я приняла их. Стою дальше. Смотрю, одеянье на мне поменяли. Туника и плащ, и венок мне надели, сандалии из трав, а я всё стою, счастливая, словно в раю. И вот со скалы я как птица взлетела. Парю над горою и ввысь ухожу.

Проснулась от ощущения, что на меня смотрят. Приоткрыла глаза и вижу, что сидят возле меня на диване Екедий и Стуадва.